– Подсознательные страхи, – подал сзади голос биолог Николай Дубровин. – Неприятная штука. И знаешь, что все должно быть в порядке, а все равно страшно.
– Страшно, молодой человек, это когда на красивую бабу не встает, – возразил Максимчук, не оборачиваясь. – А это так, нервы пощекотать.
– Извините, – обиделся Дубровин. – Хотел поддержать разговор.
– Давайте-ка лучше повторим наш модус операнди, – сказал Белов. – Иван Гордеевич?
– Сопровождение и поддержка, – ответил Шадрин. – На рожон не лезу. Стар я уже для всего этого дерьма.
– Хорошо. Леонид Святославович?
– В паре с Иваном Гордеевичем, – отозвался Максимчук. – Как было и всю жизнь. Задачи те же. Не волнуйтесь, товарищ Белов, где наша не пропадала.
– Вы у нас главные эксперты, – сказал Белов. – Помните об этом. Кроме вас, там никто не бывал. Николай?
– Активный поиск людей, – заученно ответил Дубровин. – Биологический контроль среды.
– Хорошо. Владимир?
– Активный поиск людей, – повторил Загоруйко. – Контроль электромагнитных излучений и радиации.
– Так. Михаил?
– Сижу в вездеходе, держу связь, слежу за окружающей обстановкой, жду вашего возвращения, – бодро отрапортовал Марочкин. – Короче, на шухере.
– И еще раз напоминаю, – сказал Белов. – Оружие вам дано на самый крайний случай. Нам нужны только живые. Мертвых здесь и так хватает.
Следующие минут пять прошли в молчании. Башня Большой тахионной пушки приближалась, и все с волнением ждали окончания этого недолгого, но такого важного пути. Что их ждет там, в башне? Сумеют ли они пробраться в ПЛКОН, расположенный на двухкилометровой глубине? А если сумеют, что там обнаружат? Есть ли хоть один шанс из тысячи, что Исаак Френкель жив? А если даже и жив, то не сошел ли с ума за все эти бесконечные и страшные годы, проведенные глубоко под землей? А если не сошел с ума, то…
– Смотрите! – крикнул Шадрин, выбрасывая руку к лобовому стеклу.
Миша Марочкин от неожиданности дал по тормозам. Подняв умеренное облако пыли, «Проходимец» остановился. Все уставились вперед и вверх – туда, где на самой вершине башни вспыхнула и не гасла ярко-белая огненная свеча.
– Фальшфайер, – определил Белов. – Нас заметили. И подают сигнал.
– Ответим? – спросил Шадрин.
– Я бы не советовал без крайней необходимости выходить из машины, – сказал Дубровин.
– Давайте я выйду, – предложил Максимчук. – Только ракетницу прихвачу.
– Или я, – сказал Шадрин и добавил в ответ на молчание: – Поймите, это не геройство. Просто мы слишком хорошо знаем, что от Вируса ни герметичность кабины, ни фильтры, ни шлюз, ни костюмы биозащиты не спасут. Проходили уже.
– Мы это тоже знаем. Но в любом случае здесь опасность заражения намного меньше, – упрямо выразил биолог Дубровин.
Фальшфейер на башне продолжал гореть. Белов достал из рюкзака и поднял к глазам бинокль.
– Вижу двоих, – сообщил он. – Кажется, мужчина и женщина. Лица и возраст не разглядеть, далеко. Фальшфейер у женщины.
– Можно сказать? – подал голос Миша Марочкин.
– Говори, – разрешил Белов.
– Сигнальная ракета запускается из стационарной ракетницы прямо отсюда, из кабины. Также могу врубить аварийную сирену. Ее за четыре километра слышно.
– Вот черт, – сказал Белов. – И чего ты раньше молчал?
– Думал, вы знаете, – пожал плечами водитель.
– Откуда? Ладно, неважно. Запускай.
– А сирену?
– И сирену. И поехали уже.
Фальшфейер в руке Татьяны почти догорел, когда в ответ, далеко над дорогой, взвилась в небо ярко-зеленая ракета, а затем до них долетел пронзительный и долгий звук сирены. И тут же крохотная коробочка вездехода тронулась с места и поползла вперед, по направлению к ним.
– Ура, – сказала Татьяна, – заметили. Богу слава. Поехали вниз встречать.
– Поехали, – согласился Френкель. – Только сначала с датчиками закончим. Не подниматься же потом снова. Сколько нам осталось, два?
– Три, – сказала Таня. – Не переживай, я быстро.
– Я и не переживаю, – сказал Изя и украдкой вытер глаза костяшкой указательного пальца.
Впрочем, здесь, наверху, было довольно ветрено.
17
Уже знакомая шапка плотного тумана оседлала грунтовую дорогу точно на том месте, что и в прошлый раз.
– Как ты относишься к молниям? – спросил я Умирай Быстро.
– С уважением, – ответил арг-кхин. – А что?
– Там, внутри, их много.
– Я помню, ты рассказывал. Они опасные?
– Черт его знает, – признался я. – В прошлый раз проскочил.
– Значит, и в этот проскочим, – сказал Умирай Быстро.
Он оказался прав. Я направил машину в самый центр и вскоре благополучно выкатился с другой стороны, даже не успев как следует испугаться. Знал, что меня ждет. Да и буйство молний показалось мне не таким сумасшедшим, как в первый раз.
Но далеко не уехал.
