Лисандер увидел способ ускорить процесс. Требовалось только создать алгоритм: список правил для решения каждого вопроса определённым количеством шагов. Снизить для Игрового Компьютера по имени Бардак нагрузку, чтобы тот управился с проблемой, уже куда более лёгкой, в отведённое время. Хороший алгоритм мог повысить эффективность вычислений в тысячи раз. Даже посредственный ускорил бы процесс раз в тридцать, что и было нужно адептам.
Бардак был недостаточно продвинут для того, чтобы написать такой алгоритм. В отличие от Лисандера с его мозгом эктара и соответствующим обучением. О, это был бы превосходный вызов его способностям; на создание программы могли уйти месяцы. Но время у него было. Он и впрямь мог спасти Протон с Фазой.
А также — обезопасить компьютер от любого вторжения извне. Вряд ли это было необходимо; эльфов хакерами не назовёшь — они едва разбирались в арифметике. Решение оставалось за ним.
Разум Лисандера уже вступил в борьбу с проблемой; так уж эктары были устроены. Он должен был справиться с ней ради собственного удовлетворения, даже если результат никогда не пригодится. Поскольку миссией он при этом не рисковал, почему бы и не провести немного времени, потакая своим прихотям?
Одна мелочь, тем не менее, по-прежнему представляла для него загадку. Вычисления могли быть проделаны, и алгоритм — написан… но между ними следовало установить связь. Эльфы явно задумали что-то, что не отражалось на экране.
Он поднялся. Плечи болели; Лисандер сосредоточился до такой степени, что весь скрючился в процессе.
— Где вождь? — задал он вопрос Бардаку.
— Идёт, Лисан.
В самом деле, мгновение спустя на пороге возник вождь Оресмит. — Ты меня звал?
— Я могу решить вашу проблему. Но мне нужно узнать больше о связи между…
— Флейты.
— Из иридия? Но обычным звуком не…
— При помощи музыки они управляют магией.
— Оу. Да. Но играть будут только двое, а потребуется сотня флейт, чтобы…
— Нет, двоих вполне достаточно. Гармоника с ударными, управляемые частицей эктара, будут посылать сигналы.
— Вождь, двое просто физически не смогут…
— Они будут играть на флейтах лишь для практики. Настоящая мелодия прозвучит в их разуме, над которыми воцарится Бардак… если ты позволишь. Иридиевые флейты — обманки; настоящая — в воображении Обвы.
Лисандер кивнул. — Теперь понимаю. Я вложу ключевую схему в музыку, и она сработает, если я допущу.
— Если захочешь с кем-нибудь поговорить между делом, с тобой будут общаться. Если нет, то нет. Мы верим в тебя — и в пророчество.
— Сильна ваша вера, Вождь, — сухо заметил Лисандер.
Глава 14Дуэт
Время неслось, подобно единорогу, хотя и не имело отношения к подполюсным часовым метаморфозам. Лисандер усердно работал над алгоритмом, используя компьютер в качестве калькулятора для простых расчётов. Какая ирония, мимоходом думал он: наконец-то получить доступ к главному протонскому компьютеру, но не вмешиваться ни в игры, ни в сознание машины. Вместо этого Лисандер создавал программу, делавшую самую цель его пребывания тут (на оболочке планеты) бессмысленной. Но что за великолепный вызов его способностям!
Работать без отдыха он не мог; даже у мозга эктара имелся предел возможностей. Отсидев перед экраном много часов подряд, Лисандер шёл расслабляться. Общество с радостью развлекало его. Здесь и впрямь хватало и мужчин, и женщин, причём некоторые из последних отдалённо напоминали давно почившую Беату. Он приглашал их на свидания, и те отчаянно флиртовали, хотя Лисандер сразу предупреждал их о своём главном недостатке.
— Верно, но может, с помощью магии… — предложила одна, попутно его соблазняя.
Лисандер обдумал её намёк. Здесь магия творила феноменальные чудеса. Это она отвечала за появление на свет Флаша-Нипи и Обвы-Экана (его интерес к девочке был неподдельным, пока она не показала свою вторую ипостась: она тоже представляла собой сочетание мужчина-женщина, что Лисандера и оттолкнула, как она, вероятно, и надеялась). Конечно, с её помощью можно было превратить и андроида в настоящего мужчину.
— Верно, Сандер, она на это способна, — кивнула Нипи, когда он обратился к ней с вопросом. Она уже расцвела в очаровательную девушку, лично поработав над прелестью форм своей пластичной плоти. Нипи проявляла к нему интерес, однако Лисандер помнил о Флаше, её двойнике, и не отвечал на заигрывания. Очевидно было: как бы эти два лабораторных гения ни кокетничали с окружающими, предназначались они друг для друга. Лисандер не знал, какая пара будет более устойчивой: Флаш-Обва или Нипи-Экан. Пока их мужские ипостаси были более заинтересованы в девушках колонии, чем в девушках-двойниках, тогда как последние пользовались большим вниманием со стороны юношей колонии. Любопытная ситуация.
— Если выживет Фаза? — уточнил он.
Она поддразнивающе улыбнулась. — Агась.
