Том не мог усидеть на месте, все это он говорил, бегая и жестикулируя короткими ручками перед сидящим Батюшковым.
– Кстати! Деньги любят счет? Мы найдем хороший банк. Как будет называться наша фирма?
– Не представляю, – Иван Петрович пожал плечами.
– Она будет называться «Батюшков и К°». Вы – президент, я – коммерческий директор. Счет в банке на ваше имя. Все деньги ваши. Потому что все держится на вас. Вы хозяин – по-русски, босс – по-американски. Я буду у вас работать по найму, по контракту. Какой оклад вы мне положите?
– Не знаю, в финансовых делах ничего не смыслю.
Глаза Тома сияли веселой добротой и покладистостью, казалось, он готов был для этого русского медведя на самое небольшое вознаграждение, ради искреннего желания помочь ему выйти в люди.
– Мне много не надо. Раз мы «Батюшков и К°», определите мне, как компаньону, 20% от дохода. Восемьдесят будут ваши. Справедливо?
– Не совсем, – возразил Иван Петрович. – Фактически все организационные и финансовые вопросы лягут на ваши плечи.
– Это правильно. Я буду везти всю телегу. Но она будет пустая без ваших мозгов. Вы как босс – ноль. Но как ученый, как профессор – вы главный мотор всей этой затеи.
– Пожалуйста, не величайте меня, я не профессор, – Иван Петрович поморщился, ему давно уже резало ухо это звание. Но Том, как только прибыли в США, стал звать его и особенно обращаться при посторонних, как к профессору.
Лицо Тома стало серьезным:
– Определимся раз и навсегда. Поставим точки над «i». Вы не только профессор – вы крупный советский ученый. Вам придется давать много интервью журналистам. Как только появятся первые фотографии граций, которых вы сформируете из толстух, к вам повалят из всех газет корреспонденты. Поэтому запомните свои ответы раз и навсегда. Вы крупный ученый, у которого конфликт с советской властью. Вы не смогли жить и двигать науку при тоталитарном режиме, поэтому покинули свою страну и приехали в Америку, где все пути для вашей деятельности открыты.
– Но это неправда, я не стану врать!
Взгляд Тома стал холодным и жестким:
– Нет, это правда! Разве вас не зажимали, не гробили ваше открытие? Почему я вытащил вас сюда? Потому что вы не имели возможности там реализовать свое открытие. Это и есть тоталитаризм! И прошу вас давать интервью только в таком духе. Иначе вы и здесь будете конфликтовать с властью.
Иван Петрович примирительно улыбнулся:
– А как же насчет демократии?
Том опять засиял своими веселыми глазками.
– Демократии сколько угодно: делайте деньги, в неограниченном количестве! Но в политику не лезьте.
– А разве то, что вы предлагаете мне говорить, не политика?
– Да, это политика, ваша – та, которая осталась там, за океаном. Здесь надо свободно дышать, зарабатывать деньги и радоваться. Давайте на этом прекратим наше словесное фехтование. И я, с вашего согласия, начинаю осуществлять то, о чем мы договорились. Регистрирую фирму «Батюшков и К°», открываю счет в банке. И попытаюсь сразу же выбить у них кредит.
– А чем расплачиваться будем?
– Дорогой господин Батюшков, привыкайте к своему новому положению – вы без пяти минут миллионер!В этот день Том Колдер выглядел особенно торжественным – на нем новый костюм кофейного цвета, брюки-гольф, будто накачанные воздухом, клетчатые гетры и ослепительно сияющие коричневые полуботинки. Американец, одетый по моде тридцатых годов, но в новом сегодняшнем издании. Наряд еще больше подчеркивал его шарообразную внешность. Лицо и веселые глаза его сияли ярче обычного. Он без вступления, без долгих разговоров, как полагается бизнесмену, вдохновенно сказал:
– Ну, Иван Петрович, начнем делать деньги! Что вам для этого нужно?
Они сели в кресла у журнального столика. Том достал блокнот и приготовился записывать.
Батюшков стал перечислять все необходимое для работы:
– Провизорный стол с множеством ящиков, мензурок, колб, пробирок, весами и прочей мелочью, необходимой для составления реактивов. Если вы будете покупать или заказывать в специализированной фирме, они знают, что входит в понятие рабочее место для провизора.
– Будет заказано в лучшей фирме!
– Тогда там же приобретайте вешалку для капельниц, ну, и сами капельницы на 500 и 1000 грамм. Холодильник для приготовленных мною снадобий.
– А составляющие их химикаты?
– Буду приобретать сам. Вы покажете мне несколько магазинов, где продают химикаты.
– Мне не доверяете? Боитесь, определю состав вашего растворителя жира? Напрасно, я заинтересован в сохранении вашей тайны больше, чем вы, потому что вкладываю в это дело немалые деньги. Если у вас украдут секрет и перехватят метод лечения, прежде всего пострадаю я.
