— Аття Вилы за таки светлы дары, да жёлаю вам выжить у эвонтой битве!
— И тебе того же Борюша! — зараз ответили облачные девы и широко расплылись вулыбкой. А малец споднял увысь праву рученьку и гикнул направляючи тот говорок ко своей рати:
— У сечу! — да резво махнул ручкой. И абие вдарили беросы вощагами у набаты, сразу по усем и единожды, и без задержу, поддержали их прокатившийся грохот полкански сурны и рога. Пронеслось по пожне беросов громыхание наполненное резкими и гнусавыми кликами сурны. И рать простого бероского отрока Борилки собранная его трудом, смелостью и мощью духа мгновенно зашевелилась, заволновалась, будто морска волна. Магур поднялась на ноги, и, сделавши пару коротких шажков уперёдь оттолкнулась от землицы, и, взметнув крылами взлетела ввысь. Мальчик подалси у правый бок и склонивши голову вуставилси на свово воинство, раскинувшееся тама удолу под ним. И вуслыхал густой гам, точно творёный несчетным коликом туров пришедших на поле. Вслед за Магур у поднебесье поднялись небесные волки во главе с Огненным Волхом да Вилы. И мальчишечка разглядел чё у облачных дев из золотистых, голубоватых и зекрых облачений, слегка раздвигаючи волосья выступают, прям из спины, не долгие прозрано-узкие крылья, кои бойко колыхались и чудилось то перьшептываютси промеж собе текучие капли водыки. Сынки СтриБога, шо ужотко долзе парили у небесном своде, примкнули к Вилам и заскользили меже них. И почемуй-то казалось Бореньке, то Провей привёл своих братцев, абы покарать непутёвого свово сынка и евойный злобный народ. Боренька обозрел ратников поднявшихся у поднебесья, засим перьвёл взор и всмотрелси у тех кто находилси унизу и увидал чё предводители народов вже заняли положенные места, вставши поперёдь своих людей.
Каси, тот каковой нёс стяг, стоял посторонь свово отца Рама и ваяводы Стожара, сразу за ними расположились первым рядьем на лошадях Былята, Крас, Орёл, Сеслав, Сом, Гордыня, Ратмир.
Кострубонька, Комол и чавой-то весьма шибко калякающий да посель взмахивающий руками Гуша пред своими племенами. Валу ступивший во главу мамаев, неспешно вынул из ножён великий меч Индры и Борилки, единивший под своим сиянием усе эвонти народы, направил его на ворогов и зычно гикнул:» За нашего отца Ра! Вперёдь!» и сей миг набаты, сурны и рога зазвучали насыщеннее и у том шуме потонул прокатившийся гул голосов скоробранцев. А переднии рядья ополчения абие затрепетали точно по ним пробёгла посланная самим Ра волна света и пришли у движение. По первоначалу воины свершили первый шаг, засим второй и вот ужотко, чрез сиг побежали да поскакали туды на ворогов, на Зло опустошающее Бел Свет.
