— Как прикажите вас останавливать? — Иронично отозвался уже успокоившийся Иен. — Голову оторвать?
— Вы должны меня защищать, так что голову отрывать не сможете при всем желании, — любезно напомнила я. — Придумайте что-нибудь безопасное- можете зажать мне рот рукой, или издать резкий звук, или как то еще отвлечь… На ваше усмотрение.
Иен только молча кивнул. Меж тем, мы прибыли на пристань, и я закрутила головой, разглядывая причал, большие и маленькие корабли и множество совсем утлых лодчонок, снующих между своими крупными собратьями и притулившихся у берега. Мне все было ужасно интересно, и я крутилась на месте, не желая упустить из виду ни одной детали.
Иен вышел из кареты и взял на себя руководство носильщиками. Кучер- крупный брюнет в светлом пиджаке- меланхолично жевал травинку, бездумно глядя перед собой. Интересно, он человек или тоже временно превращенная зверушка, как моя горничная?
— Позаимствовал сенбернара у одного прохожего, — шепнул мне на ухо подошедший Иен. Чрезвычайно благодушное животное!
— Только потом верните, — строго отозвалась я. Проходящий мимо носильщик уставился на меня круглыми глазами и чуть не свернул шею, проходя мимо. Отойдя довольно далеко, он оглянулся еще раз и тут же свалился, обо что-то запнувшись. Неужели Иен сделал меня такой страшной, что это вызывает такую неоднозначную реакцию? Другой носильщик, подошедший посмотреть, что случилось с его товарищем, тоже нечаянно оглянулся на меня и так и застыл, открыв рот, и в него тут же врезался пробегающий мальчишка, которых всегда полно в порту.
— Дайте мне зеркало, — простонала я, не глядя протягивая руку, и в нее тут же вложили что-то холодное и тяжелое. Мысленно приготовившись к худшему, я раскрыла зеркальце и с содроганием взглянула на свое отражение. Мое лицо тут же стало похожим на лица грузчиков — такой же изумленно открытый рот и круглые от удивления глаза, и было от чего: черты лица не изменились, но вот все остальное! Пепельно-платиновые, сияющие на солнце волосы, невероятно фиолетовые глаза, которых просто не бывает у людей — так вот почему Иен назвал меня Вайолетт[1]!
— Что вы наделали? — холодея, я прижала зеркальце к груди и затравленно оглянулась. — Это, по вашему, неприметная внешность? Не привлекающая внимание? Да на меня уже все пялятся!
— Зато никто не узнает в вас Александрину, — пожал плачами Иен, — И самое главное- в объявлении указанны именно ваши приметы, а блондинку с фиолетовыми глазами никто не разыскивает.
— Не стройте из себя святую невинность, вы сделали все специально! У людей такой внешности не бывает, вы же не первый день в нашем мире! — произнесла я обвиняющим тоном и швырнула ему зеркальце, которое он невозмутимо поймал и прокрутил меж пальцев, отчего оно растворилось в воздухе.
— Могу переделать? — с легкой улыбкой предложил он.
— Поменяйте цвет глаз, этот слишком ненатуральный, — с сожалением отозвалась я. — А волосы пусть останутся, — торопливо добавила я и отвернулась, делая вид, что не вижу его понимающей усмешки. Посмотрела бы я на девушку, которая бы на моем месте отказалась от того, чтобы кардинально поменять свою внешность и хотя бы на несколько дней примерить тот цвет волос, о котором всегда мечтала!
Иен провел рукой перед моим лицом, и я, горестно вздохнув, попрощалась с завораживающими фиалковыми глазами. Альв подавил улыбку и подал мне руку- наши вещи были погружены, и можно было подниматься на борт. "Принцесса морей" была франкийским судном, и вся команда состояла из франкийцев. От их мягкого говора у меня в голове всплывали не самые приятные воспоминания- захват замка и последующие три месяца. Понимаю, что именно эти люди ничего плохого мне не сделали, но все равно почему то по спине пробегает противный холодок и хочется скорее уйти в каюту и закрыться там на три замка. В добавок ко всему, мне не нравилось его название-"Принцесса морей". Принц наверняка пустил по моему следу ищеек, и они вполне могут решить, что столь тщеславная особа, как я, обязательно купит билеты на корабль с соответствующим названием.
Однако, сколько я не окидывала взглядом пристань, ничего подозрительного разглядеть не удалось, и я немного расслабилась и смогла оглядеться. Корабль был по настоящему роскошным — сверкающий позолотой и хрусталем холл первого класса, расстеленные повсюду ковровые дорожки, лакеи в белоснежных форменных мундирах, ловко выполняющие малейшие желания пассажиров.
— Признайтесь, дядюшка, — шепнула я подошедшему Иену, — вы согласились на контракт со мной, потому что захотели попутешествовать с комфортом, не так ли?
— Вы меня раскрыли, дорогая племянница, — тот шутливо поднял руки вверх, признавая поражение.
Так мы и стояли- у перил, замерев и наблюдая, как берег медленно удалялся и пролегшая между ним и кораблем полоска воды все ширилась и ширилась. Я никогда не покидала Эггерион, и теснящиеся в груди ощущения были весьма противоречивыми- и легкая щемящая тоска, и предвкушение чего- то нового, и некоторый трепет.
