— Это деревянный голем! — запротестовал Лисандер. — Коричневая теперь служит эктарам!
— Верно. Но она не следит за ними, просто посылает с заданиями и не знает, чем они занимаются, пока не вернутся.
— Исполняют задания, ясно же! Он отнесёт нас в Коричневый Замок! А ты не сможешь помешать магии адепта, не выдав нашего местонахождения.
— Верно. Я не осмелюсь прибегнуть к магии высшего порядка. К счастью, иллюзия относится к низшему, и всплесков не производит, как и контроль эмоций.
Когда чудовищный голем приблизился, Обва помахала ему рукой, и тот склонился над ними.
— Как тебя зовут, голем? — спросила девочка, когда его ухо оказалось прямо у неё над головой.
— Франкен, — произнёс он, не отвлекаясь на дыхание.
— Ну, Франкен, цель твоих поисков находится на Южном Полюсе, — проинформировала его Обва. — Быстро неси нас туда.
— Слушаюсь, Коричневая, — отозвался деревянный великан.
Что?
Голем опустил большущую деревянную ладонь и аккуратно сомкнул пальцы вокруг Обвы. Подняв её до уровня плеча, он поместил девочку в прикреплённый на спине ящик. Затем проделал тот же трюк с Лисандером.
Так они и поехали: стоя в заплечном коробе, чьи края поднимались до пояса Лисандера. На них были закреплены поручни. Ящик явно предназначался для транспортировки людей. Их головы покачивались сбоку от ушей голема, и ничто не мешало открывающемуся отсюда виду. Теперь они двигались на юг с ужасающей скоростью; практически летели.
— Но ты совсем не похожа на Коричневую! — шепнул Лисандер.
— Для голема отличий нет, и это главное. Тебе не нужно шептать; он слышит лишь обращённые к нему слова.
— Но ты даже не встречалась с Коричневой! Как тебе…
— Ты меня ещё любишь, Лисандер? — поинтересовалась она.
Сбитый с толку внезапной переменой темы, он взглянул на неё. Перед ним стояла Эхо! Звук её голоса и внешний вид ничем не отличались от оригинала. Если бы он не знал, что это невозможно, то был бы уверен, что это она.
— Понял, — уступил Лисандер. — А для голема, по всей вероятности, ты ничуть не похожа на Эхо. Только для меня.
— Верно.
— Тебе не хватает её произношения. Она говорит на протонском — на том же наречии, что и я.
— Ой! — опечалилась Обва. И повторила вопрос в точности как Эхо. На сей раз имитация вышла идеальной. Девочка быстро училась!
— Нет, не люблю, как тебе известно, Обва, — ответил он. — Ты забрала у меня эту любовь. Вернёшь?
— Может, лучше сыграем в предложенную мной игру, пока едем? — подняла бровь она. Обва всё ещё не убрала иллюзию: кудрявые каштановые волосы «Эхо» развевались от ветра, грудь покачивалась при каждом шаге голема.
Это заставило его умолкнуть и задуматься. Может, ему отправиться дальше в одиночку, не позволив этой проказнице поразвлечься за счёт его с Эхо будущего?
Но эта мысль послужила отправной точкой для остальных. Будущего не будет, если его миссия увенчается успехом. Так какой смысл хранить верность Эхо? Лучше изменить — и ей, и своей цели. А он — теперь Лисандер судил объективно, не одурманенный любовными испарениями, — просил любовь обратно. Действительно ли он в ней нуждался? Функционировал он лучше без неё.
Отказавшись от неё, можно славно позабавиться с Обвой, несмотря на её юность. Физический возраст на этой планете почти ничего не значил; робот считался взрослым с момента создания, если не был запрограммирован иначе, а живые обитатели Фазы руководствовались зовом природы. Если девушка полагала, что созрела для секса, она могла поступать, как пожелает, при наличии подходящего мужчины. Найти такого обычно не составляло труда. Поэтому, с точки зрения Обвы, её предложение за рамки приличия не выходило. Она могла остаться копией Эхо — или имитировать Джоди, или Алиси, или вернуть собственный образ; всё равно она контролирует ситуацию. Если планета скоро самоуничтожится в любом случае, почему бы не получить удовольствие сейчас?
Но всё же Эхо разделила с ним зелье, и её любовь не аннулировали. Она была хорошей девушкой, с ясной головой Лисандер трезво оценивал её качества. Будь выбор за ним, он бы никогда не предпочёл женщину, способную превращаться в гарпию, с сотворённым из пластика и металла телом… но проведённое с ней время заставило его передумать. Он полюбил — и взаимно, — славную девушку, и чувствовал себя с ней прекрасно. Эхо обладала разумом гарпии и телом робота; Лисандер — разумом пришельца и телом андроида. Из них получилась неплохая пара, и он бы хотел продолжить отношения.
— Верни мне любовь, и обойдёмся без игр, — принял решение он.
Обва вернулась к привычному обличью.
— Она пригодится тебе, лишь если твоя миссия провалится, — напомнила она.
— И если это произойдёт, новый порядок объявит меня преступником, — согласился Лисандер. — Здесь у меня нет будущего, так или иначе. Но до тех пор я выбираю жить благородно.
— Не понимаю!
— В тебе есть частица эктара. Конечно же, честь для тебя не пустой звук.
— Ничего подобного в моё обучение не закладывали.