Глава тридцать первая. Побоище
Вмале поперёдь усех вырвались полканы и беросы, Борилка, парящий на Магур у небесной тверди, видывал як развевалси солнечный стяг с начертанным на нём смарагдовым Древом жизни, як доставали из притуроченных к сёдлам туло соратники стрелы и натягиваючи тугие луки пущали их у ворогов. Мальчик чичас же перьвёл взгляд и возрилси на тех у кого лятели стрелы, на скачущих песиголовцев, также пустивших из своих луков не меньчу тьму стрел. Оные достигаючи тех аль иных противников впивались своими вострыми наконечниками у груди лошадей, песиголовцев, беросов и полканов, обаче те, васнь не чуя боли, продолжали свой буйный скок. Ищё мгновение и ездецы должны были сойтись у сечи. Полканы и беросы закинули луки на спину, достали из ножен ражие мечи, зараз полыхнувшие сиянием света, и направили их на ворога да снявши укреплённы слеву круглы щиты прикрылись ими. Затаивши дыхание Боренька глазел на резво вдарившиеся передни рядья воинов и замелькавшие, вскидываемые увысь, серебристы мечи. Грохот подымаемый набатами, рогами и сурнами покрыл собой звук скрёжета ломаемых костей и возгласы боли, исторгнутые раненными да вубитыми, по телам воинов потекла алая юшка и овые из них стали опадать под копыта лошадей. Прошло сувсем мало времечка и у том усеобчем побоище идеже сшиблись отяпы, шишуги, мамаи, полканы, беросы, друды, духи, песиголовцы, птиценоги, птицеголовцы, панывичи и нежить неможно було разобрать иде свои, а иде чужие. Иноредь, право молвить, мелькал возглавляющий друдов Комол сжимающий у своих корневых руках дрягалки нанося удары по птицеголовым, будто стараясь огреть тех двумя дубина зараз. Зрилси инде и Гуша идущий поперёдь шишуг и отяп оные схлестнулись с птиценогими, да бьющиеся с тем народцем не порозень, а единожды. Отяпы выкидывали на ворогов ендовитых змей и те раскрываючи свои рты, впивались чудными, такими, вельми долгими зубищами у руки птиценогих не дозволяючи им использовать пращи. И у тот же миг на ентого вудерживаемого змеюкой ворога нападал шишуга, со усего маху подсигиваючи увыспрь да нанося мощный удар своей дубины по голове. А мамаи промаж того сойдясь со панывичами рубили тех оченно скверных воинов мечами. Да токмо панывичей було уймища и доколь сынки велетов рубились с одним, иные наносили удары топорами по спинам и ногам мамаев. Боренька со трудом разглядел Валу сошедшегося в поединке с тем чудищем многоруким и трёхголовым… Эх! Знал бы ты, Борюша, стокмо испытавший и прошедший… спускающийся у пригублу пропасть за мечом, лезший на могучну Мер-горы за водой, изболевшийся душой за своих сродников, кем было прежне энто чудище! Эх!.. ведал бы!.. Оно може и добре чё не ведывал, не знал… чё таково злобно чудище, не кто иной як берос, с каковым у тобе, Борюша… у тобе, такового славного отрока, едина юшка, едины Боги, вера и обычаи… Нежданно заглядевшегося на сечу мальца окликнула Магур, и резко пойдя в небеса, молвила:
— Борюша, полно обозревать просторы земель, ибо там кипит бой! Ноне пора и тебе натянуть тетиву!
— Магур! — кивнув и колготно правой рукой достав из туло огненну стрелу-молнию, произнёс мальчик, — ежели я сгину у сечи… перьдашь энту цебь Любоначалия Раму. Усё ж он засегда мене про усё бачил и днесь бьётси у первом рядье.
— А коли Рам погибнет? — до зела тихо поспрашала Магур, словно страшась эвонтих баляканий.
— Ну, тадыличи его сыну… Каси, — также негромко ответствовал мальчуган и наклонилси к птице, абы она могла его луче слышать. — Он сувсем молод, а ужотко прибыл на побоище, не прячась за своим сьсловием да достатком. Да и посем… он первый жёлал мене дать зарок там у Таранца, поелику обладаючи чистой душой.
— Не зря верно ты ему отдал стяг, — отметила Магур и порывчато замахала крылами. — Ты выбрал славного юношу и отец его достойный полкан! Да будет так как велишь ты, Борил! Мальчишечка подалси уперёд, занеже як птица резко взмыла у поднебесье, враз оказавшись у мироколице, а внегда вона выровнилась Боренька испрямил стан и огляделси. Тяперича они были оченно высоко и хотя землю було видно, обаче вяще немоглось разобратьси кто тама с кем бьётси и над кем берёть верх. Парящие окрестъ тех мест ветры, своими дюжими руками убирали плывущие облака, инолды они их просто изгоняли из тверди, а инде сжимали дланями выпущая оттедась капли водыки, судя по сему, высвобождаючи место для брани. А сошедшиеся у побоище летаглы, Караконджулы, небесны волки и Вилы, вжесь рубились топорами, пущали стрелы да вгрызались у друг дружку зубищами. Змей Огненный Волх держал у левой руке золотой рог, досель висевший у него на поясе, а управой сжимал острый меч, нанося мощнейшие удары по телам летаглом. Единождым махом он разрубал летаглов на части, отсекаючи от них головы, руки вкупе с крылами.
