Но не тут-то было. Разве можно сдвинуть каменную стену? Вот и я не смогла.
— Зато я грязный, — настырно произнес он. Чуть было вслух не вздохнула от разочарования, но разве я ищу легкие пути?
— Если я тебя по-быстренькому вымою, то мы, наконец, выйдем отсюда? — устав бороться с настырным парнем спросила я.
— А сможешь? — о, Господи. Он еще спрашивает. Да я готова искупать красного коня, лишь бы покинуть влажную, паркую комнату. Что-то мне уже стало дурно от насыщенного влагой воздуха. Дышать становилось все сложнее и сложнее. Странно. Вроде бы спокойно переносила нахождение в бане, а в душевой и влажность не такая большая, а мне все равно не хорошо.
— Дорогой, я не только это могу. Поверь мне. У меня очень много скрытых талантов, — я потянулась за мочалкой и гелем для душа.
— Как ты меня назвала? — остановил меня парень.
— Влад. Как еще? — непонимающе уставилась на него. Кареглазый возвышался надо мною, как скала. Красивая скала, надо отметить. Разлет плеч, плоский живот, длинные ноги, не это ли мечта каждой женщины? А если у него еще и женилка хорошо работает, так это, вообще, просто сказка. Уж в полноценности работы агрегата я убедилась на собственной шкуре. До сих пор нега блуждала по телу.
— Нет. Не так. По другому. Повтори, — настаивал на своем.
Да что же он такой вредный? Всегда такой или только сегодня? И как я его назвала? Принялась прокручивать в памяти свои слова.
— Дорогой, — вспомнила я. — Ты об этом? — продолжила прерванное занятие по взбиванию пены на мочалке.
— Ты ко всем своим любовникам так обращаешься? — на меня вопрошающе взирали глаза, со всполохами жидкого огня.
— О-о-о, — не смогла я сдержать стона. — Влад? Что ты хочешь от меня услышать? Единственный ли ты? Нет. Сам понимаешь, что все кто у нас не первые, те вторые. Неужели считаешь, что я всю жизнь прожила монахиней и не имела до тебя никакого опыта в отношениях? Если так думаешь, то глубоко ошибаешься. Так и знай. Мужики у меня были и до тебя, скорее всего будут и после, — а вот это я сказала зря.
Ибо бурная реакция на мои слова не замедлила показаться. Я вновь была притиснута к стене, а разъяренное создание, бывшее когда-то Владом, вращало бешеными глазами и разве что не плевалось огнем.
— Сдурел? — не выдержала я. — Раздавишь, мать твою, — прохрипела от нехватки кислорода. Может пнуть его в детородный орган? Мысль промелькнула и исчезла. Он же потом меня убьет. Да что это с ним такое? Нервный какой-то, я бы даже сказала ревнивый. Вот только непонятно к чему ревновать?
— Никого больше не будет. Запомни это хорошенько, — угрожающим тоном произнес парень с перекошенным от негодования лицом, держа меня за плечи. Хорошо хоть в этот раз душить не принялся, а только пугал устрашая и запугивая.
Это мы еще посмотрим, кто кому будет ставить условия. Вот взяла и сразу же разбежалась, вернее выполнила указание нахала. Как же? Разогналась. Будет он мне указывать что делать, а что нет. Не на ту напал. Но о том, естественно, вслух не сказала, а молвила иное.
— Конечно. Конечно, дорогой. Как скажешь. Если ты на протяжении всей мой жизни будешь так же рьяно выполнять супружеские, тьфу ты, мужеские обязанности, то я, несомненно, не буду иметь никаких других связей на стороне, — поспешила успокоить ревнивца.
Вот даже и не знаю что мне делать? Смеяться или плакать. “Не было печали, купила баба порося”. Это я про свой подбор отца ребенка. Надо же было выбрать из нескольких кандидатов именно того, кто, как я подозреваю, будет компостировать мне мозги еще очень долго. Хотя, надо отдать парню должное в штанах у него спрятан энерджайзер. Главное, чтобы его надолго хватило.
— Не переживай насчет этого. Все потребности будут удовлетворены, — появилось самодовольство в голосе.
— Ловлю на слове, — постаралась скрыть свой скепсис, отведя глаза.
— Ты мне не веришь?
— Вот только не начинай сначала. Сказала — верю, значит, верю. Давай я все же закончу мытье твоего большого тела и мы покинем эту гостеприимную обитель.
Я потянулась рукой, чтобы дотронуться до груди Влада, и в этот миг меня прострелила сильнейшая боль от головы до самого копчика, вдоль всего позвоночника. Мне показалось, что внутри взорвалась сверхновая звезда, настолько сильна была боль. От неожиданности я даже не закричала, а сразу же перешла на ультразвук или нечто подобное. Подобрать название не смогла бы, не до этого было. Как подкошенная рухнула на колени, стараясь сжаться в комочек, а еще желательнее в одну точку, лишь бы только прекратилось это мучение.
Первая волна была острой, но быстрой и резкой, а вот за ней последовали другие. Только теперь боль распространялась от позвоночника по всему телу, с каждой секундой, захватывая все большие участки кожи, ткани и внутренние органы. Кажется, я все таки кричала в голос, но уже не помню. Может быть мне все приснилось. Но разве могут присниться мучения, когда кажется, что в каждую клеточку тела впрыскивают соляную кислоту, которая разъедает тебя изнутри, без передышки, методично, одну за одной частицу плоти, не пропуская ничего.
