Мои старые товарищи и тренеры пережили столько соревнований, что некоторые даже стерлись из их памяти. Они видели легендарных людей спорта, выступали вместе с ними и сами были героями легенд. Но даже их поразило то, что произошло на Малом стадионе.
Свою комнату наша команда делит со штангистами Японии. В их углу — электрическая плитка, батареи кастрюль, склянок, бутылок. Кухонные ароматы. После взвешивания японцы тут же восполняют сброшенный поневоле вес.
У Володи Каплунова малиновое от волнения лицо. Я спрашиваю, как он чувствует себя. Володя молчит и пожимает плечами. Потом так же молча уходит на помост. Начинается яростная борьба в жиме. Зафиксировав 132,5 килограмма, Каплунов отрывается от Бажановского на семь с половиной килограммов. Потом они отдыхают, а их более слабые товарищи соревнуются в рывке. Возле кулис толпятся тренеры. Неистовыми криками, перекрывающими грохот штанги, они подбадривают своих учеников.
Последний подход Владимира в рывке — 122,5 килограмма. Бажановский поднимает 127,5 со второй попытки.
Тренер и хозяин американской команды Боб Гофман сегодня опекает своего новичка Гарси, маленького учителя из Йорка. Гарси оставляет впечатление большой неистраченной силы, но заметно, что его измотала сгонка веса. Сбросить целых четыре килограмма! Многовато. В толчке американец шатается от слабости. Штанга едва не сбивает его с ног...
Крики, топот, потом общее дружное «тс-с!» — и тишина, в которой слышишь, как бьется собственное сердце.
И вот разыгрался последний акт великолепного спектакля силы. Каплунов толкает 150 килограммов, Зелинский — тоже. Каплунов — 155, Зелинский — тоже. И Бажановский — тоже. У Каплунова остается последняя попытка, а наседают двое.
Один неожиданно пытается сбить Каплунова с верного второго места на третье. Это Зелинский. Он нацелился на «серебро» и пока выжидает.
Другой, Бажановский, рвется только к победе.
Володя никогда в жизни не поднимал 160 килограммов. Теперь надо! Только этот результат может остановить поляков. И Каплунов поднимает их! Зелинский сдается. А Бажановский — нет. Он просит установить на штангу 162,5 килограмма. Как и год назад, от этого подхода зависит все. Но история не повторяется: на этот раз штанга «сильнее» поляка. Он спускается с помоста, и в его глазах отчаяние.
А рядом в объятиях друзей — Каплунов. Охрипшим от усталости и счастья голосом шепчет:
— Рекорд мира! И я чемпион мира. Ребята, не сон ли это?!
Сон? Нет. Новая легенда? Возможно. И ее герой — выше всяких похвал. Его мировой рекорд в сумме троеборья — 415 килограммов — на два с половиной килограмма превышает прежний и не нуждается в комментариях.
Подготовка спортсменов к Олимпийским играм и накал борьбы на них совсем иные, нежели на чемпионатах мира. Золотая олимпийская медаль — пожалуй, наивысшая спортивная награда. И на будапештском чемпионате мира по штанге ради будущих побед советской команды были проэкзаменованы два молодых наших атлета — Е. Кацура (полулегкий вес) и М. Хомченко (полусредний). «Обстрел» новичков проходил в выгодной для них обстановке. Вместе с ними выступали опытные мастера, чемпионы мира. Хомченко, безусловно, очень способный атлет, обладающий недюжинной силой. Его спокойствию, хладнокровию можно только позавидовать. Но даже этого выдержанного человека вывел из равновесия поединок с чемпионом мира. Хомченко явно растерялся и как-то обмяк. И отсюда результат: пятое место, сумма троеборья — 410 килограммов.
На соревновании штангистов полусреднего веса было немало сюрпризов: неожиданная серебряная медаль венгра Хуски (415 килограммов) и бронзовая — иранца Тейрани (412,5 килограмма).
Александр Курынов в третий раз завоевал золотую медаль. Сумма в троеборье для него невысока — 422,5 килограмма. Но, право же, трудно каждый раз показывать свой лучший результат. Когда спортсмены-фавориты выступают не «ах» или проигрывают, частенько забываются их былые достижения, и атлеты слышат только упреки. Так случалось со многими. Я, близко знающий Курынова, ни в чем не могу его упрекнуть: на этот раз Александр «собрал» все, что мог, до единого килограмма.
В среднем весе советская команда участника не выставила. Рудольф Плюкфельдер много болел и не подготовился. А ему нет достойной смены.
Из-за плохой погоды состязания средневесов были перенесены с открытой арены в Большой спортивный зал Народного стадиона. Здесь душно. Зал переполнен как никогда: выступает любимец будапештской публики — Дьезе Вереш. Все жаждут увидеть его схватку с американцем Коно. В дальнейшем зрители приняли непосредственное участие в этом поединке. Такого угрожающего рева и топота в адрес судей слышать еще не доводилось. Временами казалось, что вот-вот вспыхнет потасовка.
Перед соревнованиями я занимаюсь в тренировочном зале. Рядом тренируются поляки Бажановский и Зелинский. Жалуюсь Бажановскому, как тяжело выступать последним, как томительно тянется время. Бажановский печально качает головой:
— Я согласен ждать еще неделю, месяц и еще много-много дней, только бы быть первым.
