Мировое Древо, тот великий и почитаемый усеми народами Бел Света образ, по преданиям выросло у заповедных местах на окраине Поселенной величаемом Лукоморье. Сказываетси у байках, шо по тому Древу моглось попасть у иные Бел Светы, каковых много имеитси у Поселенной, раскиданных в разных местах. Вершина той величественной невидали упираетси у небеса, корни достигают Пекельного мира, и по стволу тому мощному спускаютси, подымаютси, словом ходють Боги. А беросы меже того сравнивають Мировое Древо с Родовым Древом, у оного корни олицетворяють предков, ствол нонешне поколение людей, а крона с ветвями да листочками, то последующее колено беросов — ихних потомков.
Борилка возложил на охабень свой меч и залюбовалси евойным мощным и крепким клинком, чудным образом на рукояти. Засим неторопливо снял с правой длани мокру от поту тряпицу и перьдал её Сеславу.
— Добрый меч! — произнёс Былята, стоящий посторонь мальчика, а Гордыня негромко крякнув утак, верно, поддакнув, опустившись пред мечом на корточки, стал его укутывать у охабень.
К странникам неспешно подступили Кера и Рам, да встав супротив них, низенько поклонились мальцу, а опосля урвара, обращаясь к Бореньке, сказал:
— Княже Борил…
— Я не княж, како я княж, — возмущённым голоском возразил урваре отрок и обидчиво глянул у карие очи того.
— Даже ежели ты княже Борил, не желаешь стать нашим повелителем ф…р…р, — вступаючи у молвь, начал пояснять Рам. — Мы всё равно обязаны величать тебя согласно твоему сану, почёту и достоинству жалованному Богом Индрой. Мы обязаны уважать в тебе кровь Отца нашего Асура, правителя Поселенной Бога Дыя.
— Ишь ты, уважать вони должны, — забалабонил Гордыня, подымаясь с присядок и сподняв с землицы укутанный у охабень меч, прижал его ко собе. — А чаво ж вы тадыличи тутась мучали мальчоночку… то водно выпрашивая, то иное выуживая.
Кера бросил в сторону воина до зела злобный взгляд, обаче ничавось не ответствовал, токмо добавил к своей вжесь утак неприятно прерванной реченьке:
— Просим тебя княже проследовать в наш великий и знаменитый град Таранец, чтоб весь народ полканов увидел достопочтенного потомка Бога Индры и поклонился тебе.
— А може не стоить, — качая главой, отметил Сом, и, обхватив мальчугана за плечи привлёк к себе, будто стараясь уберечь от у тех поклонов. — Може нам надоть нонече ж отправитьси домой?
— Ни-а ноне вуйтить никак не можно, — торопливо изрёк Борилка и задрав голову посотрел у лицо воина. — Мне ж ащё надобно выручить… выручить, — мальчуган на маленько прервалси не решаясь гутарить при полканах имя Валу супротивника Индры, и смекнув чуток, пробачил, — вызволить нашего богатыря. — А засим перьведя взор на темника, вопросил, — а гора, эвонто гора Неприюта ужесь далече отсюдова ляжить?
— Гора Неприюта ф… р… р..? — недоумённо перьглянулись меж собой полканы, и урвара вдругорядь перьспросил величание хребта.
— А на, что тебе этот хребет княже? — молвил Рам и изогнул тонки уста сице, чё шибче прорезались на егось купавом лике морщинки. — Мы туды не хаживаем… там Вилы обитают и они незваных гостей вельми не любят.
— Я ведаю про то, шо там живуть Вилы, — откликнулси мальчуган, и, опершись спиной о Сома, кивнул у подтверждении свово говорка. — Вони мене и нужны, так чаво далече до той горушки?
— Нет, нет, княже, не далеко она, — ответил Рам и перьступил с ноги на ногу, а под егось копытами сызнова захрустели разламываемые на части и обращённые у песок камушки. — От Таранца полдня пути не больше… Да она дюже высоченная посему ищё некоторое времечко придётся потратить, чтоб на неё взобраться ф… р… р… Одначе может ты, княже, прежде отдохнёшь у Таранце. Перекусишь, обмоешься и поспишь, — темник метнул сёрдитый взгляд у Гордыню, и пробалякал ужо раздражённым голоском, — как положено принимать у нас, у полканов, дорогих нам гостей.
— Хмы! — вусмехнулси во тёмно-пошеничны, густы вусы Гордыня, и немедля скузал, — не дорогих гостей, а победителей… Борюша наю добыл меч, а значить стал победителем.
Урвара нежданно скривил лицо, изогнул дугой губы и возмущённо загутарил:
— Победителем княже станет тогды, когды убъёт то зло… Зло каковое идёт на бероские земли и славить его имя вы — беросы будете! Мы же полканы будем почитать его за смелость, достойную Асура, и за ту кровь, что течёт в жилах!
— Ладно… ладно… будя вам прерикатьси, — вклинилси у каляканья Сеслав и похлопав по плечу Гордыню смерил евось разгорающуюся досаду. — Борюша ищё отрок и испытал у энту ноченьку тако, чё не усякому взрослому перьжить вудастьси Он вустал и хочить кочумать. Эвонто гляньте у него вже и глазёнки смыкаютси. — Сеслав по-доброму осклабилси и мотнул головой у сторону мальчика.
А Борилка ужесь и упрямь прикрыл веками очи, и, уткнув у грудь Сома голову, рёшил меже тем покочемарить, обаче, вуслыхав последни слова воина про собе, без задержу пробудилси, и, захлопав ресницами, торопливо произнёс:
— Неть, неть… я покуда ащё не дремлю. Но ты, дядька Сеслав прав, я ей-ей не вотказалси бы от сна, и мог прямо туто-ва улечьси, токмо б охабень подстелил.