Любопытно. Культурный протокол этого эктара явно ещё не пробудился. Вероятно, помогло бы общение с другими представителями своего вида по мере взросления. Лисандер не понял, как сформировалось его собственное понятие о чести; казалось, оно всегда было частью его самого. Наблюдая за развитием пришельца внутри неё, он продолжал учиться, узнавая что-то новое о своей природе.
— Я не удивлён. Вся твоя жизнь была наполнена игрой на флейте и становлением в качестве адепта. Ещё ты старалась привести к гармонии собственные ипостаси и подготовиться ко всему во имя спасения планеты. У тебя не было время на глупости вроде чести.
— Верно. Научи меня чести.
Она вновь удивила Лисандера.
— Ты хочешь потратить время на приобретение сомнительной концепции, которая будет только препятствовать тебе получить для себя выгоду, как мешает мне?
— Верно, Лисан. Моя первостепенная цель: узнать всё обо всём. Если ты не хочешь играть, займись моим обучением вместо этого.
— Ладно. Но сначала верни мне любовь к Эхо.
— Не могу.
— Что?
— Магия на Фазе срабатывает один раз, если она не наследственная. Я обнулила действие зелья, но отменить ноль — не то же самое, что наделить тебя тем же чувством.
— Но что же я буду делать, когда снова встречусь с Эхо?
— Я не знаю, и мне всё равно. Научи меня благородству.
Да, ей и впрямь следовало узнать о нём побольше! Девчонка бездумно изменила его жизнь и не могла обратить свой поступок вспять. Благородный человек не пошёл бы на это.
Он был эктаром. Обва тоже принадлежала к их виду, хотя и своеобразно. Надо обеспечить ей соответствующее воспитание. Может, это даже повлияет на его миссию, если Лисандер заставит её уважать эктарово наследие.
— Тогда слушай, дитя, — мрачно начал он.
Голем без устали маршировал на юг, днём и ночью. Лисандер говорил, спал и снова говорил, а девочка не издавала ни звука, но слушала и училась. Он даже удивился, сколько всего знает о предмете, но сообразил, что думал о нём постоянно из-за неловкости собственного положения. Враг Фазы, который, согласно пророчеству, может спасти планету. Не то чтобы определение воспринималось с трудом, но нюансы — да. Обва просила пример за примером: что такое благородство в теории, и честь — на практике, а что — нет, и почему. Тема искренне увлекла её, и Лисандер понимал, что заполняет огромный пробел в её воспитании. Она была эктаром, пусть и отчасти, но эта часть росла по мере того, как Обва усваивала урок.
— Но как ты можешь быть честным, если кривишь душой? — спросила она.
— Я верен миссии, даже находясь в лагере противника, — пояснил Лисандер. — Я должен её выполнить, и если сказанная врагу правда поставит её под угрозу, то обязан солгать. В любом случае, во всём, что с ней не связано, я говорю правду. И когда заключаю сделку, твёрдо придерживаюсь условий соглашения, даже с врагом.
— Может, я и понимаю, — кивнула она.
Тем временем по мере приближения к полюсу становилось всё жарче. Драконы давно остались позади; может, жара их и не беспокоила, но покидать свои охотничьи угодья не улыбалось. Здесь было лишь раскалённое песчаное море. Обва сняла одеяние и повесила его над их головами, чтобы укрыться в тени. Тент — и стремительно проносящийся мимо воздух в достаточной степени их охлаждали. Но путешественникам требовалась вода, поэтому девочка рискнула: слабеньким заклинанием наколдовала кувшин с водой для него, а сама приняла облик робота-гуманоида, полностью отказавшись от питья. Они продолжали беседовать о чести. Похоже, частица эктара собиралась в дальнейшем руководствоваться этим понятием.
На горизонте показалось нечто странное. Глазами робота Обва увидела это раньше Лисандера, и поинтересовалась: — Здесь бывают бури? Флаш ничего о них не рассказывал.
Тот поразмыслил, опасаясь песчаной бури, затем понял, чем увиденное в действительности являлось.
— Мы приближаемся к Южному Полюсу. Здесь существует аномания, как и на Северном, если её не заслоняет метель. Это ночь.
— Но сейчас почти полдень! — возразила Обва.
— Время для небольшого урока по планетарной физике. Свет сюда идёт от её солнца, подобно всем другим мирам, но пресекается под прямым углом и…
— Из-за чёрной дыры! — вспомнила она. — Фаза представляет собой скрывающую её оболочку, и свет преломляется. Поняла!
— Чёрная дыра? — непонимающе переспросил Лисандер.
— Ты не знал?
Он подумал, что вероятно, она знает, о чём говорит.
— Ты хочешь сказать, что за планету мы принимаем нечто другое? Оболочку?..
— Верно. Половину оболочки — теперь, после слияния миров. Разве из космоса не видно?
— Из космоса она выглядит совсем как планета.
— Верно, как планета с одним действующим полушарием! Значит, недостающей стороны просто не заметно?
Он попробовал вспомнить, что видел, приближаясь к планете, но обычно ясная память на сей раз подвела. В ней не имелось изображения обратной стороны Протона-Фазы. Вероятно, Лисандер наблюдал за ближней. Не исключено, что так происходило со всеми; искажаясь под прямыми углами, свет обманывал глаза. Это место было более странным, чем казалось, и это ещё мягко сказано.