Дорогу впереди намертво перегораживал родной БМП-2 в камуфляжной раскраске. Гусеницы в осенней грязи, башня повернута, ствол тридцатимиллиметровой автоматической пушки смотрит точно мне в лоб.
Стоять-бояться!
Нога вжала в пол педаль тормоза. Мелькнула мысль дать задний ход и снова скрыться в тумане, но так и осталась всего лишь мыслью. Кто знает, какой приказ у оператора-наводчика? Скорострельность этой пушки конструкции Шипунова и Грязева, как я помнил с армейских времен, вполне позволяла выпустить десять снарядов массой по триста или даже больше граммов каждый в одну секунду, и не нужно обладать изысканным воображением, чтобы представить, во что они превратят мой драндулет, а заодно меня самого и сидящего рядом Умирай Быстро.
Как бы подтверждая мои опасения, из-за носа и кормы боевой машины пехоты вышли двое бойцов с автоматами на груди и направились ко мне. По тому, как парни обмундированы, держали оружие и шли, я понял, что это не спецназ. Скорее всего, обычные мотострелки. И даже не контрактники, а срочники – уж больно лица молодые и неискушенные. Хотя какое это имеет значение – контрактники, срочники, спецназ, пехота? Воевать с ними я не собирался в любом случае.
Бойцы подошли вплотную. Так и есть. Вот этот первый, белобрысый, с нашивками старшего сержанта, судя по всему, и брился-то пока раз в три дня. И то из чистых понтов, потому что достаточно было бы и раза в неделю.
Я опустил стекло и начал первым:
– Здравия желаю, сержант. Где ваш командир?
– Здравствуйте. – Белобрысый явно чуть растерялся, но вида не подал. – Командир здесь я. Ваши документы.
Он протянул руку.
– Слушай, боец, давай так. Ты проводишь меня к своему командиру и, ручаюсь, заработаешь за это поощрение по службе. У меня важные сведения. Я могу их доложить только офицеру.
На что я рассчитывал? Сам не знаю. Просто импровизировал. Мне нужно было протянуть время и отыскать любую возможность остаться на свободе. И, конечно же, ни в коем случае не дать обыскать себя и машину. Разрешение на пистолет у меня было. Но вот «АКС-74» в багажнике… Да, я бы признался честно, где его нашел. И, возможно, мне бы даже поверили. Но тогда в лучшем случае пришлось бы его лишиться. А у меня было стойкое предчувствие, что по дорогам страны сейчас без автомата передвигаться нежелательно.
– Документы! – Старший сержант повысил голос.
Второй боец, рядовой, взял оружие на изготовку. Вот черт, прицепились.
– Ладно, ладно, спокойно. На, держи.
Протянул в окошко права и удостоверение спецкурьера. Чистые понты, но иногда прокатывало. В основном из-за гербовой печати и слов «курьерская служба при Правительстве РФ». Правдой здесь было лишь то, что время от времени мы действительно выполняли правительственные заказы. На гербовую же печать никакого права не имели. Какая может быть гербовая печать у частной конторы? Пару раз босс уже огребал за эту печать от соответствующих органов, но удостоверение я не менял. Была у него, говорят, парочка больших и мохнатых лап в Кремле, благодаря которым дело с удостоверениями спускали на тормозах. Да и не только с ними. Со связями был человек наш босс. Но мне всегда казалось, что это не те связи, на которые стоит рассчитывать в вопросе с вакциной. И сам босс был последним человеком, к которому я бы обратился с этим за помощью. Уж больно хитромудр он был и скользок. Слишком сильно любил свою выгоду. И никому до конца не доверял. Нет, в повседневной жизни и обычном нашем труде на него вполне можно было положиться – и зарплата с премиальными всегда вовремя капала, и медстраховка у нас была нормальная, и условия работы вполне приемлемыми. Но около года назад один из наших курьеров, Серега Кузнецов по кличке Кузнец, защищаясь, убил человека. То есть бандита. Что не отменяет, разумеется, принадлежности последнего к виду хомо сапиенс. Кузнецу инкриминировали превышение пределов необходимой самообороны и влепили по полной – два года. Заметим при этом, что Серега убил нападавшего не ножом, не пулей и даже не кирпичом, а просто ударом кулака. Свалил с ног, а тот возьми да сломай шею о бордюр. Не повезло, бывает. Но бандюган оказался двоюродным племянником какой-то важной шишки. Шишка развонялась. Прокурор прогнулся. Судья возражать не стала. А наш славный босс прекрасно разыграл обеспокоенного судьбой подчиненного начальника и клялся, что сделать ничего нельзя. Уж больно, мол, шишка оказалась… шишкастая. Но мы точно знали, что он врет. Мог бы сделать. Не захотел. Собственно, после этого случая доверие к боссу сильно просело, но люди продолжали работать, не увольнялись. А что? Деньги-то неплохие платят, тут претензий нет. Что же до Кузнеца, то жаль его, конечно. Приложим все усилия, чтобы с нами ничего подобного не случилось.
Боец протянул руку навстречу, чтобы взять документы, и тут ни с того ни с сего решил выступить Умирай Быстро. Взял и гавкнул. Грозно так, громко, как настоящая сторожевая собака, которой не понравилось обращение незнакомых людей с ее хозяином.
Солдатик машинально одернул руку и схватился за автомат.
Его товарищ вскинул ствол вверх и недолго думая нажал на спусковой крючок.