Ника замолчала. Видимо, такое ей в голову не приходило.
– Ладно. Хорошо. Пусть не для работы, но я хотела хотя бы усовершенствовать свои навыки. Чтоб ты мне показал, рассказал.
Рома негодовал, почёсывая затылок.
– Так я тебе и так рассказал. И судя по тому, что у тебя получилось в твоём первом сне, я тебе и не нужен. Ты вполне можешь справиться сама. Да и как я тебе могу показать?
– Ты что, пап? Легко. Я приду к тебе в сон.
– Что? – Рома опешил. – О чём ты?
– Ну, мы ляжем спать, свяжем руки и вуаля!
«Что она такое несёт?»
Рома подошёл к дому Алисы и, стоя во дворе, наблюдал за тем, как задорно играет ребятня на детской площадке.
– Ника, ты в этом деле ничего не понимаешь, так что я тебе немного разъясню. Во-первых, с тех пор как я обнаружил свою способность, мне не приснилось ни одного сна. Я имею в виду, моего сна. Во-вторых, уверен, что и тебе они теперь тоже не снятся. Ты, может, этого пока не заметила, но пройдёт месяц-другой – и поймёшь, что с собственными сновидениями у тебя покончено навсегда. Из вышеперечисленного следует третье: мы просто ничего не увидим. Ни твой сон, ни мой. Потому что их нет. Я уж не говорю о том, чтобы тебе каким-то чудом прийти ко мне с ночёвкой. Представляю лицо твоей матери от одной только мысли об этом.
Рома замолчал, надеясь, что разговор окончен. Однако Ника не думала сдаваться:
– Как ты можешь быть в этом уверен? Ты же не пробовал.
– Что не пробовал?
– Ну уснуть с таким же, как ты.
– Просто знаю.
– И тебе не интересно проверить? Пап, вот подумай. Что будет? А если даже и ничего, как нам это навредит?
Рома задумался.
«Откуда в его дочери столько упрямства и любопытства? Неужели унаследовала? Но от кого?»
– Послушай, Ника, я понимаю твой детский интерес к этому, но поверь, нам с тобой это не нужно. И в первую очередь именно тебе.
– Папа! Почему ты рассматриваешь любой мой интерес как детский? Компьютерные игры – несерьёзно. Музыка – несерьёзно. Даже танцы, на которые я хожу, ты считаешь пустой тратой времени! Недавно ты мне признался, что помогаешь людям, избавляешь от кошмаров, может, таким образом даже спасаешь им жизни. А когда я хочу последовать твоему примеру, вдруг начинаешь меня отговаривать. А какой тогда пример мне с тебя брать, как с отца, если не этот?
«Она реально повысила на меня голос?»
– Ника, не забывай, что с отцом разговариваешь.
– Я не забываю, пап. А ты пойми наконец, что мне не пять лет.
«Как обухом по голове. Ника, как бы я хотел, чтобы тебе пять и оставалось».
– Ладно. Тебе не пять лет, но то, что ты предлагаешь – это слишком.
– А что будет?
– Да причём тут…
– Что будет? – не дала ему договорить Ника. – Даже если вдруг мы ничего не увидим, что с того? Плохого в этом точно ничего нет. А представь, если получится?
Рома представил. Он не задумывался о подобном, даже когда узнал про способность дочери. Если они уснут вместе, что может произойти? Либо, они просто проспят ночь, так ничего и не увидев, в чём, собственно, вреда действительно никакого нет. Либо кто-то из них попадёт в сон другого. Но в таком случае, в теории, они оба будут понимать, кто у кого во сне, и, возможно, даже могут обсудить увиденное. А ещё попытаться что-то изменить. Интересно, а смогут они оба менять сон или только тот из них, кто окажется в сновидении другого?
Рома провёл аналогию со снами Алисы. Там он тоже соревновался в создании визуальных образов, только не с дочерью, а с неким неизвестным и крайне жестоким персонажем. Вся задумка Ники была в целом интересна, но смущало его, даже если отбросить всё вышеперечисленное, только одно.
– А что ты скажешь матери?
– Ты согласен?
– Нет. Но предположим.
– Пап, ну ты чего? Это уже моя проблема. За это не беспокойся.
Рома предупредил дочь, что при любом раскладе её мать не должна узнать о том, что Ника будет ночевать у него, и пояснил, что удачное время для этого выберет сам. Ещё посоветовал пока потренироваться на снах кошки, хотя, судя по отзывам дочери, сны Прады были чем-то вроде смеси киберпанка с аниме и картинами Пикассо. Откуда она взяла такое сравнение, Рома не понял и списал на то, что дочери, как ни крути, уже пятнадцать, так что она, наверное, кое-что соображает.
Попрощавшись с Никой, Рома обнаружил, несколько пропущенных звонков от Оксаны. С досадой понял, что и без этого поход к Алисе затянулся. Он уже на двадцать минут опаздывал к назначенному времени, а потому перезванивать девушке не стал. Набрал знакомые цифры на домофоне и, когда дверь открылась, отправился на встречу с матерью и дочерью, жизнь которых плотно вошла в его повседневность.
5
От увиденного в комнате Алисы Рома не просто ужаснулся, а реально прочувствовал, как тело охватил озноб. Ощущения были схожи с теми, что он испытал, когда на его глазах сбили девушку с детской коляской на пешеходном переходе. Картина из серии: «Да, я знаю, что такое случается, но как же это ужасно, когда видишь это своими собственными глазами».
