– Засмеют, – согласилась Изабо и осторожно провела пальцем по камням. – Ты обо всем подумал.
– Стараюсь, ведь по документам я твой опекун. Ну, для Тайной службы.
– Когда-то у меня было много украшений. – Девушка вдела серьги в уши. – Но я их не ценила, считала издевательством. Теперь дожила, на бал пойти не в чем!
Она с коротким смешком тряхнула головой, отгоняя воспоминания и ненужные мысли. Прежде всего, о поцелуе. Впереди целая ночь, успеется, а сейчас нужно подготовить достойные ответы на издевки и оскорбления. Изабелла достаточно взрослая, чтобы не перекладывать это на плечи Этьена. Или все-таки недостаточно?
Девушка нервничала, то и дело украдкой касалась губ и боялась взглянуть на уши: наверняка пылали. Мысли поневоле крутились вокруг поцелуя. Если бы Этьен ушел, она бы успокоилась, а рядом с ним думать о чем-то другом невозможно. Изабелла не собиралась целоваться с ним, говорить о девственности тоже. Кто за язык тянул? Теперь он точно решит, будто девушка на него вешается, а ей всего лишь хотелось танцевать. В итоге, не в силах заставить себя посмотреть на Этьена, по дороге к экипажу Изабо сбивчиво болтала о всякой чепухе, приправляя все глупыми смешками. Господин Фарж быстро раскусил ее, но дождался момента, когда они окажутся наедине.
– Мне не следовало, понимаю. – Наемный экипаж тронулся, и Этьен заговорил. – Просто увидел тебя, и в голове что-то перемкнуло. Сильно напугал?
Изабелла вздохнула:
– Я недостаточно взрослая.
– А я недостаточно умный.
– Ты? – Девушка подняла на него изумленные глаза. – Да ты столько всего умеешь!
– А вот обращаться с барышнями не научился. Полез целоваться в самый неподходящий момент.
– Ты мужчина, – глубокомысленно заметила Изабо. – Вы другие. Я вас не понимаю, но у вас свои правила, законы приличия. Да и я… В девятнадцать девушки должны вести себя иначе, верно? Они уже опытные, у них кавалеры, женихи…
– Положим, жених у тебя тоже есть, – напомнил Этьен. – Я от своих слов не отказываюсь, на кольцо денег хватит.
– Перестань! – отмахнулась Изабелла. Увлечься? Пожалуйста, но зачем сразу жениться? На первой встречной, еще и с кучей проблем. – Я и так знаю, что ты благородный, но я о другом. Я не приспособлена для всяких там отношений.
Господин Фарж от души рассмеялся. Девушка рассуждала как профессор перед студентами, хотя абсолютно ничего не смыслила в предмете. Реальные чувства рождались спонтанно, строились на собственных ошибках, а не настигали исключительно «приспособленных» людей.
– Словом, во всем виноваты твои соседки, – замял тему Этьен. Они вернутся к ней, когда оба успокоятся. – И я примерно их накажу. Разврат и сводничество в стенах университета недопустимы!
– Зато вовсю процветают на балах. – Изабелла благодарно пожала руку спутника. Он избавил ее от необходимости продолжать тяжелый разговор. – Вскоре сам убедишься. Ты даже не представляешь, Этьен, какие вещи вытворяют благородные дамы и благородные лорды! Я сижу в углу с книжкой и многое вижу.
– Послушать тебя, приемы можно смело переименовывать в притоны! – рассмеялся господин Фарж.
– Слово «бордель» меня не шокирует, ты ведь его подразумевал?
В глубине глаз Этьена плясали искорки.
– Откуда дочери графа известны такие понятия?
– Дочь графа прочитала половину отцовской библиотеки, там и не такие слова встречались. А еще у дочери графа были сестры, которые очень хотели стать взрослыми.
– Ты меня пугаешь! Неужели аристократы настолько распутны? – наигранно ужаснулся господин Фарж и, воспользовавшись безмолвным согласием Изабо, придвинулся к ней. Теперь их колени практически соприкасались.
– Ты даже не представляешь насколько! – выразительно шепнула Изабелла. – Две мои сестры потеряли девственность до свадьбы.
Она это сказала! И небо не обрушилось ей на голову, от стыда не перехватило дыхание.
Судя по молчанию господина Фаржа, девушка таки сумела его шокировать, и она поспешила частично восстановить репутацию сестер:
– Они с женихами.
– Да-а, – качая головой, протянул Этьен, – высокие нравы! И после этого граф Стер еще смел…
Он не закончил фразы и отвернулся. Лицемерие дворянства вызывало раздражение и брезгливость. Не разрешать девочкам поступать в университет, но позволять кувыркаться, лишь бы никто не видел. Обществу требовались перемены, но Этьен понимал, сейчас они невозможны. Общество Совиной башни сотрясало воздух, а сделать ничего не могло. Да и чего требовать от двадцатилетних мальчишек и девчонок? Даже Этьен в свои двадцать семь тоже лишь говорил и мечтал.
– Не надо о нем! – тихо попросила Изабо. – Я и так постоянно вспоминаю родных, говорю гадости, а на самом деле… Ты был прав тогда, мне их не хватает.
– Когда-нибудь ты вернешься, – пообещал господин Фарж и на ощупь, продолжая смотреть в окно, прижал к себе девушку. – Вернешься с гордо поднятой головой. Арт сказал, шансы есть. Тяжело, но я никогда не боялся трудностей. Нужно, чтобы ты стала сильнее, набралась знаний, успокоилась.
