– Что ж, попробуй мне помешать.
Денис рванул вперёд, Рома кинулся навстречу. Денис ударил Рому ногой в живот, отчего тот вскрикнул и отлетел. Денис продолжил атаку и бросился на упавшего Рому сверху, но тому удалось откатиться в сторону и встать. Рома попытался ударить противника кулаком, но тот увернулся, ударив в ответ в район солнечного сплетения. У мужчины перехватило дыхание, но не успел он отойти, как тут же ощутил удар в голову, потом ещё один и ещё.
В голове помутнело, тело пошатнулось, Рома едва мог стоять на ногах и только в последний момент создал вокруг себя защитное поле. Денис нанёс ещё несколько ударов, но все они были поглощены невидимой глазу защитой. Эти секунды позволили Роме прийти в себя, собраться с мыслями и попытаться прикинуть дальнейший план действий. Последний пункт не удался, никакого плана мужчина не видел, поэтому принялся идти в атаку на противника.
На этот раз Денис пропустил один удар в голову, чуть оступился, Рома поспешил развить успех и принялся поочерёдно колотить обеими руками по ненавистному врагу. Денис безвольно опустил руки и упал на одно колено, не в силах больше держаться на ногах. Рома, задыхаясь от усталости, прекратил его бить. Он видел, как течёт кровь из носа и рта противника, как заплыл один его глаз.
Денис выхаркнул содержимое рта, вытер губы тыльной стороной ладони, после чего медленно поднял голову и посмотрел Роме в глаза.
– Ты этого хотел?
Рома, не отвечая, смотрел на противника. Следом произошло невероятное. Денис растянул рот в ехидной улыбке, ещё раз сплюнул в сторону, встал. Широко расставив ноги, сказал:
– Смотри.
Лицо парня стало заживать: отёчность глаза исчезла, а следом перестала идти кровь изо рта и носа. Денис принял прежний, ничем не повреждённый облик.
– Я показал тебе то, что ты хотел видеть. Теперь покажу другое.
Он пошёл на Рому, и тот, как и прежде, создал вокруг себя защитное поле. Денис со всего размаху ударил по нему, но защита выдержала. Ударил вновь, но тоже безуспешно. Тогда сжал кулак и приложил его вплотную к защитному полю Ромы. Рома напрягся как мог, чтобы поле выдержало, но постепенно рука Дениса проникала через невидимую защиту, вгрызалась в неё, как в желе, и вот уже ладонь парня оказалась на шее Ромы и яростно её сжала.
Мужчина не стал дожидаться, пока ублюдок его задушит, принялся колотить противника обеими руками, но тот словно не чувствовал ударов. Рома ощутил, как силы покидают его, ослабевает и вовсе исчезает защитное поле: он уже не мог его контролировать. Тогда Денис со всей силы ударил Рому по лицу, и тот даже ощутил, как вылетел один из зубов.
Мужчина упал. В голове роились тысячи мыслей, но ни одной толковой. Рома подумал, что нужно попробовать проснуться, но понял, что не может этого сделать.
Он нужен Алисе.
Денис накинулся сверху и принялся колошматить Рому по лицу. Тот не сопротивлялся, чувствовал каждый удар, и с каждым новым это чувство притуплялось. Силы покидали его, мозг отказывался найти выход.
Денис побеждал.
17
С трудом выбравшись из «лисьей норы», Каскад пополз к своему блиндажу. Путь предстоял неблизкий – метров пятьдесят, а то и семьдесят по извилистым путям сообщений. Рацию внутренней связи он выкинул, потому что связываться было теперь не с кем. Все его люди погибли, а если и нет, то были завалены землёй, ранены или доживали последние минуты в беспамятстве.
Как так?
Как получилось, что всех их похоронят здесь, в сырой чужой земле?
«Это всё Труп».
Может быть. Труп был способен на многое и практически сразу предупредил Каскада, что он, Каскад, не жилец. Ведь в глубине души офицер знал, что этим всё и закончится.
Запыхавшийся Каскад полз по дну траншеи, залитой водой. Броня, форма, берцы отяжелели до невозможного, напитавшись влагой. Холода Каскад не чувствовал, а вот усталость – да.
Продвинувшись метров на пять, офицер подумал о том, чтобы встать и бегом преодолеть оставшийся участок. Словно намекая на гибельность этой идеи, сверху разорвался снаряд, отчего повсюду полетели осколки, земля и щепки от деревьев.
«Да, вставать – плохая идея».
И Каскад полз. Медленно, тяжело, но полз. Он читал молитвы, проклинал судьбу, плакал, вспоминая сына и жену, жалел родителей, представляя, как им принесут похоронку. Он ненавидел Трупа, но молил его о пощаде, словно Бога.
Каскад проклинал правительство, Министерство обороны и своих командиров, засунувших его в это воплощение ада на земле. Затем начинал посыпать проклятиями всех этих же лиц со стороны противника и его артиллеристов, что сыпали по нему нескончаемым потоком боеприпасов.
Он ненавидел всех и вся и жалел об утраченном времени, о прожитых впустую годах, о мечтах, которым не суждено сбыться.
Когда Каскад достиг разрушенного блиндажа, он подумал о том, чтобы отрыть свой автомат. Затем понял, что это глупая затея.
От кого отстреливаться?
«Глупости».