Проигрывать тоже надо уметь. Я понял это, когда проиграл Бажановский. Без театральных жестов, ссылок на действительные и мнимые болезни, без упреков неизвестно кому и неизвестно за что, мужественно и благородно принял он удар судьбы.
Спор между Верешем и Коно вспыхнул не на шутку с первого же движения — жима. Коно набирает 150 килограммов. Вереш — 155. Но судьи не засчитывают этот вес венгру. В зале начинается что-то невообразимое. Рев, свист... Одна, три, пять минут... Наконец апелляционное жюри отменяет решение судей на помосте. В едином радостном порыве зал встает и скандирует:
— Хорошо, Вереш!
В рывке, подняв 135 килограммов, Коно сравнивается с Верешем. Но в толчке венгр добивается ощутимого перевеса. Он побеждает с результатом в 460 килограммов. У Коно — 455.
«Бронзового» призера зрители снова встречают ликованием: это венгр Тот. Его сумма в троеборье равна 422,5 килограмма.
Блестящий мировой рекорд установил финский атлет Яко Кайлаярви. Он вырвал штангу весом в 146,5 килограмма.
...С удовольствием читаю в газете под своими заметками: «Спец. корр.». И в скобочках: «По телефону». Газетная романтика.
Писать о чемпионате — это все равно что писать репортажи о своей семье. Положение двусмысленное. Я выступаю сам. Порой кажется, что занят не своим делом. И если проиграю, то как я, судья другим, посмотрю тогда в глаза людям? Судить, критиковать — не сложно. Самому не проиграть — вот это да! И потом ребята. Все хорошо знакомы, близки. А дело-то спортивное — случаются и проигрыши и неудачи. Напишешь не так — обидишь. Приходится тщательно взвешивать каждое слово.
Победителю в соревнованиях штангистов полутяжелого веса англичанину Мартину могут позавидовать даже атлеты тяжелого веса. Установленный им вчера мировой рекорд в сумме троеборья — 480 килограммов — великолепен, несмотря на то, что в последние годы обновление рекордов в тяжелой атлетике — явление заурядное. Вспоминаю слова одного французского спортивного журналиста, который в ответ на пересуды о пределах физической силы сказал: «Если такой предел настанет и результаты замрут, это будет гибель человеческой цивилизации». Журналист прав.
Англичанин Луис Мартин впервые заставил говорить о себе в 1959 году на чемпионате в Варшаве, когда отвоевал золотую медаль у советского атлета Воробьева. И вот Будапешт. В жиме, показав 155 килограммов, Мартин отрывается от поляка Палинского на целых 10 килограммов. Тот ценой невероятных усилий отыгрывает в рывке два с половиной килограмма. Третье движение — толчок — дается Мартину необычайно тяжело. Штангу в 185 килограммов он поднимал так долго и так трудно, что хотелось громко спросить, почему он еще держится на ногах. И все же Мартин не только выстоял, но довольно легко вытолкнул штангу на прямые руки! Я ставлю себя на его место, и мне делается не по себе: вспоминаю, как в глазах плавает ночь и радужные пятна, как шумит кровь в ушах.
Но Палинский не сдавался. Толкнув 182,5 килограма, он сделал две отчаянные попытки обойти Мартина. И каждый раз штанга в 195 килограммов отрывалась от пола, чтобы через несколько секунд упасть рядом с обессиленным поляком.
Бронзовую медаль завоевал американец Марч, набрав в троеборье 460 килограммов. Советская команда в полутяжелом весе участника не выставляла.
Пришел и мой день.
Выступать пришлось на открытом воздухе. Зрителей было очень много. И в каждом взгляде — острое любопытство. Я видел это, когда стоял на параде рядом с американскими штангистами Шеманским и Губнером.
Скорей бы!
Шеманский гораздо опытнее и хитрее меня. Задолго до соревнований он демонстрировал свою якобы плохую спортивную форму. Небольшие тяжести на тренировках он поднимал с гримасами и с таким внешним напряжением, будто выжимал тонны. За несколько дней до соревнований Шеманский «получил травму». Хромал, был мрачен и неразговорчив. Словом, вовсю старался, чтобы я уверовал в легкую победу.
И вот после жима и рывка я плетусь за Шеманским. Чувствую, что я сильнее американца, но технически выполняю упражнения гораздо хуже, а то и просто примитивно. Чувствую, но ничего не могу с собой поделать.
А Шеманский! Он, по-моему, никогда еще не был так хорош и силен. По сосредоточенной работе, очень серьезному выражению лица ясно, что для него эти соревнования — главные в жизни. 39-летний атлет дрался отчаянно, не жалея себя. Поэтому в третьем движении мне ничего не оставалось делать, как начать с двухсот килограммов. Шеманский остановился на цифре 195. Потом я толкнул 207,5 килограмма и вышел на первое место, набрав в троеборье 540 килограммов.
К этому времени корреспонденты иностранных агентств успели передать в редакции, что я проиграл. Они не сомневались в своих прорицаниях. Говорили и писали, что я бледен, растерян. Да, я был бледен. Но не от страха. Очень тяжело бороться одновременно с холодным металлом, великолепным соперником и безграничным внутренним волнением.