– Вот и помогайте мне сохранить мою тайну. Дальше – нужен обычный массажный стол, на котором я буду проводить операции. Белье – простыни, салфетки, занавески. Теперь самый главный агрегат. – Иван Петрович достал из шкафа основной рабочий прибор, он сделал его сам по приезде в Америку, поставил его на столик:
– Как видите, это обычный модернизированный пылесос. По одному шлангу поступает из капельницы растворитель жира. На шланге кнопка, которой я регулирую подачу растворителя и одновременно напор воздуха из пылесоса. Главная деталь этого агрегата – щетка. Вот смотрите – похожа на обычную щетку. Только вместо волосков у нее пластмассовые тончайшие трубочки, по которым вводится под кожу растворитель. Вы видели рисовое зернышко, на котором записаны стихи или даже законы?
– Видел, под микроскопом.
– Вот, обработка трубочек в щетке должна быть на таком же микроскопическом уровне, из особой пластмассы, чтобы не гнулись и не ломались. На теле человека растут волоски, иногда еле заметные. Некоторые модницы удаляют эти волоски различными кремами. Для меня это даже лучше, остаются свободные от волосков поры. Вот в эти поры, не повреждая тело, как бы протискиваются трубочки щетки и вводят растворитель под кожу. А потом, когда жир стал жидким, я включаю другой, отсасывающий, шланг. Вот на нем тоже кнопочка. И откачиваю растворившийся жир. Вот, собственно, и вся операция. Постепенно перемещая щетку, включая и выключая разные функции пылесоса, я продвигаюсь по месту накопления жира и удаляю его. После операции на теле пациента появляется покраснение, но с помощью успокаивающей мази тело приводится в норму. Если жировые залежи большие, операция проводится в течение нескольких дней. Удобно в моем деле то, что не надо класть пациента в стационар, он живет дома и приходит на лечение в назначенное время.
Том засомневался:
– Пылесос выглядит как-то не солидно, кустарно. Можно ли его переоборудовать под прибор, который внешне будет выглядеть как специальный медицинский агрегат?
– Можно. Но только, как вы сами сказали, внешне, функции отсасывания и подача должны сохраниться, и мощность этих функций – тоже как в пылесосе.
– Все будет сделано, шеф, как вы пожелаете. Через неделю изготовлю и установлю в помещении, которое я вам уже показал. Есть ли у вас какие-нибудь пожелания по жилью, питанию, развлечениям?
– Спасибо, все прекрасно. Ваши заботы и доброта безграничны.
– Благодарю вас, профессор. Без промедления помчусь исполнять ваши указания. Но надо решить некоторые организационные вопросы. Как я понимаю, у нас разделение труда – вы лечите, выкачиваете жир, я организую выкачивание денег.
Батюшков поморщился:
– Вы циник, Том.
– Я не только циник, я еще и ценник. Я знаю, что сколько стоит. Причем не только вещь или дело, и даже люди. Например, ваша цена – сотни миллионов. Как коммерческий директор-распорядитель я введу систему оплаты лечения по контракту. Американцы любят определенность: за что и сколько надо платить. Мы с пациентом будем подписывать контракт, закажу бланк на дорогой бумаге с нашим фирменным логотипом. В нем будет указано, что мы должны с пациентом сделать, сколько это стоит. А также его обязанности: платить в срок наличными или чеками, соблюдать режим лечения, указанный в инструкции, которую я тоже разработаю. Я с вами абсолютно не согласен в том, что пациенты будут жить у себя дома и приходить к нам, как в поликлинику.
– Почему и в чем вы не согласны?
– Не согласен потому, что у вас, извините, отсутствует коммерческое мышление. Я считаю необходимым качать деньги из клиентов там, где это возможно. Я не циник, я реалист. Если клиент накопил или, скажем прямо, нажрал много жира, значит, он не бедный человек. И мы заставим его раскошелиться по полной схеме. Вот мои соображения на этот счет. Мы создадим холдинг, в котором будет гостиница. Почему иногородние клиенты должны отдавать деньги в отели и рестораны, где они будут питаться. Они должны жить в нашей гостинице, которую я создам. Нет, я не буду ее строить. У нас нет на это времени. Я арендую поблизости отель, создам в нем госпитальный вид и порядок. Питаться они будут в нашей столовой. И все это за плату! За денежки!
Батюшков удивлялся предприимчивости партнера, все, что он обещал, действительно может состояться. И Том прав, на этом можно дополнительно зарабатывать.
– Вы, как всегда, правы, у вас дьявольски гибкие мозги. Я согласен со всеми вашими намерениями. Действуйте! Будем вместе качать доллары!
Том громко захохотал:
– Иван Петрович, вы уже думаете как американец! Поздравляю!
Начали. Дело пошло.
Все, о чем говорил Морозов-Колдер, сбывалось, как по мановению его невидимой дирижерской палочки. Он снял в аренду приличный особнячок, обставил его белой медицинской мебелью. Белые халаты, простыни, салфетки были с фирменным знаком «Батюшков и К°». Оборудовал кабинет профессора и еще удивил своего босса находчивостью: для работы были изготовлены белые аппараты с фирменным знаком «Батюшков и К°», которые он заказал на фабрике, выпускающей пылесосы, но модернизировал их внешний вид под солидную и даже загадочную медицинскую аппаратуру.
Первых пациентов организовал тоже Морозов. Он привел двух полных женщин, то ли родственниц, то ли хороших знакомых. Иначе никто не пришел бы к безвестному экспериментатору.