Теперь же всё иначе.
Стою одна и довольно хорошо себя ощущаю. В душе теплится радость, что он бесследно растворился в толпе, а еще не угасает надежда, что вообще про меня забудет. Увлечется дискуссией, любовницей, другом, сделками и не вернется никогда.
Да, по сравнению с обнимашками Зотова нахождение в одиночку посреди великосветского серпентария — это просто цветочки. Всего лишь наименьшее из зол, которое вполне возможно пережить без тяжелых последствий.
Медленно беззвучно выдыхаю и незаметно осматриваюсь. Несмотря на работающие кондиционеры, мне кажется, что в помещении очень душно, к тому же от некоторых личностей чересчур сильно разит духами и неестественно навязчивым вниманием. Голову стягивает невидимый обруч, на виски неприятно давит.
Нафиг.
Надоело.
Я заслуживаю пять минут передышки.
Не оглядываясь, беру направление в сторону высоких стеклянных дверей, закрывающих выход на балкон. Улыбаясь направо и налево, ловко маневрирую среди собравшихся кучками сплетниц, пропускаю мимо ушей попытки поймать меня в сети разговора и уверенно следую к намеченной цели.
К черту извечную пустую болтовню, хвастовство и сплетни.
Пусть сами себя жалят и облизывают, мне и без них отлично живется. А вот разведусь и тогда... ух! Устрою себе настоящий праздник.
— Госпожа Осипова, добрый вечер. Уделите мне минутку вашего драгоценного времени? -голос с ленцой, от которого по спине бегут мурашки, заставляет вздрогнуть.
Вот невезение. Бросаю взгляд в сторону балкона, до которого оставалось всего пару шагов, и неторопливо оборачиваюсь к давнему врагу и сопернику мужа.
— Господин Арбатов, — растягиваю губы в улыбке.
Уверена, сейчас она больше напоминает акулью нежели ангельскую, но... Руслану Германовичу и так сойдет. Ежели нет... то уверена, еще один наглый, настырный беспринципный тип, подобный по безжалостности моему муженьку, это переживет.
Сам пообщаться вздумал.
— Сказала бы, что рада встрече, но... вы же — не любитель лести Заканчиваю «приветственную» речь.
Честно говоря, я не в курсе, чего именно любитель этот тип, а чего — нет. Его потребности меня совершенно не заботят. Свои бы удовлетворить.
— Верно, Арина. Лесть не люблю, — глаза, светящиеся внимательным равнодушием, неторопливо сканируют с ног до головы, — в отличие от ретро автомобилей. Вы же посмотрели моё предложение о выкупе коллекции вашего дяди?
Посмотрела. Проигнорировала.
Неужели неясно?
— Она. Не. Продается, — четко разделяю слова. И вот теперь улыбаюсь по-настоящему.
Утереть нос богатенькому типу, уверенному в том, что в этом мире все продается и покупается, — могу, умею, практикую. Впрочем, с полным раздраем в душе хочется делать гадости всем и каждому. Когда внутри разруха — на чувства других плевать с высокой колокольни.
— Советую подумать еще, — Арбатов кажется непрошибаемым, а учитывая рост под метр девяносто, фигуру детины и бритую голову, еще и угрожающим. — Я даю хорошую цену, но если мало, мы можем обсудить.
— Не можем.
Перебивать невежливо, но иногда очень приятно. По венам проскальзывает адреналин.
— Вам она не достанется.
— Ах, мне?
Наконец-то, до моего собеседника доходить суть.
— Совершенно верно.
Посчитав разговор завершенным, разворачиваюсь и покидаю шумную залу, проходя через распахнутые стеклянные двери на широкий овальный балкон. Кроме троих мужчин, облюбовавших парапет слева, там больше никого нет.
Убедившись, что мешать им не буду, как и они мне, выбираю правый дальний уголок и останавливаюсь в самой тени.
Вечерняя прохлада пробегается по оголенным участкам тела и дарит легкость.
Свежий воздух, насыщенный ароматами свежескошенной травы, бодрит и наполняет легкие кислородом. Прикрываю на пару мгновений глаза и заставляю себя расслабиться.
Еще час — полтора, и Зотов закончит свои дела, я смогу вернуться домой.
Домой.
Хмыкаю и качаю головой. Правильно будет сказать: «К Зотову домой».
Мой-то остался под Тверью и сейчас занят арендаторами. Правда, есть еще квартира дяди, небольшая, но хорошая. В ней я жила несколько месяцев, когда перебралась в Питер. Сейчас она закрыта и пустует. Рома хотел ее продать или сдать, но я отказалась.
Не знаю, чувствовала ли, что пригодится в будущем, или просто душа не лежала трогать чужое имущество, но теперь я рада. У меня есть свой уголок. Я не уйду на улицу, не стану бомжом, даже если Рома захочет меня прогнуть после развода.
Щелчок зажигалки, раздавшийся совсем рядом, заставляет вынырнуть из мыслей и обернуться.
— Господин Арбатов, вы меня преследуете?
Не знаю откуда берется смелость задать такой провокационный вопрос. Не иначе как безрассудную удаль я черпаю из свежего воздуха, впрочем, о своих словах не жалею. И даже целых несколько секунд удерживаю давящую силу графитового взгляда.
— Я здесь курю, госпожа Осипова, — ловко ставят меня на место.
