На оскал и шумный выдох стараюсь не обращать внимание, но усидеть и не начать ерзать под тяжелым взглядом безумно сложно.
Привет, мандраж! Он вливается в каждую клеточку от макушки до пят, вызывая плохо контролируемый тремор конечностей. Бросает в пот.
Рядом с Арбатовым мечтать о спокойствии не приходится. Его талант жонглировать моими эмоциями неподражаем.
— Значит, Арина, мы опять на «вы», — выдает он через паузу.
Не вопрос. Констатация
А у меня за первой волной озноба уже стремительно несется вторая:
Отворачиваюсь к окну и бездумно наблюдаю за проплывающими мимо домами.
спешащими туда-сюда людьми, светофорами, деревьями, клумбами, билбордами.
Забиваю голову чем угодно, только бы перестать ощущать подавляющую ауру сидящего рядом мужчины.
— Где твой загранпаспорт?
Неожиданный вопрос вмиг заставляет сосредоточиться и нахмуриться
— Зачем он нужен?
Скрежет зубов, или мне кажется?
— Хочешь лететь заграницу в багажном отделении? Могу устроить.
Раздражение, которое Сатана выплескивает, удивляет и обескураживает.
Несколько коротких секунд пытаюсь понять, с чего он вдруг сорвался, но так и не нахожу. Становится горько.
— А может, мне не стоит никуда лететь? — уточняю тихонько, но при этом вскидываю
подбородок и прикусываю изнутри щеку.
Обидевшись на грубость, демонстрировать свои чувства не собираюсь.
— Мы разве обсуждаем мои решения? — противная улыбка на красивых губах и снова тот жест, от которого мурашки по коже — он проводит языком между верхними зубами и губой, а потом обжигающе холодно продолжает. — Забыла условия нашего договора? Напомнить?
— Не нужно. А п-паспорт... заграничный паспорт я забыла в доме Романа.
Снова отворачиваюсь к окну. Все силы уходят, чтобы держать себя в руках и не послать Арбатова к черту.
Впрочем, тому до меня уже нет дела.
— Вить, давай к дому Зотова, — отдает распоряжение совершенно спокойным голосом и углубляется в телефон, в то время как меня продолжает знобить.
НУ вот что он за человек?
Сатана самый натуральный!
Каждое мгновение с ним — как езда на американских горках с закрытыми глазами.
То усмехается, то скалится, то злится, то угрозами раскидывается, и опять же с улыбкой.
Странное ощущение бурлит в груди, когда переступаешь порог дома, в котором два с лишним года жила с мужем, с другим мужчиной за руку. И это не иносказательное выражение, а факт.
Арбатов выходит из машины первым, протягивает мне ладонь, а после так и не Отпускает. Всё это под настороженными взглядами охраны Зотова рассредоточенной по периметру.
— Арина Алексеевна, добрый день, — Макс делает шаг вперед и демонстративно обращается непосредственно ко мне.
Однако, как человек грамотный, Руслана и его парней четко держит в поле зрения.
— Добрый день, — киваю всем сотрудникам Зотова сразу, а после бросаю взгляд на Сатану.
Не знаю, чего от него можно ожидать. Он же невозможный.
А тот снова удивляет. Былого гнева как не бывало. Расслабленный и совершенно спокойный. На лице ленивое благодушие. Одна рука удерживает меня, вторая — в кармане.
— Ариш, иди пока и собери, что нужно, а я с парнями пообщаюсь, — притягивает меня ближе к телу и, словно территорию метит, касается губами виска. — Если хочешь забрать вещи, заберем. Я подожду.
— Угу, — киваю и под многочисленными обстрелами глаз удаляюсь в дом.
В голове нет никакого понимания, о чем могут общаться оставшиеся на улице люди, но думать об этом нет времени. Да и экономка отвлекает, встречая прямо на пороге.
По глазам вижу, что хочет многое спросить, но не решается и мнется. А еще мне кажется, что…
— Светлана, а вы были в курсе наличия у Романа любовницы?
Всего лишь заминка.
Мимолетная.
А я уже знаю ответ, пусть домработница и молчит.
— Знали, — отвечаю за нее, фиксируя растекающуюся по щекам бледность.
Не зря говорят, что прислуга замечает гораздо больше. Случайный или нет след от губной помады, оставленный на воротничке; пропитавший мужской пиджак аромат женских духов, точно не принадлежащих супруге; записки, сообщения, фальшивые фразы, — да мало ли что.
— Я вас не виню, — произношу искренне.
Нет, ну правда? Уж кого стыдить, но только не совершенно посторонних людей.
— Арина Алексеевна, а как Роман Сергеевич себя чувствует? — осмеливается подать голос женщина. — Я очень волнуюсь.
Она заламывает руки, сверлит глазами пол, боясь взглянуть на меня. А потом.
будто собравшись с силами, шепчет.
— Милена Владимировна уже несколько раз звонила. Всё сыном интересовалась. Я не знаю, но мне кажется, она собирается прилететь.
— С чего вдруг? — застываю, забыв, куда собиралась идти.
Вопрос закономерный, если учесть — с этой женщиной за два года я ни разу не пересекалась. Ей не было дела до свадьбы сына или других событий в его жизни.
При мне она не звонила и не писала. Я даже думала, что ее нет в живых.