Кады ж тех подступало дюже много Волх приставлял к устам золотой рог и дул у него. Из рога немедля вылетал яркий лепесток пламени. Вон абие облизывал своим огнистым языком кожу летаглов и та обгорая мгновенно кукожилась и чернела, а погибающие в полыме вороги, горящими комками летели удол. Облачны девы бились посторонь соратников и пускаючи стрелы из своих луков разили не токмо летаглов, но и клацкающих железными, вроде как острие ножа, зубищами Караконджул, коих также рвали на части могутные челюсти небесных волков. Боренька вставил во ушко лука стрелу, натянул тетиву и приметившись, пустил огненну молнию у одного из Караконджул с ножищами овцы, каковый вусевшись на волка, железными зубищами вгрызалси у евойну шею. Стрела, пронзительно зажужжав и заполыхав радужными перьливами, понеслась уперёдь да воткнулась у головёшку нежити, пряменько у рассечённо с правого боку отверстие, заменяющее тому ухо. И у тот же сиг нежить лучисто вспыхнула смаглым сиянием. Спервоначалу его глава, засим руки, крылья, тело и овечьи ноги. Ищё морг и со небесного волка пылающим камнем свалилси Караконджул да яростно заверещав, кувыркаясь и пытаясь взмахнуть преющими крылами полетел к оземе. Отрок ащё чуть-чуть наблюдал за тем неизвергающимся горящим комком нежити, доколь пытающимся справитьси с охватившим его огнём, опосля ж перьстав трепыхатьси и увеличивши быстроту падения врезавшись таковым сияющим сгустком у бьющееся на землюшке воинство, при ентом выбросив ввысь несколько ярых лучей свету. Не сводя очей с павшего Караконджула мальчик и не приметил, як унезапно над ним нависла тёмна туча. Он лишь ощутил, аки резко подалась управо Магур, а осторонь левого уха Борила просвистел, точно рассекаючи воздух блеснувший серебром серповидный топор летагла. Муторно бухнуло у груди сердце и малец испуганно прижалси к птице, упавши на ейно оперенье и вроде як у нём утопнув.
— Сторожко Борюша! — взволнованно гикнула Магур, и немедля порывчато прыняла уверх уходя от гоньбы летаглов. Мальчонка обернулси и увидал позадь собе, як вихляя туды-сюды, паря у свистящих в ушах потоках ветра, будто жаждущего скинуть того униз, нагонял птицу летагл. Вон яростно сжимал у руках свой мудрёный топор, евойны доселе взлахмоченны лишайники-волосья на главе вытянулись назадь, словно грива идущего нарысью жеребца. Чёрны, с красноватыми огоньками крупные, глазищи горели жестоким и злобным светом, словно вон жаждал настичь птицу и Борилку да зараз их обоих пожелвить. Нежданно справа от птицы, такой же смурной тучей, встали ищё два летагла, а чятвёртый и вовсе завис свёрху над отроком. Он спустилси сице низко, чё Боренька ощутил его стылое дуновение, вроде як пролетевшего мимо мёрзлого дыхания сынка Мары Бога Мороза, и абие на мальчугана пыхнуло смрадным затхлым духом, чавой-то вумершего аль истлевшего. Магур стремительно накренилась, и, уходя от гоньбы полетела вниз и тогды мальчик испрямилси да выхватив из туло стрелу не мешкаючи вставил её у лук, а посем поднявши его увысь, натянул тетиву и пустил молнию прямо у метнувшегося за ними летагла. Вострый наконечник стрелы впилси у левую часть груди ворога, разорвав своим сиянием одеяние надвое, и пройдя скрезь серовату кожу, вклинилси у видимое, чрез ту прозрачную тонкость, нежно-алое боляхное лёгкое, каковое без задержу дрыгнуло, будто захлебнувшись юшкой, а засим запылало рдяным светом. Оно стало наполнятьси тем полыханием, а вкупе с тем раздаватьси у стороны, словно рости. Ащё мгновение и огромное, почитай багряное, лёгкое подмяло под собе иное лёгкое и сердце, заполнив своей дюжестью усю грудь. И сызнова порывчато дрогнув тут же разорвало грудь ворога надвое, опосля того зачавшись ярким пламенем. А летагл всплеснувши руками, выронил из них топор да полятел униз.