И, разумеется, если она не выживет, смысла не будет ни в чём. Всё равно Лисандер не мог способствовать зачатию отпрыска, фертильного или нет. Это переводило его мысли в русло собственного положения, чего, вероятно, Нипи и добивалась. Выбор прост: либо он выполняет свою миссию и отказывается запустить план в действие, уничтожая Протон с Фазой вместе с присутствующими на них эктарами (предупреждать их было уже слишком поздно; они не смогут эвакуироваться меньше, чем за день, — следовательно, его сородичи обречены), либо он сотрудничает с врагом, спасает миры и обеспечивает таким образом эктарам статус подчинённых. Себя он случайно тоже спасёт.
Но миссия была ясна, и не ему судить о её морали. Лисандер — всего лишь исполнитель, которым задавать вопросы и оспаривать решения вышестоящих не положено. Принимать решения дозволялось лишь в случае необходимых для успеха задания компромиссов — например, когда он помог Нипи раздобыть эктарово семя. Это действительно привело его к детальному плану сопротивления, столь аккуратно воплощаемого Клефом, Беатой, Бардаком и эльфами в подземелье. Теперь оставалось просто завершить свою миссию — бездействием.
Лисандер отложил решение на потом и отправился на очередное вечернее свидание. Девушка была так же мила и кокетлива, как и всегда. Но шесть практически идентичных доступных девиц начинали его утомлять. Он устал и от прогулок в подземном парке, где сталагмиты образовали многоцветный лес, и от просмотров одних и тех же записей видео-шоу. Несмотря на то, что всё необходимое для выживания здесь имелось, жизни не хватало полноты. Многие из местных проводили время в играх или во сне, но мир снов был не для него, а игры теперь превратились в профессию вместо досуга.
Эльфы, которые раньше добывали из шахт иридий и производили из него артефакты, чувствовали себя не лучше. Лишённые обычной рутины, они уподобились людям: спали, играли, общались, дрались. Иногда вождю Оресмиту нелегко было их утихомирить.
Существовали и романы между людьми и эьфами; не в результате зова природы, но из-за бунта против ограничений, накладываемых собственной популяцией. Лисандер их поначалу не понимал, но с течением времени эльфийки стали казаться ему всё более привлекательными, и в один прекрасный вечер он обнаружил себя на свидании с одной из них. Эти романы официально не одобрялись, но их терпели; лучше уж они, чем неприкрытое насилие.
Целью общества была поддержка компьютера и его усилий, направленных на спасение Фазы. Однако большую часть работы выполняли четверо новоприбывших. Нужда в людях и эльфах возникала, когда, к примеру, обваливался один из тоннелей. Поселенцы явно пожертвовали своими жизнями, спустившись сюда. Все тосковали по времени, когда они смогут освободиться и выбраться наружу… или умереть.
— Это правда, — созналась прелестная эльфийка, показывая ему в сексе то, о чём человеческие девушки могли лишь мечтать. — Мне неважно, с кем встречаться, лишь бы не скучать. — Эту фразу можно было сделать общим девизом. Все прекрасно знали, кто такой Лисандер, но не давили на него ради спасения Фазы.
Эхо он избегал — и она отвечала тем же. Но через год они снова сошлись.
— Я сказала тебе, что не заинтересована в сексе без обязательств, — напомнила девушка. — Я передумала.
— С любовью было лучше, — вздохнул он. — Если бы мне предложили зелье ещё раз, я бы не сомневался.
— Я тоже. Но зелья нет. Они срабатывают на каждой паре всего единожды. Придётся продираться сквозь тернии.
— Сквозь тернии?
— Влюбиться естественным путём.
— Ты хочешь сказать, это возможно? Я думал…
— И я. Но кое-кто считает, что, несмотря на зелье и его аннулирование, этого можно добиться, хотя и сложно. Над отношениями придётся работать. Вряд ли тебя это заинтересует.
— Я полагал, это не заинтересует тебя! — сказал Лисандер.
Она посмотрела на него.
— Мне не хотелось быть твоей любовницей. Тогда. Теперь это не имеет значения. Лучше секс, чем скука.
— Разве его нельзя совместить с чувством?
— С любовью? Прежде не удавалось.
— Давай бросим себе вызов.
— Давай, — согласилась Эхо.
Оно того стоило. С сексом проблем не возникло, поскольку за месяц любви они практиковали его достаточно часто, а вот с чувствами… Через месяц между ними были только намёки на эмоции. Через полгода они превратились в нечто большее. Через два года они назвали её привязанностью, а через три — тенью своей прежней любви.
— Думаю, мы всё же подходим друг другу, — сказал Лисандер. — Я не испытывал скуки с тех пор, как мы приняли вызов.
— Я тоже, — кивнула она. — Теперь я рада, что мы избавились от неестественной любви и доказали возможность настоящей.
Они поцеловались, ощущая удовлетворение. Кажется, наибольшую ценность любовь приобретала, когда её тяжело было достичь.
Четыре года спустя после своего прибытия Лисандер объявил, что алгоритмические вычисления проделаны.
— Если запустить программу, она всё сделает правильно, — сказал он.
Оресмит просветлел, но тут же помрачнел.