Кроме того, у эвионитов были тексты, восходящие к апостолу Иакову, – возможно, также и каноническое Послание этого апостола («Панарион», 30, 23).
Епифаний упоминает и о полном вегетарианстве современных ему эвионитов, так что даже пасхальный агнец отсутствовал у них при воспоминании Тайной Вечери (30, 22). Не совершали они и других жертвоприношений животных, воспринимая соответствующие предписания Торы духовно и символически. Впрочем, с разрушением Храма и все иудейство в целом вынуждено было отказаться от приношения жертв, так как их позволено было совершать только и исключительно в иерусалимском Храме:
Берегись приносить всесожжения твои на всяком месте, которое ты увидишь;
Но на том только месте, которое изберет Господь, в одном из колен твоих, приноси всесожжения твои… (Втор. 12, 13–14)
Исходя из сказанного, мы не можем однозначно ответить на вопрос: воздерживались ли эвиониты от мяса вследствие особых, только им свойственных, убеждений (ср. I Кор. 8, 13) или же из-за разрушения Храма.
К другим обычаям эвионитов, упомянутым Епифанием, относится совершение «таинства причастия» (вкушение опреснока и вина в воспоминание о страданиях Мессии) только однажды в год – во время иудейской пасхальной трапезы (седера). Интересно, что вино при этом заменялось водой (30, 16, 22). Последнее также может объясняться скорбью о разрушенном Храме, в связи с чем многие иудеи отказывались от мяса и вина, пока Храм не будет вновь отстроен.
Епифаний упоминает и о частых омовениях эвионитов. Это сближает их с «ессеями-гемеробаптистами» («ежедневно омывающимися»), однако же христианский автор видит в этих омовениях «повторяющиеся крещения» (30, 16).
Очень интересен также текст Епифания, согласно которому учение Иисуса настолько потрясало сердца и души эвионитов, что «основателю их учения Евиону» приписывалось такое высказывание:
Какая мне нужда читать в Законе по пришествии Евангелия? (Там же, 30, 18)
Изречение выглядит весьма странным именно в устах эвионита, ведь последних характеризует как раз особая приверженность к Торе и понимание глубокой связи между Ветхим и Новым Заветами.
Мы видим, что не все сведения относительно иудеохристиан, донесенные до нас ранними церковными писателями, взаимно согласуются. И это неудивительно, поскольку эвиониты во всех упомянутых источниках описываются извне, притом с враждебных позиций языкохристианства. Источники, излагающие их историю и мировоззрение изнутри и передающие истинную суть их взглядов – в большинстве своем до нас, к сожалению, не дошли. Исключение составляют «Климентины» – знаменитый раннехристианский апокриф, в котором излагается существенная часть воззрений иудеохристианства. Этот источник еще ждет своего перевода на русский язык.
Обобщая учение эвионитов, как оно изложено раннехристианскими историками, отечественный исследователь Л. И. Писарев говорит:
…По учению Евиона, Иисус по природе и рождению есть простой человек, сын Иосифа и Марии, по нравственному совершенству – Сын Божий, по благодати усыновления и избрания – Христос, по Своей миссии и предназначению – пророк истины.[4]
Итак, к главным чертам учения иудеохристиан-эвионитов мы должны отнести их верность как Торе, так и Евангелию, которое понималось ими в полном согласии с Торой, Пророками и Писаниями…
Один из Двенадцати. Об Иуде Искариоте
Несовместимые взгляды
За два тысячелетия, отделяющих нас от земной жизни Иисуса, об Иуде Искариоте написано немало. Особенно в последние десятилетия явилось на свет множество исследований, в которых высказываются взгляды самые разные, порой совершенно несовместимые. Этот рост интереса к фигуре апостола-предателя, к его жизни, мировоззрению и прежде всего – к его роли в земной судьбе Иисуса связан, в числе прочего, с недавним открытием текста Евангелия Иуды, записанного в IV веке на коптском папирусе. Евангелие Иуды было известно древним учителям Церкви и причислялось ими к «отреченной» (апокрифической) литературе. Лишь в наши дни значительная часть текста (хотя и с многочисленными лакунами) стала доступна всем, кто интересуется древним христианством.
Хотя оценка самого Иуды и его поступка в этом евангелии проблематична (сохранившиеся фрагменты текста не позволяют сделать однозначный вывод о положительном или отрицательном отношении Иисуса к Искариоту), следует особо отметить, что и здесь ученик именуется предателем («предал Иисуса»).
Мы упоминаем об этом в связи с желанием некоторых исследователей представить Искариота «невинным и оклеветанным» – он, мол, не был на самом деле предателем, все это якобы домысел (или даже прямой подлог) позднейших цензоров и компиляторов… Ни в коей мере не соглашаясь с такой точкой зрения, мы придерживаемся мнения авторов евангелий и других текстов Писания, считая их слово абсолютно авторитетным для верующих. А ведь новозаветные источники не только в один голос называют Искариота предателем, но и содержат сведения о его нечестности, обвиняют в воровстве! В них описание его внутреннего состояния, качеств его души не расходится с общеизвестной оценкой его «главного поступка».
