– Согласен, – сообщил Грей с другой стороны заднего сиденья.
Щеки у Дерека вспыхнули. Он не знал, что коммандер слушает разговор.
– Спасибо.
– Можно посмотреть? – Пирс протянул руку.
Дерек передал ему «Айпад», и Грей стал показывать карту Сейхан и Ковальски, сидящим впереди.
Похвала Сейхан была более сдержанной:
– Все лучше, чем бесцельно колесить по пустыне.
– Впереди огни, – сообщил Ковальски, который вел машину.
Грей сверился с картой на своем спутниковом телефоне.
– Наверное, Руфаа.
Джейн убрала руку с колена Дерека и напряженно застыла. Он понимал причину ее тревоги. Отец Джейн умер в попытке достичь Руфаа.
– Все будет хорошо, – мягко произнес Рэнкин.
Он надеялся, что это правда.
20 часов 28 минут
Джейн ожидала увидеть горстку лачуг за соломенными стенами, а Руфаа оказался приличным городком в излучине Нила.
– Тут и заблудиться можно, – прокомментировал Дерек.
Джейн согласно кивнула.
Грунтовые дороги превращали город в настоящий лабиринт из прямоугольных домов с плоскими крышами, узких проулков и обнесенных стеной двориков. Здесь всё возводили из глинобитного кирпича, постройки выглядели совершенно одинаково, и это сбивало с толку. Единственным ориентиром служила мечеть – ее белый минарет сиял, точно маяк.
Джейн знала, что племя руфаа, давшее имя городку, было арабского происхождения и исповедовало суннитское течение ислама. Многие руфаа имели корни здесь, но жизнь вели кочевую. Семья, нашедшая отца профессора, как и прочие руфаа, входила в конфедерацию племен джаали; племена эти по-прежнему бродили по пустыне, как и тысячи лет назад, и считали себя потомками Абу Талиба, дяди пророка Мухаммеда.
На окраине городка грузовик сбросил скорость и медленно пополз вперед. С обочины на него таращилась детвора, из-под колес выскакивали козы и с раздраженным блеянием кидались врассыпную. Наконец на дорогу шагнула худенькая фигурка и помахала гостям рукой.
– Тот самый парень? – спросил Ковальски.
– Похоже, – ответил Грей. – Нас обещали ждать.
Грузовик остановился. Провожатый подскочил к открытому окну со стороны Ковальски. Все увидели паренька лет шестнадцати с шоколадной кожей. Он был в спортивной футболке в лиловую клетку, бежевых шортах и сандалиях.
– Я – Ахмад. Приветствую.
Ковальски глянул назад, на Грея. Тот кивнул – видимо, узнал имя.
– Я веду вас к моей семье. Мы кушать. – Парень изобразил, будто кладет что-то в рот. – Потом ехать. Да?
– Я бы поел, – пожал плечами Ковальски.
Ахмад ткнул пальцем в утрамбованную обочину.
– Ставить грузовик. Идти недалеко. – Заметив встревоженные взгляды гостей, он добавил: – Тут спокойно. Не переживать.
– Я лучше останусь у машины, – хмуро заявила Сейхан.
Грей кивнул и приказал Ковальски припарковать грузовик. Как только двигатель чихнул в последний раз, Грей выбрался наружу и приладил наушник в ухо.
– Сейхан, будут проблемы – сообщай.
Обеспокоенная Джейн вылезла следом за Дереком и, не сводя глаз с парня, спросила:
– Думаешь, ему можно доверять?
– Учитывая, что он поведет нас в глубь Суданской пустыни?
Ахмад зашагал в сторону основного поселения, но сперва пронзительно свистнул. Откуда-то из сумрака выскочила собака – поджарая, с торчащими ребрами – и пристроилась рядом с парнем, неистово виляя хвостом.
– Хорошая девочка, – гордо поведал Ахмад.
– Как ее зовут? – Джейн дала собаке обнюхать руку.
Парень обрадовался интересу Джейн, улыбка его стала шире.
– Анджинг.
Джейн, которая немного знала суданский диалект, озадаченно свела брови.
– Что это значит? – полюбопытствовал Ковальски.
– Это значит «собака».
– А что, нормально. – Здоровяк пожал плечами.
Дерек догнал Джейн, пошел рядом.
– По-моему, песик Ахмада – гиеновая собака. Ну, или помесь, – сказал он.
Джейн посмотрела на зверя с бо́льшим уважением. Она слышала рассказы об этих знаменитых стайных охотниках. Девушка припомнила, как предложила собаке обнюхать ладонь.
Повезло, что рука на месте осталась.
Ахмад почти бежал, с трудом сдерживая возбуждение. Он говорил и говорил без умолку, изображая опытного экскурсовода.
– Там. – Парень ткнул в сторону приземистого зеленого сооружения с куполом. – Могила шейха Тана. Очень важный. Вон тот угол. Мужчина один раз съел козу сам. – Ахмад глянул на гостей. – Правда.
Эта информация произвела впечатление только на Ковальски.
Наконец они дошли до арочной подворотни, ведущей во внутренний дворик. Нырнув в арку, Джейн вдохнула аромат пекущегося хлеба и внезапно поняла, что проголодалась. Аппетитный запах и шипение гриля поманили ее вперед. Навстречу вышли мужчины и женщины в халатах, они поприветствовали гостей, словно добрых друзей. Были тут и босоногие дети – кто-то держался позади взрослых, кто-то застенчиво стоял в дверях.
