Дарью покоробило обилие крови, подкатывала тошнота. Даша подумала: «Только бы не вырвало. Артур… что он делает? А говорил, не станет к столу. Замечательный ты человек, Артур. И я живу благодаря тебе… Прости меня, дуру. Ой, мне плохо. Какая же у них отвратительная работа».
Там случилось непредвиденное: засуетились врачи, стали часто посматривать на показания приборов, которые Даше ровным счетом ничего не говорили. Похоже, Марине худо. Даша перекрестила операционную и вышла, ибо еще чуть-чуть – и на стол положат ее, дабы вернуть к жизни.
Ее едва не сбила с ног сестра, вылетевшая из операционной. Даша встала у стены и проглатывала тошноту. В операционной что-то не так. Туда-сюда сновали люди в закрытых повязками лицах, приносили какие-то пакеты… Сумасшедший дом. Там Марина… она умирает…
Они дружили с детства, учились в одном классе. Даша не размазня, но все же противоположность подруге, втайне завидовала ей, считая, что не имеет, к сожалению, доли той наглости и свободы, которые присущи Марине. Она всегда поддерживала Дашу, даже когда та была не права, потом наедине объясняла, где ее просчеты и как с честью вырулить из создавшейся ситуации. Дело в том, что Даша обладает одним ненужным качеством: упряма, как осел. И Марина очень здорово помогала нивелировать эту негативную черту. Без подруги Даше было бы значительно сложнее работать в газете.
Даша опять вернулась к размышлениям об Артуре. И мысленно она говорила себе: «Да он носится с тобой как с писаной торбой, окружил заботой и вниманием, потому что любит. Только до такой тупой, как ты, доходит в последнюю очередь. До Евгении дошло много раньше. А ты, балда, чем платишь? Записалась в принцессы и великодушно разрешаешь нянчиться с собой. Какие тебе еще нужны доказательства? Не пора ли сделать шаг навстречу? Но мы же гордые, это у нас в ногах должны валяться. Вот дура! Вдруг жить осталось всего ничего? А если много осталось, что, ждать будешь, когда он первый объяснится? А если не дождешься? Может, у него тоже комплексы, как у тебя. Ты ведь когда-то ему дала от ворот поворот, ты».
Стало вдруг жаль упущенных лет, жаль себя, сына, маму… Все было не так! Навернулись слезы, Даша всхлипнула.
– Не плачь, Даша, – сказал Кирилл. – Он гений, он все сделает.
– Как ты меня напугал! Я не слышала, когда ты подошел.
– Видела его за работой? – не слушая ее, говорил он, глядя в пол, говорил с долей зависти и грусти. – Он великолепно работает, красиво и четко.
– Ты не сердишься на него? Он ведь сгоряча…
– Правда всегда обидна, Даша, но я не сержусь на Артура. Он достоин восхищения.
Настало утро. Кирилл нервно курил на лестничной площадке, Даша стояла рядом с ним, прислонившись спиной к стене. Ждали. Появился Артур, доставая сигарету и шаря по карманам в поисках зажигалки. Кирилл поднес ему огонь, рука его жутко дрожала. Артур наклонился прикурить, блеснули капли пота на темном лбу.
– Сделали, что могли, – произнес он, глубоко затягиваясь.
– Ты хочешь сказать… – И губы Кирилла задрожали.
– Я сказал, что операция прошла нормально, – прорычал Артур зло. – Иди к своей Мариночке, она в палате интенсивной терапии, спит.
Бормоча слова благодарности, Кирилл спешно ушел. Глядя ему вслед, Артур проворчал:
– Размазня. Его Мариночку хоть через мясорубку прокрути – выживет.
– Ну зачем ты так… – всплеснула руками Даша. – Кирилл твой друг, ему сейчас плохо. Не знала, что ты бываешь такой.
– Какой – такой? – шел на конфликт он.
– Нетерпимый. Упрямый. Грубый. Я люблю сильного и мужественного Артура, доброго, а не базарного мужлана.
– Придется полюбить и недостатки, – огрызнулся он, гася сигарету, вдруг на секунду задумался, повернулся к Даше: – Что ты сказала?
– Ты нетерпимый, упрямый и похож…
– Это неинтересно. Что потом сказала?
– Я знаю и люблю другого Артура, – ругательным тоном ответила Даша, ведь было жаль слабого и безвольного Кирилла. Нельзя людей презирать за то, что они слабы.
– А можно без лишних слов? Я люблю Артура – достаточно.
– Я могу сказать как угодно, смысл будет один! – занесло Дашу, она даже руками взмахивала от негодования, выпуская тираду: – Откуда я знала, что ругаешься ты как сапожник, упрямый… хуже, чем я! Максималист! А какой ты бываешь злой… никогда тебя таким не видела. Еще и мстительный! Это твоя святая обязанность – спасать людям жизни, а ты… Кого же я люблю в результате?
Он привлек ее к себе, рассмеявшись:
– Дашка, это лучшее, что я слышал за последние годы.
Валя примчалась впритык. Если Старпер нечаянно узнает, что припоздала на работу, а не явилась за пятнадцать минут, как им предписано, – нагоняя не миновать. Впрочем, ей сейчас не до Старпера, стерпит любые нагоняи, ибо душа ликует и поет. У нее появился поклонник. Полночи провела она без сна, а посему проспала. Да-да, проспала! Впервые за свое существование на земле! Сначала она отказывалась верить, что такой красивый молодой человек может всерьез ею заинтересоваться. Он уже несколько раз встречал ее у дома, дарил цветы, а вчера они долго гуляли. Валя читала стихи, разумеется, из современных аллегоричных поэтов, Виктор внимательно… нет, пожалуй, завороженно слушал. А потом, прощаясь, он поцеловал ее, не в щечку дежурно чмокнул, а по-настоящему, сильно. У Вали внутри все оборвалось. Где уж тут уснуть! Распирало рассказать девчонкам.