Затем Каскад нащупал под водой нечто странное и попытался откинуть в сторону, так как это мешало ползти. Приподняв объект из-под воды, офицер закричал, когда увидел всё ту же ногу солдата, о которую недавно споткнулся, приняв за корягу.
Каскад заплакал. Он обхватил эту ногу, как родного ребёнка, прижимая к щеке чью-то голень. Он ревел, забыв о чувстве стыда, об офицерской чести, о долге перед Родиной и о любых других понятиях, которые тут, на дне сырого окопа, в окружении павших парней, теряли какой-либо смысл. Он забыл о том, куда полз и какого плана придерживался.
Его люди погибли. Все. И он вот-вот отправится к ним, где бы они сейчас ни находились.
Он отправится…
«А Труп – нет».
Мысль о мертвеце неожиданным образом смогла подействовать на остатки рационального мышления. Каскад протрезвел, обнаружил, что прижимается щекой к ноге кого-то из своих солдат, с отвращением откинул её в сторону и озлобленный пополз дальше.
«Ты сдохнешь, падла, – бубнил себе под нос офицер. – Я не оставлю тебя здесь, мы ляжем костями в эту землю вместе. Ты сдохнешь, мразь».
Теперь Каскаду казалось, что оставшиеся часы, скорее, минуты его жизни вновь обрели смысл. Он нарисовал в голове план, позволяющий поставить крест на этом деле, на этой лесополосе, на этой ужасной жизни.
Но Труп словно прочёл эти мысли, и сразу послышался взрыв. Каскад понял, что очередной снаряд не был обычным. На этот раз прилетел кассетный, и пусть раньше офицер с такими не сталкивался вживую, но уж наслушался историй вдоволь. После первого взрыва послышались десятки разрывов суббоеприпасов. Каскад вжался в землю в надежде избежать попадания осколков, но не смог. Он почуял, как они пронзили кожу, и закричал от боли. На мгновение почудилось, будто его одновременно укусили две пчелы, причём в разные места.
Когда взрывы закончились, Каскад попытался пошевелить четырьмя конечностями. Руки работали без проблем, а вот ноги…
В правую осколок прилетел в икру, в левой ноге образовалась рана в задней части бедра. Боль начинала усиливаться, отчего Каскад кричал при каждом новом движении. Он с трудом смог сесть посреди траншеи, прислонившись к осыпающейся стенке.
«Мне конец».
«Нет, не конец. У тебя есть долг», – упрекнул голос.
«Плевать на долг!»
«Ты не можешь».
«Единственное, что я не могу, так это заставить себя сдвинуться хотя бы на метр».
«Ты должен, слабак».
«Пошёл ты! Ты мне никто!»
«Я – да. А твои солдаты? Не хочешь за них отомстить?»
«Я не-мо-гу».
«Я тебе помогу. Окажи самопомощь. Наложи турникет на ту ногу, где рана в бедре. Над коленом наложи жгут. Потом вколи промедол и ползи. Осталось совсем чуть-чуть».
– Да будьте вы все прокляты! – проорал Каскад.
Он дотянулся до подбородка и отстегнул подтулейное устройство на каске. Когда её снял и осмотрел, не без удивления обнаружил крохотный осколок, пробивший кевлар в затылочной части. Был бы без неё, погиб.
«Плевать».
Каскад отбросил каску, достал из нагрудного кармана брони турникет и, приподняв обеими руками левую ногу, принялся накладывать его как можно ближе к паху. Затянув, отцепил от бронежилета быстросъёмную аптечку, расстегнул молнию и с трудом достал жгут. Растянув как следует, офицер наложил его на правую ногу в том месте, где говорил голос.
«Должно помочь. По крайней мере, на время».
Затем Каскад достал шприц-тюбик с промедолом. Прокрутил ребристый ободок канюли, снял колпачок и воткнул в левое плечо. Как следует надавив, вытащил иглу из плеча, отбросил тюбик и на минуту просто расслабился.
«Мало».
Каскад достал нефопам, проделал с ним те же манипуляции, что и с промедолом, после чего боль постепенно начала утихать, а в голове блаженно помутнело. Оказывается, всё не так уж и плохо.
«Ползи».
«Не хочу», – ответил Каскад голосу.
«Давай уже. Времени остаётся всё меньше».
Каскад с трудом расстегнул фастексы и скинул с себя броню. Схватил мокрую рацию, которая всё это время не умолкала, и, повалившись набок, пополз дальше.
Снаряды больше не прилетали. Похоже, противник успокоился. А может, его пехота уже была слишком близка к опорнику Каскада.
Офицер полз под проливным дождём, под звуки грома, под гневные выкрики должностных лиц, орущих в эфире. Он ни на что не обращал внимания. Либо от действия обезболивающих средств, либо от осознания, что доживает свои последние минуты, ему было плевать.
«Просто ты видишь цель и идёшь к ней».
«Не иду, а ползу».
Каскад наконец увидел выкопанную в земле лестницу, ведущую из его блиндажа наверх, а там и к Трупу. Протянув ещё пару метров, он облокотился на нижнюю ступень.
Поскользнулся.
Упал лицом в грязь.
Вспомнил, о чём забыл и без чего его миссия будет провалена.
Развернулся к блиндажу, дотянулся до усеянной осколками продырявленной двери и кое-как её открыл.
Наполовину заполз внутрь, увидел бездыханное тело Кикимора и, не глядя на него, схватил первую попавшуюся сапёрную лопату, после чего вернулся к лестнице.