– Тсс! – Палец Изабеллы коснулся его губ, заставил обернуться. – Не говори о прошлом! Впереди мой первый настоящий бал, не желаю портить настроение. Лучше выбирай танцы. Сомневаюсь, будто меня пригласит кто-то еще, но нужно подстраховаться. Бальной книжки у меня нет, но я запомню.
– Запиши на меня все.
– О, – игриво погрозила ему девушка, – ты сильно рискуешь! Мужчина, который весь вечер не отходит от дамы, красноречиво намекает на свои намерения. Ты не оставишь мне выбора, а ведь я не соглашалась стать госпожой Фарж.
– Но и не отказывалась, – парировал Этьен, включившись в увлекательное соревнование. – Мужчины – охотники и могут годами преследовать жертву.
– Боюсь, такая жертва тебе не по зубам, – рассмеялась Изабелла и, отодвинувшись, откинулась на сиденье. – Я выбираю сама и пока не настроена связывать себя даже узами помолвки. Поэтому всего четыре танца. Я милосердно дам шанс другим оценить умения седьмой дочери графа Стера.
Господин Фарж не верил своим ушам. То ли внушение Арта Гилмора подействовало, то ли девушка сама изменилась. Раньше она о кавалерах не мечтала. Желая проверить, не напускное ли, маг решился на провокацию:
– А как же твое уродство? Никто, кроме меня, на тебя не польстится.
Вместо ответа Изабо показала ему кулак. От аристократического воспитания в ее жесте осталась только лакированная перчатка.
– То есть уже не страшная? – недоверчиво переспросил Этьен, закрепляя результат.
– Получше некоторых! – Изабелла демонстративно задрала нос. – У меня одна нога короче другой и то не запинаюсь. А шрамы… Я учусь на мага, несчастные случаи неизбежны.
– Поразительно, просто поразительно! – покачал головой господин Фарж.
– А мне надоело, Этьен. На-до-ело! – Девушка без труда угадала причину его скепсиса. – Я девятнадцать лет считала себя ничтожеством, представляешь, целых девятнадцать лет! Верила, будто род Стер падет моими усилиями, а все совсем не так. Ты за мной ухаживаешь, Нина дружит, студенты не шарахаются. Зато Генри дурак, а Мери – шлюха. Кетрин тоже недалеко ушла, только формально девица. И после этого я позорище? Только потому, что некрасиво приседаю в реверансе и кособочусь?
Изабо хмыкнула и пообещала:
– Ничего, я еще покажу, кто тут умница и красавица! Пока эти клуши ноют подле маминой юбки, целиком испишу бальную книжку. Не сегодня, так в следующий раз. Не говори о себе, хлопай ресницами и не поминай ничего умнее любовных романов! – Девушка состроила гримасу, красноречиво выразив отношение к главным постулатам женского воспитания. – Да рядом с такой дамой мухи дохнут, не говоря о мужчинах.
– С тобой все мухи точно останутся целы, – заметив, что они уже подъезжают к ратуше, ободрил Этьен. – И ты совершенно права, красивой женщиной можно только похвастаться, а с умной хочется жить.
Дернувшись, экипаж остановился. Изабелла побледнела и, ухватив спутника за руку, прошептала:
– Я боюсь!
– Веди себя так, будто ты одна из своих старших сестер, – посоветовал маг.
Он вышел первым, чтобы расплатиться с кучером и подать даме руку.
Ратуша сияла блеском огней. По случаю бала ее украсили живыми цветами и длинными зелеными полотнищами. Ко входу не протолкнуться. Лакеи ловко спрыгивали с запяток гербовых карет и расчищали дорогу сиятельным гостям. Зеваки теснились с другой стороны площади, силясь разглядеть что-либо через живое оцепление. Солдаты, стоя плечо к плечу, зорко следили за тем, чтобы никто из челяди не прорвался к ратуше.
Предъявив приглашение служащему в сером мундире, Этьен взял Изабеллу под локоть и повел по ступеням вверх. Он видел, как та побледнела, и старался оградить от лишнего общения.
Высокие, в два человеческих роста, парадные двери по случаю праздника распахнули настежь. Но лишь до десяти вечера, когда прибудет король. После его величества входить никому не дозволялось, зато гости могли покинуть бал в любое время.
Переступая порог, Изабелла запнулась, и господин Фарж сжал ее руку сильнее. Он грозно зыркал по сторонам, всем своим видом давая понять, что никому не позволит причинить вред ведьме с зелеными глазами.
Но вот и первое испытание – глашатай.
Этьен вторично предъявил приглашение со вписанными именами, а Изабо приосанилась.
– Господин Этьен Фарж, маг, со спутницей, леди Изабеллой Джад, – разнеслось под сводами ратуши.
Разговоры смолкли, девушке показалось, даже музыканты перестали настраивать инструменты. «Я сама», – одними губами шепнула Изабо и сделала первый шаг. Припадая на короткую ногу, она держалась по-королевски. На лице застыла надменность, словно девушка не изгой, а хозяйка вечера. Ощущая на себе чужие взгляды, Изабо не скупилась на свои. Кто-то тут же отводил глаза, кто-то, наоборот, мысленно посылал ей проклятия. Этьен двигался чуть позади, изображая свиту «темной ведьмы Стер». Он опасался провокаций, открытого конфликта, но гости ограничивались молчаливым протестом. Значит, обойдется, иначе давно бы попросили вон. Но вот музыканты снова взялись за инструменты, напряжение в воздухе постепенно рассеивалось.