Рома ни разу не перебил девушку. Она запомнила сон до мельчайших деталей, и уточнений не требовалось. Когда же дело коснулось порезов на животе, он старался не наседать, а лишь аккуратно выудить у Алисы объективное мнение о случившемся.
– Значит, ты стояла напротив зеркала, где до этого был выход. В отражении была как бы ты, но не ты, потому что девушка напротив выполняла другие действия? Так?
– Да, только я хотела открыть дверь, как она меня схватила за запястье. А когда попыталась отбиться, выхватила у меня кусок зеркала и начала резать себя, но я ощущала эту боль на себе. Потом проснулась и обнаружила, что в реальности живот изрезан.
Поглядывая в окно, Рома какое-то время молчал. Затем произнёс:
– И ты отрицаешь, что нанесла урон сама себе, и уверяешь, что эти раны каким-то немыслимым образом перенеслись из сна в наш мир?
– Да, – без раздумий ответила девушка.
Рома почесал щетину на шее, взъерошил волосы. Знал, что выждать паузу в такие моменты очень важно.
– Алиса, но ты же понимаешь, насколько это фантастично звучит?
Она лишь опустила взгляд и с досадой сжала губы.
– Да, Ром. Понимаю, что мне никто не поверит. И понимаю почему. Одного не понимаю: как ты можешь сомневаться? Ты же был там. Ты знаешь, что там всё по-другому!
Она слегка повысила голос, и Рома оглянулся. Ему не хотелось, чтобы сейчас, в самый ответственный момент, вернулась Вера.
– Тихо-тихо, – сказал он успокаивающе. – Во-первых, я не говорил, что не верю. Я лишь хотел убедиться, понимаешь ли ты, что такое в принципе невозможно. Во-вторых, когда говорил, что твои сны необычны, я имел в виду, что с подобными не сталкивался. Но никак не мог предположить, что в том мире тебе могут причинить физический вред, который отразится здесь. Про моральный я не говорю.
Алиса выдохнула. Она явно ожидала от него другого, рассчитывала на то, что Рома сразу поверит в её версию и предложит помощь. Мужчину не на шутку испугало то, что зло во снах умеет противостоять ему, видит его. Если предположить, что оно способно нанести раны телу, которые окажутся реальными в этом мире… Нет, он отказывался в это верить! Они же живут не где-нибудь на улице Вязов в выдуманной киношной вселенной, а в старом добром Севастополе.
– Можно я ещё раз осмотрю твои руки?
Алиса не ответила, а просто протянула ему ладони. Рома нежно взял их и принялся с умным видом осматривать. Он понимал, что надо хотя бы показать, что догадывается, в чём дело. Закончив осмотр, Рома сказал:
– Ты готова сегодня к сеансу?
Алиса перевела взгляд на ладони, по-прежнему находившиеся в ладонях Ромы. Почувствовав её неловкость, он выпустил руки девушки.
– Прости, – сказал мужчина.
– Не готова. Я не знаю. Как лучше?
«Да кто его знает, как оно теперь лучше».
– Пока не могу сказать. Сегодня поспи под присмотром матери и постарайся с ней не ругаться. Ей тоже тяжело. Только пусть отдохнёт днём, ей лучше не спать во время твоего сна, чтобы история не повторилась. Я приду завтра, и мы попробуем снова. Хорошо?
Алиса кивнула.
– Я ещё кое-что тебе не сказала. Может, это не имеет значения, но на всякий случай всё-таки уточню.
– Что именно?
– Там, во сне, когда я блуждала в зеркальном лабиринте, сверху на меня опять смотрело это лицо. Лицо монстра.
– Да, ты говорила об этом. И что?
– Оно было не таким как раньше. Мне кажется, оно стало покрываться кожей и всё больше походить на человеческое. Я не знаю, хорошо это или плохо, но отчего-то мне становится ещё страшнее.
Рома не ответил, но ему это тоже не понравилось.
Что-то в этой трансформации было нехорошее.
Очень нехорошее.
6
Диана пришла на полчаса раньше, чем они с Ромой договаривались. Когда он открыл дверь, перед ним предстала не проститутка, которую он привык видеть, желать и трахать. Теперь она прежде всего любящая мама больного ребёнка, бесконечно опекаемого ею, и заботливая дочь, ухаживающая за престарелой матерью. Рома был восхищён этой сильной женщиной, сумевшей сохранить красоту и сексуальность, взвалив на свои плечи тяжкую ношу.
Они поцеловались. Рома сам не понял, кто стал инициатором этого действия. При этом поймал себя на мысли, что напрочь забыл о её способе заработка.
«Господи, да теперь вообще не хочется об этом думать».
Поцелуй, полный нежности, превратился в наполненное страстью переплетение языков, губ и рук. Желание возникло так быстро, что, спотыкаясь и ударяясь о косяки дверей и постепенно лишая друг друга одежды, они завалились в комнату. Оставшись нагими, страстно занялись любовью. Рома обезумел от стонов Дианы, она будто раззадоривала его, переходя на крик в те самые моменты, когда он, опьянённый небывалым чувством, стремился показать всё, на что способен.
Когда же всё закончилось, они, голые и довольные, лежали в обнимку и смотрели друг другу в глаза. Рома гладил её густые чёрные волосы, а Диана поглаживала пальцами его спину.
