Она орала на меня, а саму в это время колотило, и истерика в её голосе крепчала с каждым словом. По лицу бежали слёзы.
– Так, спокойно, – я спрятал в ячейках Клементину, показал открытые ладони. – Без понятия, что ты подумала, но я не с ним. Я его не знаю.
Мой градус подозрительности упал почти до нуля. Девушка в шоке, и на злобного убийцу-психопата не похожа. Только – на перепуганную школьницу, которую накрыло с головой состояние аффекта. А Метка смерти… Ну, она и у меня есть. И убиваю я, как показала практика – легче и без истерик. Тем более, она даже не в жреческом сете. И…
Блин, точно!
Орилеб качает Жрецов до двадцать пятого уровня, у неё сейчас – двадцать первый! Ваша честь, мой клиент не виновен!
Хотя, парня-то она убила. Может – ради опыта и лута?
Нет, если так, если она готова на гриферство – не отказала бы Орилебу изначально.
Я приободрился. Честно – мне не хотелось драться с девушкой. Тем более – убивать. Одно дело – звероподобный ублюдок Орилеб, угрёбок Князь. Другое – напуганная милашка в худи и с голыми ножками.
Да, сейчас я разглядел, что девушка очень красивая: стройная, очаровательно-щекастая. Пухлые губки, чуть вздёрнутый нос, глаза – карие, с зеленоватым отливом, и тёмные россыпи веснушек на смуглом лице.
Оверсайз худи с принтом (внезапно) “My Little Pony” было единственной её одеждой, и ноги оставляло открытыми почти полностью – подол был лишь чуть ниже ягодиц. Обуви на девушке не было, только какие-то грязные обмотки из ткани. Осьминоги её прямо из дома утащили? Тогда ещё повезло, что не голую из душа.
– Не с ним, ага. – прорычала Травка. – Я прям поверила. Прибежал сразу, тоже тварь какую-то привёл.
Гера возмущённо фыркнула, посмотрела на меня офигевшим взглядом.
– А вот это было обидно, – заметил я. – Она всё понимает, между прочим.
Девушка растерялась. Она была готова биться до конца, выгрызать у этого мира, у меня и у суки-Системы свою жизнь. А я взял, и обманул её ожидания. Стою, весь из себя спокойный, не проявляю агрессию. Даже упрекаю. Вот и что со мной, таким, делать?
– У тебя арбалет не заряжен, – доброжелательно сообщил я, закрепляя успех. – Бывает, разволновалась.
Она скосила глаза вниз, ойкнула – как то совсем уж по дурацки, не боевито, но на удивление мило. Рванулась натягивать тетиву “козьей ногой”, но вдруг замерла. Арбалет с белой вспышкой исчез, она опустилась на корточки, закрыла лицо руками – и заревела. Прям в голос, прям навзрыд.
Я вздохнул, тихо буркнул под нос:
– М-мать…
Так уж сложилось, что все крутые герои боятся женских слёз. Слишком они мужественные, слишком суровые, чтобы проявлять чудеса эмпатии. Слишком много тестостерона вбрасывают в организм их стальные яйца.
Я вырос с сестрой, и мы с малых лет очень часто по месяцу-два жили с ней вдвоём, без отца, уматывающего в свои странные командировки. Девушка плачет – мужик воспринимает это проблемой, которую надо решить. Мы, мужики, вообще существа очень конкретные, и в мироздании выполняем роль молотков. Торчит гвоздь – забей, и молись, чтобы его шляпка не оказалась крепче твоего цельнометаллического лба.
А женщинам нужны эмоции: погрузиться в их омут с головой, пережить момент. Пандя научила меня, что слёзы не нужно прекращать, им нужно дать пролиться до конца.
Я молча подошёл к Травке (выбрала блин ник, тоже), плюхнулся рядом с ней. Она вздрогнула – но не погнала. А я бесцеремонно обнял её и подтянул к себе. С корточек девушка упала на колени, чуть на меня завалилась – и слава богу.
Очень уж волнительная до этого была поза, и замеченная случайно полоска чёрной ткани меж двух смуглых ножек навела меня на мысли, в текущей ситуации неуместные.
– Эй, не надо, – она упёрлась в меня руками, но отталкивать пока не стала. Заглянула в глаза – вроде, и с опаской, но ещё и с надеждой. И очень мило покраснела.
– Да ладно, чё ты, – буркнул я, и привлёк её к себе окончательно. В наглую стянул с головы капюшон, стал гладить волосы – рыжевато-чёрные, собранные в конский хвост, с широченной зелёной прядью на чёлке.
Тыщу лет не видел девчонок с чёлкой, не модно же…
Травка опять разрыдалась, уткнувшись лицом куда-то в полу моего плаща. К нам подошла Гера, положила на её голые коленки голову. Девушка сгребла несчастную рысь, подтянула к себе, заставив застынь в неудобной позе – и обняла.
Так и сидели: она обнимает Геру, я обнимаю её. Прям как на терапии в “Бойцовском клубе”, только вообще нифига не похоже.
Вот она, реакция здорового человека на убийство другого человека. И ведь, даже не в первый раз, Метка смерти-то на ней есть. Всё равно убивается. Почему у меня не так?
Нефелим?
Психопат?
Нефилим-психопат?
Всхлипы наконец затихли, Травка выпустила Геру и отстранилась от меня, не пытаясь, правда, окончательно вырваться из моих объятий. Рукавами принялась утирать слёзы. Зато, рысь тут же свалила от греха подальше, бросив на нас полный осуждения взгляд.
– Тебя как зовут? – спросил я тихо.
