«Какая разница? – хотелось выкрикнуть Диане. – Чтобы ты испытывал жалость? Чтобы видел во мне несчастную мать, заботящуюся о больном ребёнке или дочь, отмывающую от дерьма собственную мать? Зачем? Не проще ли, как и раньше, видеть во мне лишь секс-игрушку и посмеиваться над тем, как я зарабатываю на жизнь? А ты хоть раз задумался, почему я выбрала такой путь?»
– А зачем, Ром?! Чтобы услышать от тебя дополнительную порцию издёвок в мой адрес? – Ей было больно говорить эти слова, но их так много накопилось. – Ты видел во мне объект удовлетворения своих потребностей. Скажи честно, хотел бы ты знать обо всё этом? – Она обвела комнату рукой. – Что бы изменилось? А если бы изменилось, то в какую сторону: лучшую или худшую?
Последний вопрос был риторическим. Она и так знала, что их встречи стали бы более редкими, пока окончательно не сошли бы на нет.
– Диана, – выдавил из себя Рома. Он выглядел озадаченно. – Зачем ты такое говоришь? Ты же знаешь, как я к тебе отношусь.
У Дианы полились слёзы, и, увидев плачущую мать, Ваня крепко обнял её, отчего рыдания только усилились. Она в полный голос разревелась, уткнувшись носом в волосы сына.
Рома стоял не шелохнувшись.
Диана не смотрела на него, но в глубине души надеялась, что он подойдёт, обнимет и шепнёт на ухо слова утешения. Может, даже поцелует, прижав к себе.
Но этого не случилось.
Диана вскоре успокоилась и посмотрела на мужчину. Она знала его хорошо. Другой бы и сам разревелся. Но не Рома. Будучи всегда весёлым и позитивным при встречах, сейчас он выглядел побитым жизнью уличным псом, прячущим взгляд, позорно поджавшим хвост. Но при этом вид не был жалким, больше жалобным. Диана решила, что нагрубила незаслуженно.
– Прости. Ты ни в чём не виноват, но и ты меня пойми.
Рома почесал нос, Диана знала, что это с непривычки.
– Ты меня прости… За всё. То, что я здесь увидел, не поменяет наших отношений.
«Вот именно! Не поменяет! Тебе и в голову не приходит, что я жду от тебя и как я на самом деле хочу перемен в наших отношениях. Но тебе или плевать, или, что ещё хуже, ты будешь чувствовать брезгливость вместо какого-то элементарного понимания».
– Уходи. Мне нужно прибрать за мамой и покормить сына. Пожалуйста.
Рома ушёл. Так же незаметно, как и появился. Будто растворился в пространстве этой крохотной, пропахшей старостью и болезнями квартиры.
8
Каскад пришёл на наблюдательный пост проверить подчинённых и теперь сидел на дне окопа вместе с тремя бойцами.
Вопреки ожиданиям Каскада, не имевшего опыта ведения боевых действий в естественных условиях местности, Слот рекомендовал ему организовать НП не на окраине лесополосы, а немного глубже, метрах в десяти. Таким образом, как объяснил разведчик, наблюдателям удастся избежать обнаружения противником и подстраховаться от снайперского выстрела.
– Смотри, – наставлял тогда Слот. – Сядешь на опушке. Ночью с лесочка напротив тебя высекут в тепляк.12 Отойди немного вглубь, а на опушке растяжки расставь. Только так, чтобы твои бойцы периодически могли туда подползать и мониторить движения врага, если они будут. Ещё лучше, если пост будет пасти тот лес без перемещений, но опять же, велика вероятность себя выдать.
– Я понял, – Каскад не мог нарадоваться, что заводил его именно Слот. Русобородый дядька оказался нормальным воякой.
Теперь офицер сидел на НП вместе с солдатами и наблюдал за их работой. Один из бойцов спал, второй бодрствовал, отдыхая на дне окопа, а третий вёл наблюдение, время от времени просматривая местность то через тепловизор, то через ночной прицел, передаваемые солдатами друг другу по смене.
Пост оборудовали не полностью – выкопали окоп и немного замаскировали подручными средствами. Лишь в ближайшем будущем собирались напилить брёвен, чтобы перекрыть окоп сверху. Проблема состояла в том, что пилить деревья здесь нельзя, чтобы не нарушить естественную маскировку. А для того чтобы принести их с другой части лесополосы и остаться незамеченными, предстояло отойти в тыл минимум километра на два. В принципе, брёвна нужно было принести и на сам опорный пункт, чтобы в будущем сделать более или менее надёжные укрытия для всех, но личного состава и шанцевого инструмента катастрофически не хватало, как и всего прочего.
И всё же, несмотря на постоянную угрозу со стороны противника, недоверие Каскада к личному составу, не успевшему ещё себя зарекомендовать, бессонницу, причиной еженощной проверки НП стало не только и даже не столько вышеперечисленное, сколько возможность побыть подальше от «Трупа».
Да, того самого «Трупа», который не давал Каскаду покоя с самого начала выполнения боевого задания по удержанию вверенного ему участка.
