Вероятно, женщин на станции было немного.
Крепыш направился в туалет. Когда он почти поравнялся со столиком Кэт, она встала, сказала Пейнтеру, что хочет на минутку отлучиться, и, точно рассчитав время, столкнулась с парнем. Сделала вид, что пытается высвободиться, потом отскочила, испуганная и возмущенная. Выругалась, закрыла руками грудь, словно защищаясь, и крикнула Пейнтеру:
– Он… он меня облапал!
Одним прыжком Кроу встал рядом с Кэт, а сбитый с толку крепыш примирительно поднял руки.
– Ты чего творишь-то, а? – рявкнул Пейнтер.
Парень попытался сказать что-то в оправдание, но язык у него заплетался и от смущения, и от выпитого пива, и объясниться толком не вышло. Пейнтер врезал ему со всей силы, и парень отлетел к соседнему столику. Игроки в бильярд засмеялись.
Как и ожидалось, предполагаемый механик вскочил и бросился на обидчика. Пейнтер присел, уходя от удара, и схватка разгорелась. Стулья полетели в стороны, противники от души лупили друг дружку и скоро, сцепившись, покатились по полу. Друзья крепыша отступили, явно считая, что тот и сам справится с щуплым незнакомцем.
Кэт забеспокоилась.
Где же эти чертовы…
Дверь у нее за спиной распахнулась, и в комнату ввалились трое мужчин в черной форме и кепи. Старшим среди них был тот, кого Кэт и Пейнтер пытались выманить, точно паука из дальнего угла паутины. Антон Михайлов бросился вперед, обычно бледное лицо его покраснело от гнева, татуировка выделялась еще заметнее. Очевидно, ему не приходило в голову прятать этот знак здесь, на станции.
– Прекратить! – завопил он с резким русским акцентом.
Кэт и Пейнтер, конечно, подозревали, что Саймон Хартнелл прикажет главе службы безопасности присматривать за следователями из УППОНИР, особенно если те решат прогуляться по станции. Пришлось разыграть небольшой спектакль, чтобы убедить Антона Михайлова подойти поближе.
Охрана пыталась растащить дерущихся.
В эти мгновения Пейнтер как раз демонстрировал свое непревзойденное боксерское мастерство: дважды врезал противнику по лицу и провел апперкот в подбородок. Голова крепыша безвольно откинулась назад, и он без сознания рухнул на пол.
Пейнтер стоял, отряхивая кровоточащий кулак.
Кэт едва сдержала улыбку.
Тебя опасно недооценивать.
– Что происходит?! – потребовал объяснений Антон.
Пейнтер обернулся, яростно сверкнув глазами.
– Безобразие! Этот ненормальный набросился на мою коллегу. А остальные молча пялились! – И он махнул на зевак у бильярдного стола.
Оскорбленные парни гневно запротестовали.
Кэт попятилась к Антону, не сводя глаз с рассерженных мужчин.
– Пожалуйста… проводите меня в мою комнату.
– Конечно, – коротко ответил Антон и приказал своим, указывая на крепыша: – Убрать. Потом разберемся.
– Спасибо, – с притворным облегчением выдохнула Кэт, немного вздрагивая для пущего эффекта.
Антон вывел их из зала для отдыха и направился через столовую дальше, к комнатам гостей.
– Приношу извинения за случившееся, – говорил он, вышагивая по коридору. – Меры будут приняты. Непременно.
Дверь в комнату Кэт он открыл своей магнитной картой. Да, его ключ открывал все двери.
Вот и хорошо.
Кэт встала спиной к камере наблюдения, перекрывая обзор. Неизвестно, следит ли сейчас кто-нибудь за мониторами, но так, на всякий случай…
Как только дверь распахнулась, Пейнтер втолкнул Антона в комнату и шагнул за ним. Кэт вошла последней и закрыла дверь.
Антон повернулся и увидел наставленный на него «ЗИГ-Зауэр П229».
– Привет, Антон Михайлов.
Он замер, удивленный и нападением, и тем, что кто-то произнес его настоящее имя, но быстро взял себя в руки.
– Чего надо?
Пейнтер взвел курок.
– Отведешь нас к Сафии аль-Мааз.
03 часа 04 минуты
– Ну, как тебе? – спросила Сафия у Рори.
Тот наклонился к веб-камере, и его лицо заполнило экран ноутбука.
– Похоже, ты раскопала что-то интересное.
Сафия кивнула.
– Прости, что разбудила. Все думала, что та женщина – мумия – могла оказаться еврейкой. Я пыталась заснуть, и меня вдруг осенило. Что, если мы с самого начала рассуждали неправильно?
Она вывела на экран восстановленное изображение иероглифов с татуировки.
– Расшифровывать надписи вообще сложно, часть рисунков на коже утеряна, не хватает целых строк. И все-таки уцелевшие иероглифы вполне можно разобрать. Однако мы пытались читать их по правилам древнеегипетского языка.
Рори выпрямился.
– А теперь знаем, что, вероятно, ошибались.
Сафия открыла файл, над которым просидела всю ночь, и принялась объяснять свою версию:
– Египетские иероглифы бывают двух типов: рисунки – например, изображение кошки означало слово «кошка», – или слово записывали фонетически, находили знак для каждого звука. Египтяне произносили слово «кошка» как «мив».
