День проходил за днем. Каждую неделю Миякэ тренировался четыре раза. Правда, лишь по два часа. Больше нельзя, надо учиться: Иосинобу — студент университета «Хосей». Хосей — имя богача, содержащего университет на собственные средства.
Не всегда все хорошо. Толчок — его любимое упражнение. Нужно так отработать технику, чтобы молниеносное движение со штангой было наиболее экономично. И упражнение повторяется, повторяется... Однажды усталые руки не выдержали веса, и локти воткнулись в колени. Тяжелый перелом кисти...
Теперь на руке крупный твердый нарост. И все-таки толчок остался его любимым движением. Страх боли был подавлен.
На Олимпиаде в Риме Миякэ нетерпеливо рвется к золотой медали. Одна прикидка следует за другой. Непоправимые глупости. Нервы и сила растрачены до соревнований. Вместо золотой — серебряная медаль. В Вене воля Стогова и та же ненужная горячность снова разбивают заветную мечту.
И вот Миякэ на будапештской сцене. Бледное лицо. Горящие глаза. Проходит минута. Он резко поворачивается и почти бежит на помост к штанге. У штанги снова стоит. Из-за кулис среди полной тишины несется отрывистый вскрик тренера — как удар хлыстом. Секунда — и тренер уже возле помоста. Миякэ что-то кричит в ответ. Тренер подхватывает злой крик. И атлет смыкает пальцы на металлической шее штанги...
С Имре Фельди я познакомился в Вене, когда собирал материал о сильнейших атлетах мира. Имре — шахтер из Татабаньи. Он показал мне свою руку. На трех пальцах не хватает суставов.
— Это от шахты на память: силой наградила недаром. Кое-что и забрала. Отхватило в аварии под землей. Еще дешево отделался...
Среди рабочих Имре, несмотря на маленький рост и вес, выделялся силой. Невысокие и слабые от природы люди почти всегда тянутся к силе. Чаще других они встречаются в зале и усерднее других тренируются. Имре крепок. Руки и ноги в тугих узлах мышц.
...Фельди на помосте. Ему сразу же начинают помогать «родные стены». Зал встречает любимца дружным криком:
— Давай, Фельди!
Но сильнее всех Миякэ.
Что говорить Стогову в утешение? Ругаю плохих судей. Стогов соглашается:
— Факт. Сбили меня с первых подходов. Но не в этом суть. Устал я за эти годы. И потом бесконечные прикидки: все решаем, кто первый номер в нашей сборной. Воюем друг с другом на родной земле, выкладывая силы. Ерунда какая-то. А я уже не молод: не могу выдержать лишнюю нервотрепку. Вот... — Стогов отвернулся и закусил губу. Швырнул ботинки в свой знаменитый портфель-ветеран.
В отель я вернулся разбитый, снедаемый горькой обидой за товарища. Надо было писать отчет в газету. Писать не хотелось. С вожделением глянув на кровать, сел за стол.
Я размышлял о проигрыше Стогова и о грустных словах, сказанных им, а перед глазами стоял счастливый японец. И шумел восторженно зал. Кое-как я составил и передал рано утром заметку в Москву.
«Старт будапештского чемпионата мира по штанге оказался неудачным для нашей команды: пятикратный чемпион мира Владимир Стогов остался третим.
Дважды японский штангист Миякэ пытался завоевать золотую медаль чемпионата мира в легчайшем весе. Впервые это было на Римских Олимпийских играх в 1960 году. Тогда его погубила неопытность. Он поражал рекордами на тренировках, а на соревнованиях был, как выжатый лимон, и едва не получил нулевую оценку в одном из движений троеборья — толчке. Год спустя в Вене опыт Стогова опять оказался более сильным оружием, нежели удивительные мускулы Миякэ. Лишь на чемпионате мира в 1962 году сбылась мечта японского студента-литератора: он «вырвал» долгожданную победу с внушительным рекордом в сумме троеборья — 352,5 килограмма.
Второе место вновь досталось венгерскому атлету Фельди».
...Каждый вечер соревнования. Семь весовых категорий. Семь вечеров. Каждый день великая трансформация происходит с человеком, выступившим накануне.
Если проиграл — смиренная покорность судьбе и засевшая глубоко в сердце надежда на обязательный успех в будущем. Такие тренируются неистово и помногу.
Некоторых победа делает нахалами. Человек становится заносчивым и едва цедит слова сквозь зубы.
Третьих победа кружит, как в танце. Им кажется, что мир только и делает, что интересуется их особами.
Тот, кто побеждает не первый раз, в той или иной степени проходит через все это. Но встречаются атлеты, как бы застывшие в одном состоянии и реагирующие на успех всегда одинаково.
...Весь день моросил дождь. На открытых трибунах Малого стадиона, где проходил чемпионат атлетов полулегкого веса, не найти сухого места. И лишь редкие группки зрителей жались под случайными навесами. Выступать в такую погоду тяжело.
На этот раз не было прославленного американца Бергера. Весельчак и любитель выпить, хозяин небольшого ресторана, он предпочел суетные житейские радости славе чемпиона. Поэтому никто не оказал Евгению Минаеву достойного сопротивления. Он и выиграл золотую медаль с результатом 362,5 килограмма, восстановив равновесие с Бергером: советский спортсмен и американец имеют по три золотые медали.
