Пейнтер ухмыльнулся:
– Я пошутил, это дроссель. А вот это – РУС, ручка управления самолетом. Вон там – ИЛС – индикатор на лобовом стекле, АУС – авиационный показатель скорости, и конечно же, ИСС – индивидуальное спасательное средство. – В конце короткой речи Кроу показал на свою ширинку. – А хрен мой, насколько я помню, там. Еще вопросы есть?
Летчик что-то невнятно пробормотал.
– За работу.
Пассажиры приступили к эвакуации, пока пилот рассчитывал наилучший способ выхода на систему антенн. Решено было поднырнуть под штормовые облака – эту часть полета Пейнтер с радостью доверил летчику, – а оказавшись ниже, выровнять машину, позволив всем спрыгнуть с парашютами и оставив Пейнтера вести «Глоубмастер» к цели.
Все просто, если умирать не вам.
– Держитесь крепче! – послышалось по внутренней связи. – Снижаемся!
Пейнтер сел в откидное кресло за спиной Уиллета, откуда открывался вид на нос воздушного судна, склоненный к облачной гряде. Лететь оставалось по прямой, никуда не отклоняясь.
Плазменный шторм бушевал все сильнее. Северное сияние разливалось по небу, отбрасывая огромные огненные кольца на землю и взрываясь спрайтами и синими вспышками.
Такое представление могло означать только одно.
Хартнелл терял контроль над ситуацией.
Летчик, вероятно, это почувствовал и ускорил снижение.
– Держитесь! – крикнул он.
«Глоубмастер» скользнул в черные облака. Пейнтер покрепче ухватился за ремни безопасности, откинувшись на спинку кресла. Самолет падал вниз сквозь бурю, его било и подбрасывало, крутило и встряхивало. За ветровым стеклом была лишь тьма. Даже зеленые линии на радаре были плодом статических помех. Так продолжалось бесконечно, но внезапно «Боинг» вышел из облаков, и за стеклом вновь показались снег, черные скалы и белые ледники.
Пилот поднял нос самолета, выравнивая машину и снижая скорость, вывел «грузовик» на пологую траекторию, кое-что поправил на приборной доске, задумчиво поскреб подбородок и повернулся к Пейнтеру:
– Ваша очередь.
Кроу отстегнул ремни безопасности.
В самое пекло.
Чуть помедлив, пилот уступил ему место.
– Давай, иди, – махнул Пейнтер. – Проследи, чтобы все выпрыгнули.
Тот кивнул, собрался уходить, но снова повернулся к нему:
– Спасибо.
– Пока не за что.
Пилот хлопнул его на прощанье по плечу и вышел из кабины.
Уиллет задержался еще на мгновение.
– У вас будет всего несколько секунд.
– Знаю.
Парень вздохнул. Прямо по курсу грозовые облака сияли голубым огнем. Зверь ждал.
– Я могу остаться, – предложил Уиллет. Судя по напряжению в голосе, ему потребовалась вся сила воли до последней капли, чтобы произнести эти слова.
Пейнтер ткнул большим пальцем себе за спину.
– Мистер Уиллет, прочь с моего корабля. Это приказ.
– Есть, капитан!
Парень отстегнул ремни безопасности и выбрался из соседнего кресла, тоже хлопнув Пейнтера по плечу.
– Вы уж давайте, не подведите.
Кроу знал, что Уиллет имел в виду не только разрушение антенн.
Постараюсь.
Пора надевать наушники. Еще минута – запомнить, что где на панели управления. Над головой были сотни переключателей, и еще столько же перед ним, но важнее всего – ручка управления у колена.
Я справлюсь.
Наконец в наушниках послышался голос Уиллета:
– Птички улетели. Следую за ними. Корабль ваш.
Пытаясь отвлечься, Пейнтер проверил показатели высоты, нашел на экране скорость машины, слегка отпустил дроссель, замедляя самолет для заключительного захода на цель.
Поехали.
Он включил радиоприемник.
– Хартнелл, ты там? Отвечай.
– Пейнтер? За штурвалом ты? – прозвучал в ответ удивленный, почти веселый голос.
– Кто-то же должен за тобой подчищать… Предупреждаю: буду у цели через сто секунд. Вам с Капуром пора бежать в бункер.
– Капура я уже отослал. Но кто-то же должен следить за пультом, выгадать тебе секунду-другую.
В голосе Хартнелла прорезались напряженные нотки, и Пейнтер снова представил себе бурю энергий в ионосфере. Ситуация явно вышла из-под контроля.