Ахмад отбежал к привязанному ослику, быстро обнял его за толстую шею и представил гостям:
– Калде.
Ковальски выжидательно посмотрел на Джейн.
– Это значит «осел», – перевела она.
Здоровяк покачал головой.
– Не пойму. У парнишки отсутствует воображение или он пытается научить нас своему языку?
Гости представились. Когда назвали имя Джейн, на лицах хозяев проступила скорбь – они поняли, чья это дочь. Каждый из них, склонив голову, по очереди подошел к девушке и выразил ей соболезнования. Ее тронуло столь искреннее сопереживание, к глазам подступили слезы, и она отвернулась.
Рядом стоял Дерек. Джейн прильнула к нему.
– Прости. Сама не знаю, что со мной.
Он обнял ее за плечи.
– У тебя горе. Оно застает нас врасплох в самый неожиданный момент.
Девушка немного помолчала, приходя в себя.
– Все, успокоилась. Нельзя проявлять неуважение.
Быстро накрыли стол – прямо под открытым небом. Гостей ждал настоящий пир из суданских кушаний: острое жаркое, благоухающее пряностями и мясным соком, густая каша из сорго, блюда с финиками, гора морковно-йогуртового салата и высокие стопки лепешек, которыми полагалось зачерпывать эти вкусности.
Все набросились на угощение, а Грей завел беседу со старцем, бегло говорившим по-английски, – хотел побольше разузнать о том, куда им предстояло ехать.
Джейн смаковала еду, благодарила женщин за гостеприимство, угощала кусочком бараньей печенки Анджинг, которую привечали за столом не менее радушно, чем гостей. Насыщение пришло быстро, и девушка расслабленно откинулась назад. По зубчатым стенам вокруг двора мерцали огоньки, но они меркли на фоне звездной россыпи над головой.
Джейн ощущала спокойствие и умиротворение.
Надолго ли?
21 час 22 минуты
Пора бы уже…
Сейхан распласталась на крыше заброшенного дома в квартале от пустыря, где стоял «Унимог». Через десять минут после ухода отряда она разыграла целый спектакль: выпрыгнула из грузовика, приложила ладонь к уху, изображая радиовызов, выждала несколько секунд, затем «ответила»:
– Поняла. Здесь все тихо. Сейчас буду.
Сейхан подхватила рюкзак и зашагала в ту сторону, куда и остальные, – якобы пошла к своим. Через несколько кварталов она убедилась, что за ней никто не следит, повернула назад и залезла на крышу дома, откуда хорошо просматривался одинокий грузовик.
И стала ждать, клюнет ли кто-нибудь на приманку.
Грузовик мог привлечь незадачливого воришку из местных, но жулики Сейхан не интересовали. Ахмад был уверен, что «Унимогу» здесь ничто не грозит. Сейхан знала, что в подобных селениях обычно существуют строгие законы чести. Воровать у чужаков можно, но если гость под защитой местной семьи, то он неприкасаем.
Словом, прошло уже сорок минут, а к машине так никто и не приблизился…
Ну наконец-то.
Из темноты справа вынырнул человек. На нем была джалабия – белая туника до щиколоток, с длинными рукавами и без воротника, – и тюрбан, тоже белый. Такой наряд носили многие местные мужчины – светлый цвет и свободный покрой помогали сохранять прохладу, – поэтому в появлении незнакомца ничего неожиданного не было. Шел он в сторону «Унимога» совершенно спокойно, обычным шагом: похоже, с любопытством рассматривал внушительный грузовик.
Однако в голове у Сейхан отчего-то зазвенели тревожные колокольчики. Мужчина глянул вправо, затем влево и целиком сосредоточил внимание на машине. В руке он что-то держал, но предмет скрывали складки одежды.
Сейхан подождала, пока незнакомец выйдет на открытое пространство и уже не сможет юркнуть в тесный лабиринт улочек. Удовлетворенная, она бесшумно скатилась с плоской крыши, спрыгнула на утоптанную землю с другой стороны дома, обежала его, пригнувшись, и зашла к чужаку сзади, на всякий случай достав «ЗИГ-Зауэр». Вблизи стало видно, что незнакомец безоружен. Однако что у него в руке?! Не разобрать. Нервы у Сейхан звенели. Она даже подумывала выстрелить ему в спину.
А вдруг я ошиблась?
Хладнокровное убийство невинного человека не поможет завоевать расположение местных. Сейхан сделала к мужчине шаг. Еще. Хотя она не потревожила ни единой песчинки и задержала дыхание, незнакомца что-то насторожило.
Он развернулся, на темном лице вспыхнули глаза. Жесткий взгляд обжег холодом.
Сейхан сразу поняла, что перед ней не обычный воришка. Она выстрелила, но противник нырнул в сторону, перекатился через плечо, вскочил на ноги – и, не мешкая ни секунды, рванул прочь.
Сейхан помчалась следом, держа его на прицеле. Стрелять она не рискнула – незнакомец побежал вдоль дома, за окнами которого светилась жизнь. Не хватало еще попасть в кого-нибудь внутри.
Противник воспользовался заминкой и юркнул в узкий переулок, ведущий в глубь селения. Когда Сейхан подоспела к переулку, незнакомец уже исчез. В этом извилистом темном лабиринте можно было легко попасть в засаду, поэтому преследовать дальше Сейхан не стала.
Она коснулась ларингофона и вызвала по рации Грея. Решение созрело быстро.