Крики быстро перешли в хрипы, поскольку голос я сорвала практически сразу же, наверное, были слышны далеко за пределами многоэтажки. Мне показалось, что их могли различить и на другом конце земного шара, настолько сильно орала.
Мое тело корежило, ломало, чуть ли не выворачивало наизнанку, выкручивало, как половую тряпку, отбивало молоточками, дробило на мелкие куски. Я извивалась на полу душевой, ударяясь о стены, билась в конвульсиях, дрожала словно эпилептик. Мне хотелось лишь одного, чтобы это кончилось как можно быстрее. Чтобы, наконец, я умерла и наступила блаженная тьма. Ибо перед глазами взрывались сотни тысяч фейерверков, миллионы разноцветных кругов поглощали друг друга, превращаясь в шары, лопаясь и возникали вновь. Если такая боль возможна при жизни, то каково тогда в Чистилище? Знать о том я не хотела. У меня было дикое желание перестать существовать, вообще. Но свет все не мерк и не мерк и в какой-то миг я различила сквозь радужные круги, сменяющие друг друга лицо Влада.
Он стоял возле одной из стен душевой и спокойно взирал на мои мучения, не предпринимая никаких попыток помочь, как-нибудь облегчить жизнь. Было бы еще лучше, ускорить кончину, так как адская боль не совместима с жизнью.
Но самое удивительным являлось даже не его отношение к случившемуся. Пусть бы он невозмутимо смотрел на меня, не зная как помочь, что сделать, безумно красивый в своей наготе, порочный до кончиков ногтей, но нет. Он наслаждался моими мучениями, настолько сильно, что это его возбудило. Его мужской орган гордо вздыбливался, показывая всю силу порочной страсти парня. И он пытался избавиться от сексуального напряжения, помогая себе рукой. Вверх-вниз. Вверх-вниз. Кисть Влада с ожесточением скользила по эрегированному члену. В какой-то миг я словно обрела возможность приближать объекты, как то происходит, если смотреть сквозь бинокль. Мой взгляд был направлен в район паха парня и я различила белесую капельку влаги, выступившую на головке члена. Это было единственное, что я запомнила прежде чем вожделенная тьма поглотила меня, избавив от нестерпимых мучений, но предварительно все же смогла выдавить из себя каркающий звук:
— Ненавижу...
Глава 16
Комната раскачивалась из стороны в сторону. Ритм то ускорялся, то замедлялся.
Я опять на корабле? Неужели мы попали в шторм? Черт, а я так и не застраховала свою жизнь. А если повторится судьба Титаника? Или того океанского лайнера, что не так давно затонул в Тирренском море. Неужели меня все же вновь уговорили в туристическом агентстве провести отпуск на воде? Похоже, что да. Эх, гадали мне в юности, что надо держаться подальше от воды, сказав, что она изменит всю мою жизнь. На этом пресловутом престиже все уже помешались и я в том числе. Смысл платить баснословные деньги на путешествие от которого душа в пятки уходит? Я же боюсь морских прогулок стоит только о них подумать. Но нет. Имидж. Сегодня в тренде отдых на кругосветном лайнере. Можно, конечно, было отправиться в Гималаи, это тоже очень креативно, но боязнь высоты пересилила страх перед водой.
Только странная какая-то каюта. Очень напоминает по убранству мою спальню в квартире. Тот же цвет обоев, шторы с ламбрекенами, бра в форме поникшей розы. Неужели мой дизайнер настолько знаменит, что отделывал интерьеры в заграничных номерах? Вроде бы никакой информации о том не сообщали. Наверное, попался очень скромный. Не пожелал выставляться. Не даром он мне понравился. Такой культурный и воспитанный мужчина. Чем-то напомнил дедушку Ленина в молодости. Я еще по этому поводу посмеивалась про себя...
— Проснулась, спящая красавица? — мужской голос вывел из состояния задумчивости и созерцания обстановки комнаты.
— Кто здесь? — я не узнала собственный голос. Это не я, а кто-то другой прокаркал еле слышно. Что с моими связками? Я ощущала боль при произнесении каждого слова. Неужели я заболела, да так сильно, что они пострадали. Скорее всего. Ведь уже как-то так было. Давно, но было. Легкая простуда трансформировалась в нечто большее и страшное, такое, что меня еле-еле откачали, дав понять родственникам, что еще немного и они бы заказывали памятник на могилку. Слава Богу в небесной канцелярии все входные билеты были распроданы и свободных мест не оказалось. И я осталась без места. В итоге до сих пор топчу нашу бренную землю. Что-то я отвлеклась.
Откуда в моей каюте мужчина?
— Оля, как ты? Все хорошо? — тревожно поинтересовался мужчина, появившийся в поле моего зрения.
Какие удивительные у него глаза? Желто-коричневые. Светящиеся внутренним огнем. Наверное, я бы хотела иметь нечто подобное. С моим цветом кожи они бы очень здорово гармонировали.
— Оля, не молчи. Ответь, — в поразивших меня глазах горело нетерпение.
И чего он ко мне пристал? Достаточно единственной пробы. Один раз ответила — толком не получилось, лучше подождать пока связки не восстановятся. Им нужен покой, а не постоянная работа. А этот мужик пристал, как банный лист до одного места. А может он, вообще, не ко мне обращается? А? К кому-нибудь другому? Надо посмотреть по сторонам, может я зря беспокоюсь и переживаю.