Руслан Германович отвечает ровно, в привычной ничего не выражающей манере.
Меня же прибивает к земле, а щеки опаляет стыдливым жаром. Будто щелчок по носу получаю, слишком много о себе возомнив.
Вот же наивная, решившая, что весь мир крутится только вокруг меня:
— Ну раз уж мы здесь оба.. отдыхаем, — между тем продолжает Арбатов, не замечая моего смятения, — поделитесь, чем вас так не устраивает моя кандидатура в качестве покупателя?
Мужчина глубоко затягивается и медленно выпускает струю дыма, а я прикусываю губу, чтобы не сболтнуть ничего лишнего. Всё-таки Зотов меня довел, сделав слишком обидчивой и агрессивной. С другой стороны, чему быть, того не миновать.
— Потому что в этом мире, господин Арбатов, не всё продается и покупается по щелчку пальцев таких, как вы.
Выдаю в итоге самый мягкий вариант, задирая подбородок и глядя в немигающие графитовые глаза.
— Таких как я — это каких?
Ни один мускул не дергается на его лице, но общая аура всколыхивается от напряжения.
— Самоуверенных, наглых и беспринципных муд...жчин, — еле успеваю исправить последнее слово на приличное. — Хотите оспорить?
С минуту мы непрерывно смотрим друг на друга, и чем дальше, тем меньше мне нравятся собственные предчувствия. Пальцы на руках почему-то немеют, а сердце то ли останавливается, то ли куда-то прячется. Глупость, конечно, но оцепенение накрывает просто нереальное.
— Надеюсь, депутатское кресло, к которому вы так стремитесь, тоже вам не достанется, как и моя коллекция, — жалю последним пожеланием.
Ожидаю, что Арбатов сорвется. В крайнем случае назовет пустоголовой куклой.
Хоть как-то проявит эмоции сквозь ледяной панцирь. Но единственной реакции, которой добиваюсь, лишь легкий прищур.
— Считаете меня недостойным, а своего Зотова идеальным?
Вопрос на пару мгновений сбивает с толку. В мозгу, как переклинивает, и мысли начинают работать в совершенно ином направлении.
Выдержка летит к чертям.
— А знаете, нет, не считаю, — качаю головой, стараясь скрыть судорогу, что пробегает по телу. — Уже не считаю. Мой муж — обыкновенный богатый отморозок, который привык к вседозволенности и наглым манипуляциям.
— Не всё так гладко в семейном царстве? Неужели Рома наконец-то свалился с пьедестала?
Арбатов еле заметно усмехается, задавая вопрос. Будто для него самого эта информация не является новостью. А еще, глядя на меня, как-то странно меняется.
Практически неуловимо. Вполне возможно, я просто себя накручиваю, но замороженным он больше не выглядит:
— Можно сказать и так, — открыто признаваться в том, что узнала о наличии у мужа любовницы, не хватает сил. Зато в голове появляются мысли, как нужно действовать: раз Рома запрещает мне подавать документы на развод, нужно вынудить его самого это сделать. — А знаете, Руслан Германович, я передумала и готова рассмотреть ваше предложение о покупке. Точнее, я подарю вам коллекцию автомобилей, а за это вы поможете мне. Сыграете роль моего любовника.
— Роль?
Ожидаю, что Арбатов удивится. Но нет Мои слова его не шокируют, будто не являются эксклюзивными и часто звучат в его присутствии.
— Именно роль, — киваю, поражаясь собственной смелости и безрассудности, и сильнее стискиваю влажной ладонью сумочку. — Потратите несколько вечеров, изображая моего кавалера, и моя коллекция ретро авто станет вашей.
— Предлагаете сделку?
Сердце колотится как ненормальное, в горле странным образом пересыхает. Но отступать не намерена.
— Именно так.
— И зачем вам нужен этот цирк?
— Хочу отомстить мужу. Неважно... Так как? Согласны?
— А знаете, Арина…
Он выдерживает паузу. Наклоняет голову вбок и смотрит прямо на меня. Крылья носа слегка расширяются, радужка зрачков становится совсем тёмной.
— Я согласен.
13.
— Я согласен... — еще одна пауза, за время которой по телу пробегают колючие мурашки, и неожиданное продолжение, — но у меня будут условия.
Подбивая Арбатова на сумасшедшее по всем фронтам предложение, в итоге сама же теряюсь, услышав из его уст согласие.
Быстр, однако, он на решения.
С другой стороны, а чего я собственно хотела, когда рискнула прыгнуть с моста сомнений в пучину вероятностей без страховки? Что Руслан Германович станет раздумывать и тянуть резину?
Окей. Взял бы он паузу... и что в итоге? Кто бы от этого выиграл?
Точно не я. Зато мой муж.
Зотов слов на ветер не бросает. Сказал, что через неделю упакует меня вместе с чемоданами и сплавит под охраной в дали дальние, чтобы сидела, как мышь под веником, и не ломала его планы, значит, так и сделает. Когда у него есть цель, он танком прет, не видя препятствий. Прогибать людей умеет. И меня прогнет, не моргнув глазом... уже доказал.
А мне оно надо?
Да вот уж фиг. Наелась.
Буду сопротивляться. Пусть как мелкая мушка, мельтешащая перед мордой слона, но всё же. Главное, не безвольная амеба.