– Похоже на мяуканье, – заметил Рори, и Сафия улыбнулась.
– Да, похоже. Это слово писали тремя иероглифами, вот так.
Она показала две картинки:
– Но если эта женщина была еврейкой, то говорила на каком-то из диалектов раннего иврита. Возможно, нам стоит пересмотреть прочтение иероглифов. Что, если она знала египетские иероглифы и записывала с их помощью слова родного языка?
– А говорила она на иврите… – Рори сосредоточенно сдвинул брови. – Зачем ей писать что-то на собственном теле? Мы знаем, что письменность зародилась восемь тысячелетий назад. Радиоуглеродный анализ показал, что мумия откуда-то из тысяча трехсотых годов до нашей эры.
– Может быть, женщина выросла в Египте и научилась писать иероглифами. Возможно, она знала только этот письменный язык. Тогда получается…
– Что получается?
– Вдруг она потомок тех, кто бежал от чумы во времена Моисея? Из того затерянного племени евреев, ушедшего на юг, а не на восток с остальными? Это объясняет, почему они писали иероглифами, а говорили на древнееврейском.
Рори еще ближе придвинулся к экрану – идея его явно захватила.
– Если люди того племени умели писать, что встречалось очень редко, можно предположить, что это было племя писцов.
– Они записывали происходящее, – кивнула Сафия. – Возможно, хотели сохранить историю того бедствия.
– Или рассказать о способе остановить болезнь, – прошептал Рори.
Сафия знала, что ее главная задача – искать в истории следы возможного лекарства от болезни, которую Гарольд притащил из пустыни. Другие исследователи на станции пытались найти способ победить болезнь с помощью науки. Сафия не знала, как Саймон Хартнелл станет использовать это лекарство. При первой встрече он сказал Сафии, что ее работа может спасти весь мир.
К чему же тогда все эти убийства и тайны?
Вопрос Рори вернул ее к действительности:
– Можем ли мы убедиться, что рассуждаем верно?
В подтверждение своих мыслей Сафия открыла на экране еще один рисунок.
– Смотри. Вот эти иероглифы были у нее на лбу, примерно у линии волос. Знаки обведены в кружок – картуш, что указывает на их важность. Если читать по-древнеегипетски, то эти три буквы С, Б и Х ничего не означают, абракадабра какая-то. Но что, если прочесть их по другим правилам? Получится: Са-ба-х.
– И что это нам дает?
– Саба – женское имя у евреев, происходит от Шеба или Батшеба.
– Как царица Савская? В Библии?
Сафия кивнула. Рассказывать о родственных связях с библейской царицей было не время – слишком долгая история.
– Основное значение этого имени – дочь клятвы. Что-то вроде «тот, кто умеет хранить тайны».
– Тайны хранить она точно умеет. – Рори широко зевнул. – Давай продолжим утром.
– Конечно, иди спать, – улыбнулась Сафия. – Я тоже прилягу.
Они попрощались, и доктор аль-Мааз неохотно закрыла ноутбук. Спать не хотелось, но надо было хотя бы попытаться. Она встала, потянулась, шагнула к кровати и вдруг замерла – скрипел дверной засов.
Сафия отступила, ожидая худшего.
Дверь открылась, и вошел Антон. Лицо его стало почти багровым от сдерживаемой ярости.
Сафия почувствовала, как от страха сердце падает куда-то вниз.
Что я такого сделала?
Внезапно Антона толкнули в спину. Вслед за ним в камеру вошли еще двое: незнакомая женщина и мужчина, при виде которого Сафия едва не всхлипнула от облегчения.
– Пейнтер…
03 часа 23 минуты
Оставив Кэт сторожить Антона, Пейнтер шагнул вперед и обнял Сафию, ощущая ее дрожь.
– Как ты?
– Ничего, уже лучше, – прошептала она.
– Тогда давай выбираться.
– Давно пора.
Он повел женщину к двери.
– Подожди, – Сафия высвободилась и подхватила со столика ноутбук. – А как же Рори?
– Рори Маккейб? – Кэт метнула взгляд в ее сторону, но «ЗИГ-Зауэр», нацеленный Антону в шею, не дрогнул. – Он здесь?
– Под стражей, как и я, – кивнула Сафия. – Долго объяснять.
Пейнтер помрачнел. Теперь понятно, почему Антон так охотно привел их сюда, хоть и под дулом пистолета.
Знал, мерзавец, чем дело кончится.
– Где его держат? – спросила Кэт.
– Понятия не имею. Меня всегда отводили в комнату первой.
Кроу повернулся к Антону.
– Похоже, придется заскочить еще кое-куда.
Глянув на видеокамеру в потолке, русский холодно улыбнулся.
– Не придется.
По его лицу все было ясно: с самого начала тянул время.
Сюда Антона привели, уперев ему пистолет в поясницу и стараясь не светиться перед камерами наблюдения.
И что теперь?
Пейнтер подался вперед, но Антон лишь выше поднял голову, не прячась от возможной оплеухи. Однако Кроу задумал другое.
Когда карта не идет, надо блефовать.
– Скажи, ты любишь свою сестру? – вкрадчиво поинтересовался Пейнтер. – Ее ведь зовут не Велма, правда?
Русский прищурился. Пейнтер уже дал понять, что знает его настоящее имя, стало быть, и о сестре может знать не меньше.