Иен не произносил не слова, за что я ему была очень благодарна, но в конце концов мягко оторвал мою руку от перил и перебросил через свой локоть.
— Пойдемте в каюты, племянница, — негромко произнес он, увлекая меня в коридор. — ветер крепчает, к тому же уже пора переодеваться к ужину.
Я безропотно пошла за ним, про себя радуясь, что на таком роскошном корабле, безусловно, работает целая толпа горничных, готовых по первому звонку прибежать и зашнуровать на мне любые корсеты и застегнуть любые платья.
После отплытия времени на то, чтобы переодеться перед ужином, было совсем немного, и я поспешила в свою каюту, где мои вещи были уже развешены в шкафах. Сама каюта состояла из двух комнат- гостиной, которая выходила в коридор, и спальни с огромной кроватью, на которой могли бы с комфортом разместится целых десять принцесс. С головой зарывшись в шкаф, я выбрала бледно-сиреневое платье с вышитыми фиалками- как дань моему обретенному и тут же потерянному новому цвету глаз, и попросила зашедшую горничную помочь мне со сборами.
Она ловко упаковала меня в платье и соорудила простую прическу, умело подвив несколько выбившихся прядей у лица. Все это время девушка без устали восхищалась их цветом, и я не могла не согласиться- гладкие платиновые пряди выглядели благородно и делали мое обычное лицо с тонкими чертами интереснее и взрослее. Брызнув на запястье капельку жасминовой воды, я вышла из каюты, вполне довольная собой, и двинулась в сторону салона.
[1] Violet (англ.)-"фиолетовый"
Глава 4
На ужин собралось воистину блестящее общество — облеченные сознанием собственной важности гиспанский посол с супругой, возвращающиеся на родину из Нового Света, путешествующий прусский граф в великолепном военном мундире, знаменитая франкийская оперная певица с компаньонкой, мрачный восточный принц то ли из Судана, то ли из Иордана, представившийся довольно неразборчиво, который сразу же начал бросать заинтересованные взгляды на довольно зажмурившуюся певицу, именитый ученый в сбившемся набекрень галстуке и, наконец, одетый как клоун виконт, путешествующий для собственного удовольствия. Я скромно села на отодвинутый "дядюшкой" стул и вежливо поздоровалась, изображая примерную племянницу.
Салон первого класса был обставлен с соответствующим изяществом, повсюду были расставлены вазы с цветами, издававшими опьяняющий аромат. Лакеи принялись принимать заказы на ужин и обносить всех шампанским- Иен, помня о своей роли, взял с подноса сразу два бокала и лихо опрокинул в себя, чем заслужил одобрительный взгляд посла и неодобрительный- его супруги.
— Какая прекрасная погода, господа, — жена посла, синьора Гризельти, говорила по-франкийски с роскошным, мягким акцентом.
— Очень подходит для морского путешествия, — поддакнула певица, мадемуазель Бовинер, блондинка в мелкую кудряшку, как у болонки, и бросила острый взгляд на восточного принца.
— Холодно и сыро, — не разделил ее энтузиазма принц, возвращающийся домой после получения европейского образования в университете и, наверное, мечтавшего о жаре и сухости родных краев. Разговор было затух, но тут же возобновился, когда ученый, занимающийся насекомыми, начал увлеченно рассказывать о том, какие прекрасные экземпляры встречаются в жарких странах, где климат благоприятнее для членистоногих и чешуйчатокрылых. От воодушевления он так сильно дергал себя за галстук, словно пытался на нем повеситься, и то и дело хватался рукой за заляпанные стекла очков.
Едва в его разговоре возникла пауза, синьора Гризельти снова попыталась вернуть разговор в более интересное русло.
— Милочка, куда вы держите путь? — неожиданно обратилась она ко мне. — Наверное, вы первый раз покинули дом? Вы так грустны, что у меня сердце разрывается! — и дама прижала руку к своей необъятной груди.
— Благодарю за заботу, мадам, — отозвалась я, судорожно размышляя, что бы придумать. — Я действительно первый раз уехала из дома.
— Моя племянница едет к родственникам, — радостно объявил Иен и сцапал с подноса еще один бокал шампанского. — Вернее, к жениху, но это — тсс! — тайна! — громким шепотом, так, что слышал весь корабль, произнес он. Я закатила глаза и тут же сообразила, куда он клонит.
— Дядя, я же просила вас пока не упоминать об этой помолвке, — скорбно отозвалась я. — Мы совсем незнакомы, и не нужно постоянно напоминать мне о предстоящем браке.
— О, вы, наверное, помолвлены по указу родителей? — мило прощебетала певица. — Это так романтично!
— Да, с моим дальним родственником…Альфонсо. мы были помолвлены еще до нашего рождения- отозвалась я. Прусский граф бросил на меня заинтересованный взгляд- вероятно, за свободной девушкой он побоялся бы ухлестывать, боясь скомпрометировать ее и ненароком влипнуть в брак, а вот помолвленная представляла уже меньшую угрозу. Посол медленно надирался, пользуясь тем, что его супруга обратила все свое внимание на беседу, и чем меньше на подносе оставалось бокалов, тем краснее становилось его слегка смуглое лицо.