А тут вдруг…
— Неужто о родительских чувствах мадам вспомнила и решила проявить? —спрашиваю саму себя и тут же отрицательно качаю головой. — Нет. Вряд ли.
— Она узнала про аварию. И про кому в новостях говорили, — голос экономки дрожит.
Сама она прячет покрасневшие глаза.
Я и раньше замечала, что женщина относится к Роману душевно и трепетно. Не как к нанимателю и постороннему человеку, а намного теплее, сердечнее. Сейчас лишний раз убеждаюсь — она безмерно за него переживает.
— Вот коза! — выплевываю, складывая факты, — неужто его мамаша собралась делить шкуру неубитого медведя?
Светлана Ивановна молчит, пожимая плечами. Накрываю ее ледяные ладони, сжатые вместе, своими и уверенно заявляю:
— Никто Зотову не навредит. Даже его восставшая из ада мамаша. Не волнуйтесь. Я позвоню Сергею Владимировичу, предупрежу его. А вы, если вдруг еще что-то случится, смело набирайте меня.
Продиктовав женщине новый номер телефона, все же поднимаюсь по лестнице и забираю из кабинета паспорт.
Спускаюсь спустя двадцать минут, неся в руках документ и небольшой чемодан с летними вещами, а в голове важную мысль: Роман действительно мне доверял. У него была уйма времени, чтобы сменить пароль на сейфе, в котором кроме денег и моих документов лежат десятки его важных бумаг, но он этого не сделал.
Ромка-Ромка, какой же ты всё-таки дурак!
40.
РУСЛАН
— Ты уверен, что мы можем доверять охране Зотова? — интересуется Мур.
Мы неторопливо прогуливаемся по территории загородного поместья Романа, пока Арина в доме собирает документы и вещи. Заходить внутрь даже после личного «дозволения» Макса, правой руки Зотова, я отказался.
Не фиг.
Все равно Осипова в этом месте надолго не задержится. Сама не захочет, да и я не позволю.
— А кто сказал, что мы будем им слепо доверять? — скашиваю взгляд в сторону Виктора и холодно ухмыляюсь.
Друг уже знает эту мою привычку.
— Рассказывай, — реагирует слёту.
— Всё просто, — притормозив у живой изгороди, медленно разворачиваюсь и неторопливо осматриваю зотовских парней.
После команды своего непосредственного начальника они немного расслабились, но все равно остались на местах. Еще бы, такое событие. Сам Арбатов спокойно разгуливает у них под носом. И это после того, как стало ясно, сколько раз именно мои пацаны оставили их в дураках.
Уверен, они и в самых смелых мыслях не представляли такого расклада. Как и того, что теперь будут работать с нами же в сцепке.
Хотя, если говорить откровенно, зотовские — тоже не совсем отсталые. Их фокус с переодеванием в больнице я оценил, как и Мур, получивший от меня пиз словесных нагоняй, а Серега по роже.
— Мы допустим их к охране здания клиники и палаты Романа, вот только не оставим без пригляда. Очень внимательного пригляда, Витя, — делаю акцент на последнем предложении, поясняя идею, пришедшую в голову — Так что организуй самых прошаренных и глазастых из наших и проинформируй, что делать.
— Думаешь, у Зотова в команде есть крыса, которая может сыграть на руку Измайлову?
Мурин, на то и Мурин, что моментально просчитывает ходы, поняв направление.
Пожимаю плечом.
— Вот и узнаем, Вить, — бросаю задумчиво и задираю голову, подставляя лицо солнцу. — Вот и узнаем.
— И давно ты стал таким добрым самаритянином, защищающим конкурентов?
Фыркаю и улыбаюсь шире.
— Глупости не говори. Я для себя стараюсь. И только для себя. Зотов мне нужен живым и здоровым. По двум причинам. Во-первых, как только поправится, а Илья Сергеевич уже сейчас дает положительные прогнозы по его состоянию, Ромашка займется Измайловым. Эту тварь нужно убрать. Чисто-грязно — не суть. Я даже готов помочь. Потому что границы дерьма должны быть у всего. А тех, кто переходит на личное, нужно давить. Безжалостно.
— Согласен.
Лица Мурина не вижу, не смотрю, но слышу, как тяжелеет его голос.
Витя, впрочем, как и Миха, посвященный во все факты непростого дела Арины, реально ох...фигел, когда узнал, что провернули уроды Измайловы. В каком я сам был ахуе — не передать словами.
Почти сорвался, но потом понял одну вещь. Я в любой момент размажу этих брата и сестру тонким слоем, стоит Арине попросить. Но чисто по совести должен дать шанс Зотову. Это его вендетта. Отнимать шанс на месть — не по-мужски.
А вот если он лоханется... я доделаю.
— А вторая причина?
Мур щелкает зажигалкой, прикуривая. Присоединяюсь.
— Вторая. — затягиваюсь и медленно выпускаю дым, — битый, коцанный и несчастный Зотов, не дай бог инвалид, может вызвать у Арины чувство жалости и прочую херню, которую испытывают все хорошие девочки по отношению к больным и убогим. Мне это на хрен не сдалось. Я не позволю ей передумать и отыграть отношения с бывшим назад.
— Ну, Ромашка — пока еще не бывший, а фактический муж.
Начбез усмехается, явно решая меня подколоть. Вот только я на такие провокации уже не ведусь.