Приводя все свидетельства и факты из Писания, относящиеся к данной теме, мы, однако, сосредоточиваем внимание на самих целях и намерениях ученика-предателя.
Перед читателем – ряд вопросов, задаваемых один за другим с целью прояснить истину, содержащуюся во всей совокупности новозаветных повествований. Только приведение в гармонию всех данных о жизни Искариота, почерпнутых из канонических текстов, позволяет, по нашему мнению, достичь целостного, лишенного противоречий понимания истинной роли этого апостола в судьбе Иисуса.
Итак, мы принимаем версию отношений между Иисусом и Искариотом, которая основана на полном доверии к каждому слову Священного Писания. Цель исследования – выяснение исторической, психологической и духовно-мистической истины, составившей подоплеку широко известных евангельских событий. Задавая вопросы, мы ищем наиболее логичные, обоснованные духом и буквой Библии ответы на них. Таким путем мы стараемся разрешить «великие противоречия» повествований об Иуде. К числу этих «великих противоречий» относится вопрос о мотивах Искариота: чем руководствовался ученик, который, самолично узрев множество чудес и получив величайшие дары и обетования, отказался от всего этого и довольствовался взамен жалкой суммой в 30 серебреников?
Рассматриваются и такие проблемы: по какой причине ученик имел возможность безнаказанно воровать в присутствии всевидящего Учителя? Как мог ученик после того, как «вселился в него сатана» (то есть он стал одержимым), по-прежнему уверенно управлять собой и совершать осмысленные поступки, достигая поставленной цели? И почему дух зла, будучи в своем роде «мудрым и разумным» и зная древние пророчества, все же «упустил из виду», что казнь Мессии приведет к искуплению грехов и к освобождению душ из ада? Мы разбираем также те места евангелий и апостольских Писаний, где Иуда получает негативные характеристики – обвиняется в алчности, воровстве, неверности, и где ему предрекается величайшее горе.
Ответы на перечисленные выше вопросы и выводы, к которым мы приходим в ходе исследования, удивительны и неожиданны. Они позволяют совершенно иначе, чем это было до сих пор, увидеть глубину отношений между Иисусом и Иудой и понять ту уникальную роль, которую призван был сыграть в мессианских событиях ученик-предатель Иуда Искариот…
Подчеркнем, что нас интересуют все подробности деятельности Искариота, всё сказанное о нем в канонических книгах Нового Завета – прежде всего, конечно, в четырех евангелиях. Отрывочные сведения о нем встречаются также в Деяниях Апостолов. Во всем своде названных текстов наш основной интерес привлекает вопрос о глубинном, таинственном смысле призвания (миссии) и всей деятельности этого ученика Иисуса.
В ходе исследования нам приходится игнорировать исторически сложившийся вокруг его имени и жизни ореол проклятий и отлучений, дистанцироваться от огульных обвинений его в «подлости и вероломстве», «безмерном корыстолюбии и крайней жадности», «одержимости и безумии» и даже «сознательном союзе с дьяволом».
Подобные взгляды на Иуду не только проистекают из чрезмерно буквального, «отрывочно-мозаичного» восприятия новозаветных повествований, но нередко и сознательно утрируются писателями и исследователями. О причинах и целях такого утрирования – от психологических до социальных, от религиозно-националистических до политических – мы предоставляем судить и писать другим.
Впрочем, имеется ряд произведений – от эссе до солидных научных трудов, – авторы которых оправдывают Искариота, отрицая при этом, как мы сказали, историческую достоверность канонической версии его жизни.
Например, существует версия предательства, сторонники которой считают Искариота убежденным зелотом-сикарием, то есть членом повстанческого движения за освобождение Иудеи от римской оккупации. «Зелот» означает «ревнитель», а «сикарий» – «кинжальщик» (поскольку зелоты терроризировали римлян и их пособников из числа иудеев, внезапно пронзая их в толпе кинжалами). Само прозвище «Искариот» приверженцы данной теории связывают с греческим словом сикарий, а не с древнееврейским תוירק־שיא <иш Кэрио́т>– «муж из [селения] Кериот», или же – «человек-противник», «идущий наперекор» (от ירק <кэри́>– «идти против», «противодействовать»; ср. Лев. 26, 21–28). Предательство Искариота, по этой версии, было вызвано желанием побудить Иисуса к решительным действиям против римлян и покорного им Синедриона. Одновременно якобы сикарии хотели спровоцировать народное восстание в ответ на арест Учителя властями.
Другие сторонники подобной точки зрения полагают, что Искариот хотел вынудить Мессию перейти от чудес в области «умножения хлебов» к чудесам избавления страны и народа, к делу политического восстановления Царства Божьего на земле. Учителю, поставленному в безвыходное положение после взятия под стражу, якобы ничего не оставалось, кроме как «явиться в силе». Такая теория опирается, помимо прочего, и на тот факт, что апостолы, включая Искариота, хорошо знали пророчество Исаии о грядущем заключении Мессии в узы и суде над ним (Ис. 53, 7–8). Правда, в этом же тексте Исаии г