— Какие незначительные проблемы тебя волнуют,— осуждающе заметил Игнатий и хихикнул.
— Ты можешь узнать будущее? Скажи, добьюсь ли я успеха?
— Я не предсказатель. Пусть предсказывают другие, я же промолчу. Подожди минуту.
Ледебур остановился, осматривая хижину, полез под раковину и достал пол-литровую бутылку, наполненную темной субстанцией; отвинтил пробку, понюхал и покачал головой.
— Нет, не то.
Поставив бутылку на место, Ледебур открыл в полу крышку ледника и, порывшись в нем, вынул пластиковый пакет, который стал изучать, критически хмурясь.
Из спальни появилась нынешняя жена Ледебура — Бэйнс не знал ее имени,— которая взглянула заспанными глазами на мужчин и занялась своими делами. На ней было похожее на мешок платье и кроссовки без чулок, нечесаные волосы напоминали грязную паклю. Бэйнс отвел глаза, пытаясь скрыть отвращение.
— Послушай,— сказал Ледебур жене,— где емкость... ну, сама знаешь с чем? Со смесью, которую мы пьем, когда собираемся...— Он сделал жест руками.
— В ванной.— Женщина направилась к выходу.
Ледебур скрылся в ванной. Некоторое время был слышен звон посуды, потом он вернулся, держа в руке высокий стакан с красноватой жидкостью, которая плескалась от его движений.
— Вот.— Ледебур ухмыльнулся, обнажив два отсутствующих передних зуба.— Но тебе придется заставить ее принять это. Как ты собираешься это проделать?
В данный момент Бэйнс не мог ответить на этот вопрос.
— Посмотрим,— сказал он, протягивая руку за афродизиаком.
От хижины Ледебура Бэйнс поехал к единственному в Гандитауне магазину, представлявшему собой круглое деревянное строение с облупившейся краской. Все пространство вокруг было завалено пустой картонной тарой, обрывками упаковочной бумаги и кучами раздавленных жестяных банок. Альфанские торговцы избавлялись здесь от ненужного хлама.
В магазине Бэйнс купил бутылку алъфанского бренди; усевшись в машину, он отвинтил пробку и вылил за окно половину содержимого. Затем начал осторожно переливать из стакана в бутылку красноватый, со значительным слоем темного осадка афродизиак, который ему дал гебский святой. Две жидкости перемешались между собой; довольный, он закрыл бутылку, завел мотор и поехал.
«Сейчас не то время,— подумал он,— чтобы полагаться только на свой природный талант».
А как отметили отдельные члены Совета, он не очень-то выделялся в данной области. Но именно мастерство — если они хотели выжить — как раз и требовалось ему сегодня больше всего.
Бэйнс без труда разглядел земной корабль, который выделялся на фоне грязных хижин Гандитауна сверкающей металлической колонной, и сразу повернул автомобиль в нужном направлении.
За несколько сотен метров от корабля его остановил вооруженный часовой, одетый в хорошо знакомую со времен недавней войны серо-зеленую форму земной армии. Бэйнс заметил, что из двери ближайшей хижины на него смотрит ствол крупнокалиберного пулемета.
— Предъявите ваши документы,— Часовой испытующе поглядел ему в глаза.
Габриэль Бэйнс сказал:
— Передайте доктору Риттерсдорф, что прибыл полномочный представитель Высшего совета. Я привез наше последнее предложение, которое поможет избежать кровопролития.— Бэйнс сидел напрягшись и неподвижно смотрел прямо перед собой.
После коротких переговоров по рации часовой сказал:
— Можете пройти на корабль.
Появился другой землянин, также в военной форме и с оружием, который провел Бэйнса к трапу и объяснил, как найти нужную каюту. Бэйнс поднялся на корабль и осторожно двинулся по коридору, ища каюту под номером 32-Р. Замкнутое пространство действовало на него угнетающе, ему хотелось выйти наружу, на свежий воздух. Но было уже слишком поздно. Он увидел дверь с нужным номером и остановился, ощущая тяжесть бутылки, спрятанной под мышкой. Потом постучал.
Дверь открылась. Доктор Риттерсдорф была все еще в своем облегающем свитере, черной юбке и золотистых туфлях. Она неуверенно посмотрела на Бэйнса.
— Здравствуйте, господин...
— Бэйнс.
— A-а, из клана паров.— Затем как бы про себя добавила: — Параноидальная шизофрения.— Она слегка покраснела.— О, прошу прощения. Не бойтесь, вам здесь ничего не грозит. Заходите.
— Я пришел, чтобы поднять тост,— сказал Бэйнс.— Вы к нему не присоединитесь? — Он зашел в тесную каюту доктора.
— Тост... за что?
Бэйнс пожал плечами.
— Это должно быть очевидно.— Он позволил себе только совсем немного необходимого раздражения.
— Вы снимаете свои претензии? — Голос доктора был прони-кающе резок, она закрыла дверь и сделала шаг ему навстречу.
— Два стакана,— произнес он подчеркнуто отрешенно и вздохнул.— О’кей, доктор? — Он достал бутылку с альфанским бренди и чужеродной добавкой из бумажного пакета и начал отвинчивать пробку.
— Думаю, вы поступаете очень мудро, господин Бэйнс,— сказала доктор Риттерсдорф.— Весьма мудро.
Будучи самим воплощением поражения, Габриэль Бэйнс угрюмо наполнил стаканы до краев.
