Все. Финиш
Сейчас начнется полный звездец.
— Вам плохо? — голос медика выводит из оцепенения и привлекает внимание Сатаны.
— Нет-нет, нормально, — сиплю, встречаясь глазами с темными провалами.
А там ураган бушует, особенно в тот, момент, когда немигающий взгляд оценивает мое состояние и забинтованные конечности.
— Руслан, — всё, на что меня хватает.
А тот будто и не дышит.
Становится страшно. Причем, не за себя и не за Павлова, вот уж кого ни разу не жалко. А за Сергея, на которого падает очень грозный взор, и за Романа, залетевшего в помещение с новостями и виноватой рожей.
— Арина. Теперь эти уроды точно сядут, доказательств больше, чем достаточно. Ты — молодец:
— Они точно сядут Надолго. А вот тебя я снова в кому отправлю, — тихо, без эмоций произносит Сатана, глядя в глаза моего бывшего мужа.
И честно, у меня волосы на голове шевелятся. Особенно вот от такого арктического его спокойствия.
Зотов кивает, не рискуя спорить. А Арбатов уже подходит к медику и внимательно выслушивает рекомендации по уходу.
— Тугая повязка, не напрягать, косыночный бандаж, на осмотр к врачу через две недели.
— Мы всё сделаем. Прослежу.
Сглатываю.
Шика-а-арно звучит. Чего уж.
Протестовать даже не пытаюсь... ради собственной безопасности.
63.
В машине едем в полной тишине. Так же молча входим в дом.
Вокруг витает напряжение, про которое обычно говорят — можно резать ножом.
— Чего дрожишь? — спокойно спрашивает Арбатов, пропуская меня первой в кабинет, и, не дожидаясь ответа, вдруг огорошивает. — Неужели я такой страшный?
Ох Ау... прекрасно!
Бросает в пот... образно выражаясь.
Он что, сомневается?
Зря. Потому что очень часто производит такое неизгладимое впечатление, что памперс из лишнего предмета в обиходе превращается в вещь просто незаменимую.
Вот как сегодня в фонде час назад. Видел бы себя со стороны .. вопросов, однозначно, стало б меньше. А то: куда все подевались? Куда все подевались?
Прячутся, чё?!
— Не очень, — признаюсь, бравируя.
— А вот и проверим, — усмехается и, не разрывая зрительного контакта, начинает медленно приближаться.
Не будь дурой, тихонечко пячусь.
Жаль, кабинет не резиновый, да и кружить долго не выходит. К тому же выпускать меня никто не собирается. «Догонялки» заканчиваются у стола, в который упираюсь попой. Руслан придвигается вплотную, нависает.
В горле моментально пересыхает. Смятение ползет по коже, охватывая тело. Руки от волнения начинает тянуть.
— Руслан.
— Арина.
Хрипло.
Пипец котёночку!
Его дыхание обжигает мои губы. Потряхивает. Мы слишком близко подходим к чему-то необъяснимо медово-притягательному и остро-жаркому одновременно.
Отвлекает стук в дверь. И следом та распахивается.
— Рус, ну, наконец-то, ты пришел.
На пороге вырисовывается уже знакомая блондинка.
Очуметь.
Вот же мымра крашеная!
Сжимаю челюсти до скрежета и ощущаю, как по венам несется огненная лава.
Неприятие ситуации и отвращение захлестывают. В ушах нарастает гул. Забывая про боль, упираюсь ладонями в грудь Руслана.
Хочу оттолкнуть.
— Ася, млин, снова без приглашения? — рыкает Сатана сквозь зубы, мельком взглянув на девицу. — Когда-нибудь ты точно нарвешься на то, что совершено не хочешь увидеть.
— ОЙ, я... что? Не вовремя? В другой раз тогда зайду, окей?
Пятится.
— Нет, не окей, — осаживает Рус. — Но раз пришла, знакомьтесь, девочки. Кстати давно пора. Это Ася — моя родственница по бывшей жене. Так?
— Угу, Тетя Макса и его крестная мама, — несмело поддакивает блондиночка.
И совсем даже не мымра крашеная, как вначале показалась.
— А это — Арина, моя.
— Знакомая, — влезаю в разговор, не позволяя Руслану договорить, и тут же получаю гневный взгляд.
— Моя пока невеста, --уточняет с вызовом.
Хмыкаю.
— И чего сразу не жена?
— Сам удивляюсь, на хрен тяну?
Открываю рот. На языке жжется громкое: «ЧТО?»
Арбатов, прищурившись и выпятив челюсть, только этого и дожидается. Мол, давай девочка, рискни.
Заминка выходит очень напряженной.
— У, ничего себе! — присвистывает Ася, напоминая, что мы вообще-то имеем зрителей. — Какие здесь жаркие страсти кипят. Хоть пожарных вызывай. А у нас в Германии скука смертная.
— Арина, значит ты с папой всё же подружилась? — перебивает ее довольная как слон Зося. Мелкая Арбатова выныривает из-за спины блондинки и, сияя ямочками на щечках, умильно прижимает ладошки к груди. — Теперь ты будешь жить с нами?
— Нет.
- Да.
Произносим с Русланом одновременно и скрещиваем взгляды.
— Ну, мы, пожалуй, пойдем... — хихикает Ася, перехватывает Дюймовочку за руку и утягивает за собой. — Скажу Марине, чтобы принесла вам ужин сюда. Но прежде дважды постучалась, — хохмит язва.