После первого знакомства с Грязным Гарри, как теперь называли «Труп» все подчинённые Каскада, старлей пытался всеми мыслимыми и немыслимыми способами избегать его. Он никогда не был суеверным, особо пугливым, сильно верующим или, наоборот, атеистом, но тот человек, останки которого волею судьбы остались разлагаться на их участке, приводил его в ужас. Словно «Труп» был вовсе и не труп, а злобное мистическое существо, восставшее из Преисподней. Причём, что самое удивительное, никто, кроме самого Каскада, в «Трупе» ничего особенного не видел, и все разговоры о нём среди солдат сводились лишь к бесконечным насмешкам.
«Эй, Кикимор, а где ты брал ножовку?»
«Как где, у Грязного Гарри».
Дружный смех.
«Блять, кто сожрал весь тушняк?»
«Ясен хрен, Грязный Гарри, кто же ещё!»
Тупой дружный смех.
«Эх, сейчас бы сюда тёлочек и отжарить их, вдуть бы по самое не хочу. Отвечаю, большего мне и не надо. Потом и помирать не так страшно».
«Зачем тебе тёлки, брат? Обратись к Грязному Гарри».
Бесящий, выводящий из себя тупой дружный смех, от которого хотелось вышибить мозги всем этим безмозглым солдафонам.
Конечно, такими были не все, но абсолютное большинство. Были и те, кто понимал, что Грязный Гарри – такой же бедолага, как и они сами, волей судьбы оказавшийся в ненужном месте в ненужное время. Как понимали они и то, что завтра, а то и вовсе сегодня, могут сами стать такими же Грязными Гарри, только не истлевшими, сгнившими и изъеденными червями, а свеженькими трупами, чьи тела, возможно, тоже будут удобрять эту лесополосу. Однако тех, кто всё это понимал, было меньшинство.
Что бесило ещё больше, чем шутки бойцов, так это то, как быстро они поняли, что командир не одобряет их насмешек. И, естественно, поддавшись коллективному «неразуму» начали делать всё, чтобы разозлить Каскада ещё больше. Теперь в его присутствии не проходило и часа, чтобы какой-то идиот не отвесил острóту в сторону покойника. Все попытки прекратить это не увенчались успехом, и тогда Каскад смирился. По крайней мере, делал вид, что шутки про Грязного Гарри его не напрягают.
Возвращаясь от наблюдательного поста вглубь лесополосы, туда, где расположился его взвод, Каскад с досадой думал, почему не повлиял на выбор места для своего командного пункта. Вернее, место он определил, причём так, что «Труп» получалось бы обходить стороной, проложив тропинку с другой стороны лесополосы. Но, как всегда и бывает в военной службе, все его планы в пух и прах разрушили отцы-командиры.
Вечером того дня, когда Каскад со взводом зашёл в лесополосу, он посоветовался с опытными сержантами, которых командир бригады любезно предоставил ему в распоряжение. Каскаду по радиостанции было велено прибыть в штаб для уточнения боевой задачи и информирования его о внезапно изменившейся обстановке на фронте. Перед тем как убыть, ближе к вечеру, Каскад доходчиво объяснил сержантскому составу, где, что и как копать.
Он распорядился оборудовать наблюдательный пост на окраине лесополосы, в пятнадцати метрах вглубь от опушки. Глубже, в двухста метрах от НП, следовало выкопать позиции слева и справа для ведения флангового огня, а чуть сзади – организовать командный пункт самого Каскада, который в случае необходимости будет выполнять функции тылового прикрытия и послужит местом отдыха части личного состава, незадействованного в несении дежурства. Место для БК планировалось разместить под землёй, ещё глубже в тылу, но пока все боеприпасы разгрузили на траву. В дальнейшем Каскад собирался поручить отрывку путей сообщений между всеми позициями, но людской ресурс не позволял выполнять все работы одновременно.
Он всё чётко разъяснил и с наступлением сумерек отлучился в штаб в сопровождении одного из солдат, полностью доверив начало работ сержантскому составу, о чём теперь очень жалел.
В штабе ему сообщили, что, по данным разведки, противник предпринимает несвойственную на этом направлении активность, а также, что местным подразделениям врага доставили дополнительное количество техники и артиллерийских снарядов, а это чревато усилением артобстрелов и, как возможный вариант, наступлением противника.
Каскад с пониманием отнёсся к новой информации и поинтересовался, организована ли оборона в соседних с его взводом лесополосах, зашли ли туда какие-либо подразделения. В ответ получил лишь испепеляющий взгляд комбрига, не сулящий ничего хорошего. Спокойным тоном один из старших офицеров разъяснил, мол, не волнуйся, сынок, когда помощь придёт, ты будешь первым, кто об этом узнает.
Каскад же считал, что он будет первым, кто сдохнет, когда на него пойдёт полчище врагов, а прикрыть с левого и правого флангов будет некому. По понятным причинам делиться своими мыслями офицер не стал и уж тем более не рискнул что-нибудь требовать. Получив задачу, он покинул штаб, но смог вернуться к своему взводу лишь следующей ночью.
За время его отсутствия солдаты и сержанты неплохо потрудились. Несмотря на ограниченное количество лопат, отсутствие кирок и наличие всего двух топоров, им удалось на метр углубить окопы везде, где указал Каскад. Он был бы всем доволен, если бы не одно жирное