— Значит, мы можем высадиться на высотах Да Винчи? — Доктор Риттерсдорф подняла стакан и отпила из него.
— Да-да, конечно,— апатично согласился он, отхлебывая из своего стакана. Вкус был ужасен.
— Я проинформирую об этом секретного агента нашей миссии господина Мэйджбума. Поэтому никаких...— Она внезапно замолчала.
— Что с вами?
— Я только что почувствовала...— Доктор Риттерсдорф нахмурилась.— Какое-то странное волнение. Оно исходит откуда-то изнутри. Если быяне знала слишком хорошо...— Она смутилась.— Не обращайте внимания, господин... господин... Бэйнс...
И быстро отпила из своего стакана.
— Эго накатило на меня так внезапно. Думаю, я была взволнована — не могла же я...— Ее голос затих. Доктор подошла к стулу и села.— Вы что-то добавили в этот напиток.— Затем резко встала, стакан выпал у нее из рук; быстрыми шагами она направилась к расположенной у двери красной кнопке.
Когда она проходила мимо, Габриэль Бэйнс схватил доктора Мэри Риттерсдорф за талию. Полномочный представитель Высшего совета Альфы III М2 сделал свой выбор. К лучшему или нет, но план за выживание Семи кланов начал претворяться в жизнь.
Внезапно доктор Риттерсдорф укусила парского делегата за ухо. И чуть не оторвала мочку.
— Ой! — только и сумел выговорить Бэйнс.
Потом спросил:
— Что вы делаете?
А через некоторое время сказал:
— Вот сейчас смесь Ледебура подействовала по-настоящему.
Потом добавил:
— Послушайте, но есть же какие-то границы...
Шло время, и он произнес, задыхаясь:
— По крайней мере, должны быть.
Раздался стук в дверь. Слегка приподнявшись с пола, Мэри Риттерсдорф крикнула:
— Убирайтесь!
— Это Мэйджбум,— донесся из коридора приглушенный мужской голос.
Освободившись от Бэйнса, Мэри поднялась на ноги, бросилась к двери и рывком защелкнула замок. Затем со свирепым выражением лица нырнула — да, ему показалось, что она ныряет,— прямо на него. Бэйнс закрыл глаза и приготовился к столкновению.
«Приведет ли это, однако, к тому, чего мы добиваемся? В политическом отношении?»
Прижимая доктора к полу рядом с кучей смятой одежды, Бэйнс проговорил:
— Послушайте, госпожа Риттерсдорф...
— Мэри.
На этот раз она укусила его за верхнюю губу; ее зубы громко щелкнули, и Бэйнс вздрогнул от боли, непроизвольно закрыв глаза. Что явилось его кардинальной ошибкой. Ибо в то же мгновение она наклонила его, затем он почувствовал себя пригвожденным к полу — острые колени уперлись ему в бедра, она обхватила его голову двумя руками, зажав волосы между пальцами и с силой потянула вверх, будто стараясь сорвать с плеч. И одновременно с этим...
— На помощь! — попытался слабо позвать он.
Человек, находившийся по другую сторону двери, скорее всего, уже ушел, так как ответа не последовало.
С трудом повернув голову, Бэйнс разглядел красную кнопку, на которую хотела нажать Мэри Риттерсдорф — собиралась сделать это, но теперь, вне всякого сомнения, не сделает и через миллион лет,— и начал постепенно, сантиметр за сантиметром, перемещаться в нужном направлении.
Но его попытка была пресечена.
Отчаяние Бэйнса усиливалось тем, что он наконец понял: «Совет от всего этого не приобретет ни капли».
— Госпожа Риттерсдорф,— простонал он, когда ему удалось набрать побольше воздуха,— будьте благоразумны. Ради бога, давайте поговорим. Прошу вас.
Мэри укусила его за нос — он почувствовал страшную боль. Потом она засмеялась долгим, плотоядным смехом. Бэйнс похолодел.
«Я не выйду отсюда живым, — решил он после долгого пассажа, во время которого ни один из них не мог произнести ни слова.— Она закусает меня до смерти».
Он осознал наконец, что расшевелил мощнейшее либидо во Вселенной, необузданную женскую стихию, которая слишком долго находилась в скрытом, подавленном состоянии, а теперь разом выплеснулась наружу и пригвоздила его к ковру, не оставляя ни малейших шансов избежать незаслуженного возмездия.
«Если бы только кто-нибудь догадался выломать дверь... например, кто-нибудь из вооруженных охранников...»
— Разве ты не знаешь,— зашептала Мэри, прижимаясь к нему мокрой от пота щекой,— что ты прекраснейший мужчина на свете? — Она слегка отодвинулась и села на корточки.
Бэйнс незамедлительно воспользовался предоставленной ему возможностью и откатился в сторону, стараясь встать на ноги и дотянуться до заветной красной кнопки...
Она схватила его за ногу и резко дернула вниз; падая, он сильно ударился затылком о металлический ящик и застонал, погружаясь в темноту поражения и небытия, которое, в образе обнаженного тела Мэри Риттерсдорф, снова овладело им, издав короткий смешок. У него было такое ощущение, словно его распяли: сильные руки с длинными, как гвозди, ногтями впивались в запястья, острые колени вдавливали ноги в пол, перед глазами прыгали груди.
«Для нее абсолютно безразлично, в сознании я или нет»,— понял Бэйнс, когда наступила полная темнота.