Дверь за девчонками закрывается. А меня накрывает. Не могу злиться на такую непосредственность. Утыкаюсь носом в грудь Арбатова и тихонько ржу.
И даже если это через смех из меня выходит истерика, накопленная за день, пусть выходит Главное, дышать реально становится легче.
— Осипова, ты пи.дец какая непредсказуемая, — бубнит мне в макушку Рус. —Бежишь, когда я уверен, что упрешься рогом, и смеешься, когда жду, что расцарапаешь лицо.
— Это плохо? — уточняю, почти успокоившись.
Отклоняюсь назад и заглядываю в графитовую бесконечность.
— Это, Ариша, охренеть, как по грани. Меня от твоих выкрутасов на части рвет и одновременно хочется тебя и зацеловать, и выдрать, и вые…
— Тш-ш, — забывая про перебинтованные руки, накрываю пошлый рот ладонью.
А он берет и самый кончик среднего пальца прикусывает. Затем подхватывает за талию своими огромными ручищами и на столешницу усаживает. Придвигает вплотную, растолкав мои ноги, запускает руку в волосы и фиксирует затылок.
— Скажи мне «да», Аришка... шепчет, обжигая мои губы горячим дыханием. —Давай, милая, сама сейчас скажи мне «да»
Сердце в галоп пускается, норовя пробить ребра. Как же остро. Дико. Откровенно.
И мир разделяется на «до» и «после». Жизнь разделяется на прошлое и будущее.
— Да.
Первый же поцелуй становится роковым. Выдержка машет ручкой. От возбуждения темнеет в глазах. Тяга друг к другу зашкаливает. Внутри просыпает голод. По венам ревет кровь.
Сопротивляться не могу и не хочу. Лишь руки берегу. От пары попыток упереться Руслану в плечи, чувствую нарастающую боль, потому вынужденно поднимаю их вверх, словно сдаюсь.
— Ариша.. девочка моя.. красивая... нежная. удивительная.. доверься мне сладкая... я покажу... научу.
Руслан ласкает словами, не скрывая чувств. Заряжает своей жаждой, возбуждая до пика. Таю, ощущая его потребность во мне, именно во мне.
По венам струится безумие. До помешательства.
Арбатов плавит словами, губами, руками. Помогает спуститься со стола, раздевает, облизывает, гладит, изучает.
— Как же ты меня вымучила... милая... только не бойся... обещаю, не обижу... иди ко мне... нам будет хорошо.
Шепот выкручивает до предела. Возбуждает до пузырьков шампанского под кожей.
Дрожу, но тянусь в ответ. Сама хочу быть ближе.
— Так, да... моя девочка... моя умница... нежная моя.
Взгляд глаза в глаза подчиняет на внутреннем уровне. Руслан подхватывает на руки и переносит на диван.
Дальнейшее — танец двух тел, где нет неловкости или комплексов, зато через край переливаются голод и жадность. Казалось бы, секс — естественная потребность, один из самых древнейших ритуалов, и вместе с тем насколько же разными могут быть впечатления.
Руслан не дает мне возможности сконцентрироваться ни на чем, кроме происходящего. Настолько откровенно меня хочет. Без лишней сдержанности. Без деликатности.
Дико.
Жарко.
Яростно.
И этим заводит до предела.
Он — мой личный афродизиак, который запахом, силой, мощью, ласками, урчанием.
поцелуями подчиняет мои тело, мысли, разум, сердце. Он дарит безграничное удовольствие, а потом перебрасывает через его край.
Ощущение — будто теряю сознание. Нас разносит одновременно. В пыль. На атомы.
В безвременье.
64.
— Ты почему спряталась? Я же обещал, что сюда никто не войдет, — подзуживает Руслан.
Он переступает порог кабинета, с улыбкой поглядывая в мою сторону. Запирает за собой дверь, бросает принесенный сверток в кресло, приближается и присаживается на корточки.
— Эй, ты чего? Или замерзла?
Разглядываю мужчину, успевшего сменить строгий костюм на футболку и хлопковые брюки, и глубже заворачиваюсь в плед.
— Легко рассуждать, когда одет, правда? — ворчу, высовывая нос из-под покрывала.
Щеки опаляет жаром, стоит подумать, что у меня под ним ничего нет. Только нижнее белье — то единственное, что уцелело чудом, когда загребущие руки Руслана, разгоряченного страстью, настойчиво принялись избавлять меня от всего лишнего.
— Если хочешь, я снова могу раздеться, — медленно пробегает языком по нижней губе, увлажняя ее, и смотрит на меня, как диабетик на кусок шоколадного торта.
Жадно, пристально, — но…
Замирает, когда мягкий плед, зараза, соскальзывает с плеча, приоткрывая тело.
— Но? — прошу продолжения, попутно пытаясь забинтованными руками вернуть беглеца на место.
— Боюсь, Марине придется в третий раз разогревать нам ужин, — выдает хрипло, —так что сначала мы тебя оденем, потом обработаем руки и поедим, а вот дальше, продолжим с того, места, где остановились.
Бросаю короткий взгляд в сторону стола, на котором меня. мы.. не остановились... ни разу, пока повторно не разделили общее на двоих удовольствие, и шумно сглатываю.
— Я бы поужинала.
Руслан усмехается.
Последнюю мою фразу не комментирует, зато содействует в попытке выбраться из пледа самостоятельно. После распаковывает сверток и кроме халата демонстрирует майку на широких лямках и легкие домашние штаны.