— Местная валюта изготавливается из нервущейся пластиковой бумаги, не переживай. А банковские карты местные не любят.
И правда, чуть позже у многих островитян замечаю вместо кассы — прозрачный пакет со скатанными в маленькие шарики банкнотами. В этот день я привожу с собой на виллу подарки: изготовленную из половинок кокоса шкатулку для украшений, красивую поделку из коралла и соломенную шляпу с широкими полями.
Третий день радует еще больше. Руслан заказывает морскую прогулку на другие острова.
Мы посещаем соседний Парслен, где местный житель построил небольшую «гостиницу» для летучих лис. Подбадриваемая Арбатовым решаюсь забраться внутрь вольера и кормлю зверьков прямо с руки.
Наигравшись, перебираемся на Ла-Диг где наблюдаем за десятками гигантских созданий — сухопутными черепахами. Гид объясняет, что садиться на них категорически запрещено, но можно прокатиться на морских. Отказываемся и возвращаемся на виллу, чтобы пообедать и передохнуть. А во второй половине дня отправляемся на обзорную экскурсию вокруг острова на лодке с прозрачным дном.
— Мне кажется, что всё это сон, — делюсь уже вечером взрывными впечатлениями, —всё настолько фантастически красивое и живое, что эмоции переполняют.
Руслан, в этот момент набирающий лекарство в шприц, кивает, чтобы я ложилась на кушетку, и невозмутимо приземляет:
— Если настолько не веришь, могу ущипнуть.
— Нет, спасибо, — откликаюсь со смешком, — еще одной дырки в теле от инъекции будет вполне достаточно.
— Говоришь так, будто я тебя обижаю, — голос Арбатова звучит так расслабленно-скучающе, что не замечаю подвоха, — значит, надо срочно исправляться и жалеть.
И этот... этот интриган не придумывает ничего лучше, чем взять и поцеловать место укола.
— Руслан, — взвизгнув, резко одергиваю платье, закрывая попу, и перекатываюсь на спину, желая сбежать.
Но, кажется, этим лишь провоцирую зверя.
Арбатов перехватывает и нависает сверху. Придавливает не столько телом, сколько взглядом. Он не касается руками моего тела, но упирается кулаками с обеих сторон в матрас, тем самым заключая в ловушку.
— Арина, знаешь, что отличает тебя от остальных?
От того, как низко вибрирует его голос, мурашки бегут по коже.
— И что же? — сиплю в ответ.
— Ты единственная, кого добиваюсь я. Обычно все происходит наоборот.
Не знаю, наверное, в этот момент большинство почувствовали бы себя польщенными, я же думаю о том, сколько у него вообще было женщин... и как им он шептал что-то подобное.
А-а-а-а! Спину обдает кипятком.
Ревность. Отвратительное и недостойное чувство, переворачивающее все вверх ДНОМ.
Вот только какие могут быть отношения без взаимного доверия? А после загула собственного мужа — о покое мечтать не приходится.
— Спасибо за оказанную честь, но я не могу... - от волнения голос пропадает, но заставляю себя говорить. Не хочу между нами недопонимания. — Руслан... для женщины секс, как правило, связан с мозгами, а не только с половыми органами.
Это для вас, мужчин, зачастую не имеет значения: где, когда и с кем... а мы... я…
— Хм-м-м... интересно, — Арбатов сжаливается, перебивая.
Он откатывается на бок, при этом цепляет мою талию, поворачивая к себе лицом.
Два заполошных удара сердца, и мы вновь смотрим друг другу в глаза.
— Дело не в чести, Ариш, — мужчина медленно поднимает руку и заправляет за ухо прядь волос, упавшую мне на щеку, касается плеча, поглаживает — Не беспокойся о будущем. Всё будет хорошо. Ты так мне подходишь, девочка моя... если бы знала.
Горячее дыхание. Расширенные зрачки. Радужка цвета раскаленного на солнце асфальта.
Сердце пропускает несколько ударов. Кровь с ужасом несется по всем венам и артериям. То, что он собирается сделать, считываю откуда-то извне.
— Нет - прошу одними губами, и, судя по всему, отрезвляю этим обоих. — Я замужем, Руслан. Нельзя.
— Замужем... значит, — вместо того, чтобы психануть и послать проблемную бабу куда подальше, уверена, именно так Арбатов поступал в ста процентах случаев из ста, он лишь усмехается и проводит языком по нижней губе. — Знаешь в чем твоя исключительность, Арина?
Голоса, чтобы ответить, нет, потому просто мотаю головой.
— Я никогда не страдаю от одиночества. В то же время от общества людей быстро устаю. А тебя мне мало, понимаешь? Всегда мало. Не хватает. Когда ты рядом —все отлично, исчезаешь — хочу удержать.
— Руслан.
Слушать подобное выше сил.
— Ты же чувствуешь, что мне нравишься? Чувствуешь, — шепчет, но сократить расстояние больше не пытается. - И принципы твои дурацкие и бесящие до маразма, нравятся. Потому что ты вся из них состоишь, правильная девочка Арина.
НУ и кто-бы не поплыл, услышав такие слова в свой адрес?
Отвечу —я…
Я. Такая, какая есть. Дурная, ненормальная — неважно. Зато принципиальная и умеющая держать тело в узде. Желающая оставаться сама собой, а не той, за кого было бы стыдно.
Я не плыву.
Точнее, изо всех сил стараюсь не уплыть, хватаясь за соломинку.