– Ром. Что мы делаем?
– Не знаю.
Он и правда не знал.
– Я проститутка.
– А я бабник и циник.
– Как нам быть?
– Ты сказала, что хочешь поговорить о чём-то важном.
Диана ненадолго замолчала.
– Сначала я должна тебе кое-что рассказать.
– Расскажи.
– Я не знаю, как ты к этому отнесёшься.
– Я тоже. Но ты попробуй.
«Неужели она хочет рассказать о своей жизни?»
– Возможно, это изменит твоё отношение ко мне.
– Оно и так изменилось.
Словно в подтверждение своих слов он поцеловал её в губы. Девушка тихо заплакала. Рома нежно вытер слёзы пальцем и расцеловал Диану в щёки, слизав солёную влагу.
– Рассказывай.
Она поведала об очень коротком и неудачном браке; о сыне, родившемся с отклонениями; инсульте матери с последующей за ним инвалидностью; о том, как с ранних лет осталась без отца, и им с матерью пришлось выживать. Потом поделилась эмоциями, когда впервые решилась переспать с мужчиной за деньги, насколько легче после этого стало поддерживать развитие сына и оплачивать лечение матери. Не утаила и то, сколько зарабатывает и как несколько раз пыталась бросить это занятие. Но снова и снова возвращалась в погоне за стабильным и достойным заработком. Девушка призналась, что много раз пыталась найти нормальную высокооплачиваемую работу, но безуспешно.
Рома слушал как завороженный, периодически вытирая слёзы с её лица. Всё больше он начинал понимать Диану, которую ещё месяц назад воспринимал лишь дорогой шлюхой.
Всё поменялось. Перевернулось с ног на голову.
Не только с Дианой, но и с сеансами. В один миг разрушился привычный стабильный мир и родился новый, неизведанный, возможно, полный опасностей и разочарований. Другой, но оттого не менее прекрасный.
Рома не хотел сейчас думать о том, что будет дальше. Он наслаждался моментом. Когда Диана закончила рассказ, они молча лежали, думая каждый о чём-то своём.
– Ну а ты? – девушка решила нарушить тишину.
– Что я?
– Расскажи что-нибудь о себе, чего я не знаю.
– Ты не поверишь.
– Ты всегда что-то скрывал от меня. Пожалуй, поверю.
Четвёртый раз в жизни Рома поделился с близким человеком своей способностью проникать в чужие сны. Помимо бывшей жены, Артура и дочери, Диана теперь вошла в узкий круг посвящённых. Естественно, были десятки благодарных клиентов, которые могли рассказать ещё десятку людей о парне, что избавляет от дурных снов. Но когда об этом узнают дорогие тебе люди, а Диана за эти дни стала именно такой, тут совсем другое. Близкие думают, что знают тебя как свои пять пальцев, и, когда слышат о твоей сверхъестественной способности, смотрят на тебя как на представителя внеземной цивилизации.
Диана засыпала вопросами, ведомая скорее любопытством, нежели скептицизмом. Он понял, что девушка верит ему.
– Офигеть, – заключила она.
– Знаешь, я столько времени этим занимаюсь, что иногда забываю, насколько это выглядит со стороны странным и необычным.
– Хорошо, что мы никогда не спали с тобой. А то бы ты мог видеть мои сны.
– Да, мог бы.
Диана распахнула глаза.
– Слушай! А ты…
– Да, видел. В прошлый раз я был у тебя во сне.
– Блин… Как ты мог? – Диана шутливо взвизгнула.
– Я случайно.
– И что там было? Я помню, что видела тебя, но уже забыла сам сон.
– Неважно. Можно я не буду говорить?
Диана не возражала.
– Хорошо. Тогда расскажи лучше, как ты впервые обнаружил, что находишься в чужом сне?
– О, это долгая и грустная история.
– У меня ещё есть время.
– Тогда слушай.
7
Каскад лежал на нарах у себя в блиндаже, укутавшись во влажный, провонявший потом и табаком спальный мешок. Докурив сигарету, он с неохотой дотянулся до пепельницы на столе, затушил бычок и, несмотря на дикое желание закурить вновь, сдержался. Казалось, никотин пропитал собой всё его тело: лёгкие, ногти, кожу, слизистые и волосы. Офицер даже не удивился бы, если в один прекрасный момент дым повалил бы из ушей.
Полумрак блиндажа с тусклой лампой, подвешенной в углу напротив, храп солдат и ветер снаружи наводили на унылые размышления.
Сколько ещё осталось жить ему и его бойцам? Как долго они смогут продержаться, пока артиллерия противника их не выбьет? Возможно, что закончится всё гораздо быстрее, чем он думает.
«Труп ждёт».
«Нет, Труп ничего не может ждать, он тут вообще ни при чём», – пытался убедить себя Каскад. Труп – это всего лишь человеческие останки и ничего более. Какую бы связь между ним и собой Каскад себе ни нафантазировал, её просто нет и быть не может. Точка.
«Да-да-да…»
Заткнись! – хотелось крикнуть Каскаду. Этот мерзкий голос в голове порой доставал ещё больше, чем сам мертвец. Стоило Каскаду позабыть о Трупе, как голос оказывался тут как тут со своими нашёптываниями:
«Труп ждёт».
«Труп наблюдает».
«Иди убедись, он подмигнёт тебе».