— Нет! Не должно ф… р… р! — днесь гикнул Рам и закрутил головой, отчавось заколыхались на ней волосья, двинувшись широкой волной по спине. — Не должно, княжу спать на сырой земле… В Таранце княж тебя ждёт тёплое, мягкое ложе, сытная еда. Садись мне на спину, а спутники твои на иных полканов и невдолге… невдолге мы будем в Таранце.
— Рам, а може мене просто Борилом кликать? А не вэнтим княжем? — поспрашал мальчишечка и широкось зевнув, ощутил тяжесть у очах и главе, да слабость усём свовом изнурённом за то времечко теле, и вотступил от Сома.
— Позволь нам полканам, — забалякал Рам, и, протянул праву руку навстречу отроку, подзываючи к собе. — Величать тебя так как положено твоему сану.
Борила ничавось не сказал у ответ, токась муторно так вздохнул, и прежде чем полезать на спину полкана, принял из рук Краса, поданные ему, туло и котомку. Водно он водел на спину, другое закинул за право плечо, и ищё раз вздохнув, взволнованно молвил:
— А чаво ж так-таки с Гушей?
— Гуша это тот шишуга? — поинтересовалси Рам и махнул протянутой правой рукой у направлении обратному Таранцу.
— Да-к, шишуга, он, судя по сему, утерялси во ночи, — загутарил Былята и провёл перстами по устам, расправляя там волосья, спустившиеся тудыличи из густых, курчавых, ковыльных усов. — Може чаво с ним стряслось? — то старшина воинов протянул до зела раздумчиво, словно вопрошая лишь у собе.
— Что ж, — абие произнёс Рам, и глас егойный звучал успокоительно, не токась для Быляты, но и для, вздрогнувшего от тех размышлений воина, Борилы. — Отправим на его поиски моих воинов… Они быстро сыщут вашего шишугу.
— И я с ними потрясусь, — вторил Раму Крас и посотрел ласковенько на мальца, а опосля выспрашивая соизволенья выззарилси на Быляту. — Потрясусь с ними, абы Гуша не вспужалси?
— Добре, сынок, потрюхай, — одобрительно высказалси старшина беросов.
Рам же меж того подзывал к собе взмахом руки того каурого полкана, схожего с ним обликом, и ищё водного, саврасаго, младого и мощного у плечах. Полканы торопливо подступили к Раму и преклонили пред ним голову.
— Возьмите бероского воина, — строгим гласом пробалякал Рам, глядя с нежностью на каурого полкана, а посем перьведя очи зекнул на парня, по-видимому, выспрашивая егось величание.
— Крас, — торопливо балабонил вьюноша и гордо тряхнул своими непослушными ковыльными волосьми, повязанными прям як у полканов свёрху снурком, токась простеньким таковым кожанным, при ентом вихрастый, густой чуб парня, вылезши с под удёржу, сызнова взлетевши увысь, закудрилси.
— Да, кумар ахки, — продолжил каляканья Рам, а губы евойны почемуй-то изогнулись, васнь вон усмехнулси такому дивному имечку бероса. — С бероским воином Красом поезжайте у обратный путь, ихний путник шишуга, лесной человек, затерялси в наступившей ночи. Разыщите его и возвярнётесь у Таранец. Прям к Белым чертогам, где и будут гостить наш княж и его соратники.
— Слушаюсь, — послушно ответил Каси, а за ним и саврасый полкан.
И Каси, просиявши вулыбкой Красу, позвал егось за собой. Парень поправил на плечах котомку, огладил, словно проверяючи, ножны с зачурованным мечом да пошёл услед за полканами. И хотя Борилкины очи беспомощно смыкались, а ресницы шумно плюхались, вон усё ж проследил взором за Красом и увидав як тот взобралси на спину саврасому, кый тут же направилси вдогон за Каси. Каковой, по-видимому, среди тех двух полканов был старшим, и ужотко трюхал по краю эвонтой приглубой пропасти.
— Княже Борил, — оченно мягко молвил Рам, обращаясь к мальчику, — оно и нам пора, а то ты не доедешь… так и уснёшь в пути.
— Агась! — откликнулси отрок, чуя як увесь притомилси и чичас же поспешил к темнику.
Рам наново согнул передние ноги у коленях и преклонил лошадиный стан пред мальцом. Борилка ж обхватив его спину руками, оттолкнулси от оземи да перькинув ногу, резво взобралси на полкана.
— Меч повезёт княже, — осипше прохрустел урвара да перьступил с ноги на ногу. — Так положено, — и Кера протянувши руку, указал перстом на меч, который, вобнявши, аки велику ценность, прижимал к собе Гордыня.
Воин хотел було чавой-то бачить и, судя по смурному виду лица Гордыни, чавой-то до зела грубое, токмо опережая егось Былята встрял у тот говорок:
— Гордыня вотдай Борюше меч. Кера прав, меч должон весть мальчонка.
— Обаче, — жёлал вступитьси за соратника Сеслав, и, шагнув ближе к Быляте, тронул того за плечо.
Токмо старшина беросов отрицательно мотнул головой, и, вутак сёрдито зыркнул очами у лица соотчичей, шо Сеслав мигом скинул руку с плеча, а Гордыня хоть, и, не будучи довольным тем вуказаньем, усё ж спорить не стал, да шагнув в направление к Раму бережно пристроил на ноги мальчишечки меч, загутарив:
— Борюша, ты евось левой дланью прижми ко собе, — положив ладошку мальчугана на охабень да придавив тяжкий меч к ногам, и тады ж поправляючи лук на плече темника, абы вон не ударял по колену отрока, добавил, — а правой за пояс крепче держись. И потщись, сынок, не закочумать…