Девушка помедлила, но ответила:
– Валя.
– Максим. Этот парень заслужил то, что ты с ним сделала?
Она вздрогнула. Я знал, что вопрос опасный, и может привести к новому витку рыданий, но посчитал важным задать его.
– Да, – отрезала Валя, и лицо её на миг окаменело, стало решительным и злым.
Есть в девочке стержень. Продолжит бороться – и над пролитой кровью тоже перестанет плакать.
Супер, беру. Заверните, пожалуйста.
– Пойдём тогда, – я решительно встал, помог ей подняться. Задравшееся худи снова подарило мне миг ненужных сейчас эмоций. Приятных, но…
Но.
– Куда? – она не спорила, только уточнила, приняв моё право командовать. Сейчас, не под адреналином, шагала очень неловко. Учитывая, что у неё на ногах – не удивительно.
Я кивнул на труп:
– Там твой лут. Я на чужое не претендую.
– Погоди, – Валя притормозила, старательно не глядя в сторону убитого парня. – Я… Я так не могу.
– Так, давай-ка разберёмся. Прости за вопрос, но у тебя кроме этого худи одежда есть вообще? Броня, может?
– Нет, – она потупилась, покраснела. Словно только сейчас вспомнив, как одета, одёрнула подол – и натянутая ткань ярче очертила холмики груди. – У меня есть броня, на старте получила. Но я не могу её носить, на худи еле налезает, не пошевелишься нормально. А на голое тело, ну… Натирает очень. А футболка – вот.
И девушка указала на грязные обмотки на ногах.
– Угу, – буркнул я, присаживаясь перед ней на корточки. – Можно?
Валя помялась, нервно прикусила губу – но кивнула.
Я аккуратно взял её стопу, потянул вверх – она послушно подняла ногу.
Ну… Всё фигня. Футболка у неё была тоненькая, синтетическая. Из той самой породы синтетики, которая ни от жары, ни от холода, ни от влаги не защищает. Единственный плюс этой футболки – то, что она мгновенно стала бы прозрачной, намокнув – исчез, когда она превратилась в обмотки на ногах.
Валя обмотала тряпками стопы, затянув на щиколотках шнурком. Видимо – вытащила из капюшона.
– Я вообще в шоке, что ты два дня так ходишь, – хмыкнул я. – Лучше бы у худи рукава срезала.
Девушка пожала плечами, проворчала:
– Не сообразила.
– Да ладно, – я выпрямился. – Сейчас снарядим тебя. И вон там я вижу примерно твоего размера джинсы. И кроссовки… Ну, они, по крайней мере, есть, а дальше мерить надо.
Травка зажмурилась и покачала головой туда-сюда – быстро-быстро.
ОЯ +50
Блин, привык я к Лене. Она – девчонка прагматичная. Да и как такой не стать, с самого раннего детства мотаясь по лесам и горам, живя в палатках, охотничьих избушках, деревнях, да даже в городах – но вдвоём с братом всего на год старше, вечно без отца?
– Так, Валь, послушай меня, – я не хотел, но мой голос прозвучал жёстко. В целом, пусть, так даже лучше. – Ты вокруг посмотри. У нас тут нахрен – “Голодные игры”, “Королевская битва”, “Бегущий человек”. “Мастера Меча Онлайн”, “Атака Титанов”. Долбаный “Поворот не туда” – да что угодно, блин! Эта сучья трёхглазая Система притащила нас сюда, и мясом кинула против местных тварей из Кунсткамеры. И, что ещё хуже, против друг друга, потому что нашлись уроды, считающие, что тут им позволено всё. Судная, сцуко, ночь – на сорок дней без перерыва. Смекаешь?
Валя промолчала.
– Ладно, ладно, – я усмехнулся. – Ты, кстати, не думала раньше, как нам повезло – родиться в XXI веке? Мы не дохли от чумы, нас не жгли на костре. Не угоняли в рабство. Тебя не отдали замуж в восемь лет за изуродованного оспой и сифилисом деда. И я, блин, не рисовал говном на стенах пещеры, потому что до изобретения интернета ещё двадцать тысяч лет и чё то скучно!
Хм, и кого тут понесло? Бинго – Икара понесло! Это ничего, это ладно, продолжаем:
– Аккурат к нашему рождению лучшие умы человечества дали цивилизации “Тик-Ток”, ядерное оружие и гумманизм. И мы росли, зная, что у нас есть права на жизнь, вероисповедание и остальную фигню. Что убивать, грабить и насиловать – плохо, если ты, конечно, не демократический миротворец на Ближнем Востоке. Да блин, мы даже родились в России, а не в Индии или там Нигерии. Обросли жирком благополучной жизни, в которой не нужно драться с собаками за дохлую крысу на завтрак!
Валя смотрела на меня офигевшим взглядом. Кажется, хотела что-то сказать – но не нашла, что, и промолчала.
– Здесь нет ни гуманизма, ни “Тик-Тока”. Нет интернета, “Голубого огонька” на Первом канале. Джека Лондона читала? Закон дубины и клыка, блин!
– Дубины и камня, – поправила вдруг девушка.
– Не, это уже “Властелин колец”, милый мой хоббит, – я усмехнулся, покачав головой. А про хоббита ляпнул даже немного в тему: Валя была ниже меня почти на голову. – Не захочешь приспособиться, перейти в режим жрущего червей выживальщика – сдохнешь. Не станешь качать уровни, как бешеный корейский киберкотлета – сдохнешь. Не станешь хомячить лут, ходя с голой жопой…
Я замолчал, красноречиво развёл руки.