— Я умею ждать, Арина, — большим пальцем Руслан очерчивает мои губы, а затем убирает руку и откатывается, поднимаясь на ноги, — и дождусь.
Обещание, как печать, ложится на грудь в области сердца.
Наблюдаю за мужчиной, боясь пошевелиться. Но вот он смаргивает ту серьезность, от которой все тело дрожит и вибрирует, протягивает раскрытую ладонь и предлагает вместе идти в бассейн.
Соглашаюсь. Вариант прятаться от Арбатова даже не рассматриваю.
Да и разве он позволит?
Конечно, нет.
Все оставшиеся дни отпуска в этом убеждаюсь. Руслан постоянно кружит рядом. Он больше не предпринимает попыток меня соблазнить, но при этом умудряется держать в тонусе.
Чего только стоят ежедневные ритуалы по натиранию друг друга кремом от загара.
То, что он делает скорее напоминает прелюдию к сексу, а не втирание солнцезащитной эмульсии. Неспешно, чувственно, скользящими движениями по лопаткам вниз, вдоль позвоночника, по пояснице, талии, животу.
Боже, дай мне терпения.
И ладно бы только это.
— А теперь ты меня, — взгляд в упор, и тихое, — чего дрожишь?
Сатана!
Такого открыто-скрытого издевательства за всю жизнь не испытывала ни разу.
Чтобы протянуть руку и прикоснуться к нему, собираю в кулак всю силу воли, соскребаю по сусекам всю выдержку.
Как иначе?
Красивый, подтянутый торс мужчины, не избегающего тренировок. Грудь, негусто покрытая волосами, жесткий пресс, рельефно выступающие бицепсы.
Укладываясь после таких манипуляций на шезлонг, еле дышу. От смерча эмоций реально колбасит. Ладони покалывает от непроходящего ощущения тепла его кожи.
Меня качает, словно наступает опьянение без капли спиртного!
Между нами происходит что-то невероятное
Химия?
Притяжение?
Дурман?
Не знаю, как Руслан, мою голову точно туманит. Кажется, будто я сто лет не прикасалась к мужчине.
А он смотрит прямо, с застывшей усмешкой. Прожигает насквозь темным взглядом.
Следит. Пьет эмоции. Вдыхает мое смущение, смешанное с проснувшейся чувственностью.
46.
Питер встречает новостями.
Меня, так точно. Арбатова — вряд ли.
И пусть Руслан, как и я, молча выслушивает Виктора, приехавшего с Сергеем и остальной охраной встречать нас в аэропорт, по его спокойно-отрешенному лицу догадываюсь, что раньше он уже всё это слышал.
Неудивительно.
У Арбатова по-другому быть не может. Он заряжен энергией двадцать четыре на семь. Даже находясь на другом краю света, неизменно держит руку на пульсе, контролирует всё и всех и расширяет свою империю.
Не было ни одного утра, чтобы я проснулась первой. Во сколько бы не спустилась в гостиную, он неизменно уже оказывался внизу. Свежий, бодрый, после пробежки и душа. С ноутбуком под рукой и телефоном под ухом. Примерно так же он проводил время, когда я ложилась днем вздремнуть или просто поваляться и почитать, книжку. Моментально включался в работу.
И выключался из нее, когда я появлялась перед ним вновь. Это было удивительно и вместе с тем необычно.
С Арбатовым я уловила разницу в отдыхе простых смертных и богатых людей Последние, помимо того, что могут позволить себе дорогие курорты, зачастую отпуск строят как расписание командировок. Они так любят свою работу, что не отделяют ее от собственной личности.
Одним словом — делу время, потехе час.
Так что да, без вариантов. Руслан успевает везде и всюду. Обсудить со своим помощником дела — однозначно.
— Ты заранее это знал? — поворачиваюсь к Сатане и киваю в сторону Мурина, порадовавшего новостью, что нашли парня, подстроившего мою аварию.
— Знал.
Невозмутимый тон, ленивый взгляд.
Иного от хладнокровного мужчины не ожидаю, но всё же уточняю:
— Почему не сказал?
— А зачем? Чтобы ты волновалась? — приподнимает бровь. — И что бы это тебе дало? Новые головные боли — да. Какой-то результат — нет.
Руслан достает из мини-холодильника бутылку с водой, со щелчком откручивает крышку и протягивает мне. Жест заботы не иначе, потому что в горле от новостей становится сухо. И, наверное, еще потому, что однажды мне не хватило сил провернуть резьбу самостоятельно, а он запомнил.
Несколько очень длинных секунд мы испытываем друг друга на прочность, зависаем глаза в глаза, не замечая ничего вокруг.
Я сдаюсь первой и добровольно. Признаю его правоту и кивком подтверждаю.
Забираю пластик, стараясь не выдать, как остро действует на меня соприкосновение наших пальцев, и пью.
— Что теперь? - интересуюсь, утолив жажду.
— Теперь почти всё хорошо. Исполнитель отдыхает в камере и спешно сливает заказчицу, чтобы скостить себе срок. Измайлова носит электронный браслет на ноге и сидит под домашним арестом. А ты, — Руслан накрывает мою ладонь, сжатую в кулак, и поглаживает, пока я ту не расслабляю, — тебе завтра после обеда нужно съездить и дать показания под протокол. Не переживай, Михаил будет постоянно рядом и всё проконтролирует Павлов дурить не станет.