Алиса хотела встать с кровати, но мать убедила её этого не делать. Мужчина видел, что той не стоило даже шевелиться, не говоря уже о том, чтобы принимать без надобности вертикальное положение.
Морщась и извиваясь от боли, девушка задрала футболку до груди, и мать аккуратно приподняла стерильную повязку, наложенную дочери на живот. Роме предстала нелицеприятная картина: от низа живота до рёбер отчётливо просматривались рваные царапины от порезов. Если бы спросили его мнение, он предположил бы, что кто-то острым предметом провёл по коже Алисы снизу вверх, а потом, не вытаскивая острия, сместил его вниз по диагонали.
Когда Рома осмотрел живот, Вера наложила обратно кровоостанавливающую повязку и опустила дочери футболку.
– Ну, что скажете? – спросила она. Было совершенно очевидно, как тяжело ей держать себя в руках.
Сама же Алиса лежала молча. Её раскрасневшееся от стеснения лицо постепенно начинало приобретать привычный для девушки бледный вид.
– Насколько глубокие порезы?
– Доктор сказал, что не более нескольких миллиметров.
Рома взглянул на броский маникюр Алисы. Несколько ногтей на её руках были сломаны, остальные едва выпирали от подушечек пальцев.
– Алиса, это ты сделала? – спросил Рома.
Девушка молчала, глаза наливались слезами. Рома понял, что пока не время.
– Ещё раз повторим. Во сне тебе приснилось нечто ужасное, отчего ты исцарапала, а точнее изрезала живот собственными ногтями. Покажи их.
Девушка протянула руку, и Рома, держа её крохотную ладонь в своей, принялся внимательно осматривать ногти. Не менее внимательно на самого Рому и его действия сейчас смотрела Вера.
Он заметил под ногтями спёкшуюся кровь, которую Алиса не смогла отмыть. Рома отпустил руку и поймал себя на мысли, что хотелось подержать её подольше.
Мужчина взглянул в глаза девушки и понял, что она ничего ему не скажет, пока за ними наблюдает мать.
– Вера, – обратился он к женщине, – не поймите неправильно, но не могли бы вы выйти? Я хочу поговорить с Алисой наедине.
От удивления глаза женщины полезли на лоб.
– О чём вы хотите поговорить? Может, наконец, посвятите меня в её сны? – Как будто ожидая поддержки, она взглянула на дочь. Однако та ничего не сказала.
– Когда Алиса захочет, обязательно расскажет. Для меня это типа врачебная этика, – давил Рома.
– Я не хотела её доставать с расспросами, пока она в таком состоянии.
– Тогда давайте спросим вместе.
Рома понимающе посмотрел на девушку. Он знал, что она ничего не расскажет при матери, потому что та не осознавала, что происходит у дочери во снах. Рома ждал, что Алиса настоит на их разговоре тет-а-тет.
– Мама, оставишь нас? – сказала девушка тихим голосом.
– Нет, Алиса, что ещё за ерунда! Рассказывай при мне. Роман, – обратилась Вера к мужчине, – при всём уважении, мне кажется, это переходит все границы.
В этот момент Роме захотелось послать к чертям эту семейку и убраться из квартиры. Пусть сами разбираются. Но было жаль беззащитную перед неведомым злом девочку, что и побуждало его терпеть непонимание со стороны её матери.
– Все границы перешло вот это. – Он показал на живот Алисы. Раны были скрыты под футболкой, но посыл был ясен. – И если вы не обратились в скорую сегодня ночью, не нашли и не ищете помощи у профессиональных психологов, то вам придётся довериться мне до конца. Я единственный человек, который понимает вашу дочь. Алиса, ты согласна со мной?
Он задал вопрос дочери, но смотрел в этот момент на её мать. Та переводила взгляд с него на Алису и обратно, пока последняя не подала голос.
– Мама, Рома прав. Оставь нас, пожалуйста. Пока я готова поделиться только с ним.
Вера в недоумении хватала ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба. Отдышавшись, выдала:
– Я надеюсь, твоему отцу удастся прервать командировку и приехать. Уверена, он что-нибудь придумает.
С обиженным видом Вера покинула комнату и закрыла за собой дверь. Рома понадеялся, что такая женщина, как Вера, не опустится до того, чтобы подслушивать их разговор.
– Спасибо, – негромко произнесла Алиса. – Я не могу при ней говорить.
– Не за что. Я понимаю, – ответил Рома, ощутив прилив тёплых чувств. Он был рад, что в данный момент девушка доверяла ему больше, чем родной матери. Недавние слова Ники о том, что он помогает людям и, возможно, даже спасает некоторым из них жизни, заиграли новыми красками. – Рассказывай всё по порядку. Не скрывай ничего. Мне важна каждая деталь.
Алиса неторопливо рассказала. Начала с мыслей о том, как была уверена, что эту ночь будет спать спокойно, без кошмаров, и закончила тем, как во сне собственное отражение в зеркале начало резать ей живот. Не обошла вниманием и тот факт, что вполне отдавала себе отчёт в том, что Ромы – её спасителя в мире снов – на этот раз нет рядом. Но в то же время так и не поняла, что находится во сне. Было лишь одно инстинктивное желание двигаться в том направлении, куда ведёт её всё тот же монстр.