Переодевшись, она ринулась искать Ольгу и Женьку. Как назло, их нигде нет. Может, курят? Заглянула на лестничную клетку и… замерла, затаив дыхание. Вот это да! Тихонько Валя дала задний ход. Ну, теперь-то просто необходимо найти Женьку до начала работы. Тут такое!.. В «дежурантской» девочки пили кофеек, Ольга зевала, наверно, как всегда не выспалась. Под каким же соусом преподнести Женечке сюрпризик? А почему не в лоб? Женька всегда говорит гадости прямо, почему Валя должна ее щадить? Валя заговорила совершенно безобидным тоном:
– Девчонки, я была права. Жень, иди посмотри на Мерса, он на лестничной клетке целуется с Дашей. Да как! Никого вокруг не видят. А ты говорила – не спят. Мерса просто не узнаю. На работе, у всех на виду целоваться… это вульгарно.
Не говоря ни слова, Женя с решимостью в лице двинула к лестнице, твердо чеканя шаг, как комиссар из старых фильмов про революцию.
– Женька случайно скандал не закатит? – невинно произнесла Валентина, но с тем внутренним восторгом, который присущ завистливым людям, когда они удачно устраивают пакости.
– Вот ты, Валька, стерва, – тихо, но отчетливо и с презрением сказала Ольга. – Кто тебя за язык тянул?
У Вали зарделись щеки и повысилось сердцебиение, как-никак, а Ольга раскусила ее коварный замысел и не одобрила Валю. Несмотря на дружбу с Женькой, Валентина уважала Ольгу и хотела бы иметь ее в подругах, она справедливая, неглупая, сдержанная и, что очень нравилось Вале, без амбиций.
Ожидаемого скандала Женька не устроила, вернулась к подружкам как ни в чем не бывало. Ну и самообладание – позавидуешь. Ее опустил Мерс ниже плинтуса, а она… Валя пожирала ее глазами и заметила, что Мисс медицину выдают глаза. В них она прочла жгучую обиду и адский огонь злобы. Ага, не родись красивой…
– Что, правда? – спросила Ольга, в потрясении приподняв брови.
– Да, – ответила Женька с видимым равнодушием.
– Все мужики одинаковые, – констатировала Ольга, – без исключений. Знаешь, Женя, не переживай. Да любой за счастье посчитает спать у твоих ног. Он эту Дашу тоже бросит. Артур с африканской примесью, ему одной бабы мало. Я передачу смотрела, у них темперамент необузданный.
– Да с чего вы взяли, что я переживаю? – надменно сказала Женька и нервно рассмеялась. – Дело не в том. Просто я таких вещей не прощаю.
Кто бы мог подумать, что женщина, прожив много лет в браке, в разгар занятий любовью, вдруг испуганно произнесет:
– Ай, что это?
Артур едва довел до конца начатое, потому что его разбирал смех. В это трудно поверить, но Дашка оказалась полной неумехой, несколько зажатой, пока раскочегарил… Ее предстоит образовывать в вопросах секса. Однако удовлетворение разливалось маслом по душе: Игорь не смог, а я смог! Приятно. И еще: Игорь скотина. Подобные мысли повышают рейтинг в собственных глазах. А в сущности, это все такая ерунда. Не ерунда то, что Дашка с ним, и теперь уж навсегда. Давным-давно отец оказался прав: близость с любимой женщиной ни с чем не сравнима. «Опосля того как» лежала Дашка притихшая, будто спала, но Артур знал, что она не спит.
– Что это было? – едва слышно спросила она.
Детский вопрос из уст взрослой женщины заставил его хихикнуть:
– Тебе как сказать: по-простецки или по-научному?
Она приподняла голову, посмотрела на Артура, но, увидев смеющиеся глаза, уткнулась лицом ему в грудь:
– Не надо, лучше молчи.
– Дашка, скажи честно, это у тебя впервые? Ну, скажи, впервые?
– Думаю, ты догадался, зачем тебе мой ответ?
– Вот ты дурочка, Дашка! А моя мужская гордость не в счет? Я же мечтаю услышать: ах, Артур, мне еще никогда не было так хорошо, я в восторге и так далее.
– Ах, Артур, я в восторге и так далее, – передразнила она.
Оба прыснули. А за окном день, кажется, собирается дождь. И никуда не надо нестись, можно валяться до завтрашнего утра в кровати, спать, есть и…
– Даша, – шепнул Артур, – давай повторим?
– А это повторится?
– Гарантирую, хотя с моей стороны подобное заявление не является скромным. Дашка, а тебе понравилось? Скажи честно.
– Ну… да… не знаю… кажется.
– Так «да» или «не знаю»?
– Перестань брать у меня интервью в постели. Спи, ты сутки не спал.
– С ума сошла! Я, можно сказать, на вершине блаженства, а там нет места сну. Видишь, я от тебя ничего не скрываю. Так тебе понравилось?
– Вот приставучий. Ну да, да!
– Ух, Дашка, я тебя так люблю – раздавил бы!
– Осторожно, правда, раздавишь! – Она ненадолго задумалась. – Если бы со мной не произошло то, что произошло, я была бы самой счастливой на свете.