Конкурентов на остальные трофеи в полулегком весе было более чем достаточно. Наш дебютант Евгений Кацура набрал в троеборье 357,5 килограмма и получил серебряную медаль — для дебютанта отлично. Только недостаток опыта помешал ему достичь большего.
Нервозность, технические погрешности, тактические просчеты подвели итальянца Маннирони. Находясь в отличной форме, чемпион Европы слишком «горел», слишком стремился быть первым. В итоге — даже не призовое, а шестое место. Знакомая картина, грустная и поучительная, — со слезами после выступления и упреками тренеру.
Бронзовую медаль завоевал молодой польский атлет Козловский (352,5 килограмма).
Ждешь, ждешь... В такие дни начинаешь ненавидеть спорт. За завтраком разговоры о вчерашних поединках. За обедом — о сегодняшних. Газеты пишут о чемпионате. Телевизоры кричат о чемпионате. На улицах — плакаты чемпионата. Знакомые и незнакомые говорят только о штанге, атлетах, судьях.
...Утром слегка потренировался. Потом пришел один местный журналист и попросил написать для его газеты о соревнованиях и о себе. К обеду я закончил эту статью.
«Привыкает ли спортсмен к большим соревнованиям? Нет. Уже много лет подряд я выступаю в сборной команде Советского Союза по тяжелой атлетике, и каждый раз для меня это большое волнение.
Нельзя привыкнуть к этим дням, полным ожидания и неизвестности. Когда у великого русского артиста Ф. И. Шаляпина спросили, волнуется ли он перед спектаклем, Шаляпин даже не удивился, а мутился, воскликнув: «Да что я, чурбан, что ли?!»
В 1959 году на Варшавском чемпионате в борьбе за золотую медаль я столкнулся с американцем Джимом Брэдфордом и едва не проиграл. Он буквально подавил меня в первом упражнении — жиме, опередив на десять килограммов. Я был совсем новичком и впервые выступал на таких соревнованиях. И я растерялся. Растерялся настолько, что мне подумалось: победить теперь невозможно. Штанга валилась из рук. На душе было скверно. А впереди, несколько часов борьбы и два упражнения — рывок и толчок. Казалось, уже не было силы, которая смогла бы заставить мой мышцы драться за победу. Как сейчас, вижу: журналисты толпой перекочевывают к Брэдфорду, друзья растерянно жмутся к стене. Лишь мой тренер С. Богдасаровпродолжал тведить:
— Это ерунда, это все ерунда. Ты победишь.
Я плохо слушал его и, признаться, мало верил: «Успокаивает», — вертелась вялая мысль. С кресла меня поднял Аркадий Воробьев. На разминке он говорил: «У меня бывало и хуже. Тяжелые травмы, еле двигал ногами. Главное — нервы. Ну, куда делась твоя сила?! Те же самые мышцы, руки, ноги, голова, сердце. Это ты! Ты много раз поднимал эти веса на тренировках. Твоя сила с тобою — возьми себя в руки. Слышишь? Возьми себя в руки!»
И мало-помалу я пришел в себя. Мои движения со штангой обрели уверенность. Друзья были рядом. И я победил.
Противники каждый раз новые. В Варшаве им был могучий Джим Брэдфорд, весящий почти 140 килограммов. Огромные крутые плечи. Незаурядный опыт международных встреч. Он боролся на помостах с такими «звездами» тяжелой атлетики, как восьмикратный чемпион мира негр Джон Дэвис, легендарный силач Даг Хэпбурн, известный всему миру Пауль Андерсон и наш Алексей Медведев. Разные имена и, конечно, разные судьбы.
Джон Дэвис. Краса и гордость спортивной Америки. В 1952 году он в последний раз стал чемпионом мира. В 1958 году непобедимый Джон Дэвис впервые проиграл канадцу Дагу Хэпбурну. Негр, да еще с «подмоченными» лаврами, Дэвис теперь не может найти себе лучшего места, чем должность надзирателя в Йоркской тюрьме.
Даг Хэпбурн. Юношей он решил стать чемпионом мира. И восемь лет шел к этой цели. И вот он в Стокгольме. 1953 год. На груди — медаль самого сильного человека мира, а Хэпбурн уходит из спорта! После стольких лет тренировок — прощай, спорт! Для сладкой жизни нужны деньги, и в мире появился другой Хэпбурн — не великан с неукротимой волей, а тучный хозяин спортивных залов.
Пауль Андерсон перевернул вверх ногами представление о человеческой силе. Он почти юношей оставляет помост, чтобы сколотить свой миллион. Силовые трюки в прокуренных барах, рекламные номера в интересах различных фирм...
На чемпионате в Будапеште мой основной соперник — американец Норберт Шеманский. Он в превосходной спортивной форме. Борьба с подобным атлетом опасна. Срывы не допустимы. Такой противник буквально крадется по твоим следам, ожидая удобного случая для решающей атаки.
Мой сезон в 1962 году сложился крайне неудачно. Находясь весной в отличной форме, я на майском чемпионате СССР в Тбилиси получил сразу три травмы: шеи, спины и коленного сустава. Две недели провел в госпитале, а потом месяц вынужденного отпуска. Войти в хорошую форму я так и не успел. Но на победу надеюсь».
...Когда начались соревнования атлетов легкого веса, показалось на мгновение, что ничего не изменилось по сравнению с прошлогодним чемпионатом: похожий зал, зрители, помост, в центре внимания — поляки Бажановский и Зелинский. Только теперь возле штанги вместо нашего Сергея Лопатина наш Владимир Каплунов.