– Сколько у меня времени?
– Понадобится каждая секунда.
Кроу беззвучно выругался и двинул дроссель вперед, набирая потерянную скорость.
Впереди уже виднелась система антенн. По сооружениям пробегали синие искры, превращая антенны в мерцающую галактику в глубине тундры. В центре с вершины башни поднимался в небо столб плазмы. Даже издалека Пейнтер почувствовал судорожные вибрации по всей длине огненной колонны.
Он не решался замедлить машину, как хотел раньше. На воплощение плана оставалось все меньше времени.
– Пейнтер! – внезапно послышался вопль Хартнелла.
И тут из старого котлована ушел ввысь плотный шар плазмы. Энергия больше не спускалась к земле. Катастрофа близилась. Пейнтер проследил за громадной шаровой молнией, летевшей к облакам, и увидел: огненный котел, клокотавший в небе, прибыл. Его внешние края практически соприкасались с плазменным столбом, поднимавшимся от «Авроры».
Времени не осталось.
Пейнтер одновременно толкнул дроссель и опустил нос самолета. Скорость резко возросла, машина превратилась в управляемую ракету.
Внезапный порыв ветра ударил «Боинг» в бок и помешал Пейнтеру перейти ко второй части плана. Бормоча ругательства, он поправил нос машины с учетом ветра, возвращая самолет на правильный угол атаки. На этот маневр пришлось потратить последние ценные секунды.
Порядок.
Пейнтер выскочил из кресла и бросился в грузовой отсек, к рампе.
В летящем к цели самолете гулко раздавался стук сапог. Земля была совсем рядом. Слишком низко, чтобы прыгать с парашютом – не успеет раскрыться, и слишком высоко, чтобы прыгать без парашюта.
Пришлось импровизировать.
Возле открытого грузового люка Пейнтер на бегу схватил то, что на всякий случай подготовил заранее, забросил за спину, щелкнул пряжками и прихватил другой рукой автомат.
Подбегая к открытому грузовому люку, он видел по обе стороны искрящиеся спирали антенн. Крылья самолета чиркнули по верхушкам, а нос начал продираться сквозь стальные прутья.
Черт…
Со всего маху Пейнтер хлопнул по кнопке на баллоне сжатого воздуха.
Метеозонд вырвался из рюкзака, поймал ветер за хвостом самолета и вынес Кроу наружу.
Отлетая все дальше в сторону и вверх, он смотрел, как «Глоубмастер» пропахивает сияющие кольца спирали, целясь в огненное чудовище в центре.
17 часов 52 минуты
Саймон Хартнелл стоял у главного пульта.
Он слышал рев приближающегося лайнера и треск стальных антенн и неотрывно смотрел на башню, охваченную пламенем энергии, вспоминая, как когда-то огни на вершине башни походили на огни святого Эльма на высоких мачтах парусных судов.
А еще ему вспомнилось предостережение Пейнтера: «Некоторые устремления заводят слишком далеко».
Но даже сейчас Хартнелл не был готов признать правдивость этих слов.
Он смотрел на дело рук своих, обреченное погибнуть.
Не пытаться – неизмеримо хуже.
Мир взорвался, отнимая его жизнь и все мечты.
17 часов 53 минуты
Пейнтер с высоты наблюдал за последними секундами полета «Глоубмастера».
«Грузовик» проехал днищем по блестящим антеннам и врезался носом в вершину башни. Опрокидываясь в широкий котлован, самолет раздавил своим весом башню, навсегда потушив эту раскаленную добела свечу.
Ослепительный столб плазмы взметнулся к небу, словно хвост разъяренной кошки, – и пропал.
В следующую секунду самолет взорвался. На месте котлована вырос огненный шар, быстро сменившись столбом дыма, черной тенью недавнего сияния.
Пейнтер поднял автомат и выстрелил в шар метеозонда над головой. Он стрелял осторожно, одиночными, давая воздуху выйти помедленнее. В конце концов шар сдулся, и Кроу полетел к земле. Он приготовился к жесткой посадке, но приземлился вполне удачно.
Директор «Сигмы» встал и поднял взгляд на небо. Антенны не работали, некому было посылать энергию в небеса и подкармливать бушевавший там огонь. Часть электричества башня успела вытянуть к земле, и яростная воронка урагана в облаках постепенно теряла силу. Бледно-алое сияние почти угасло – огонь, бушевавший в ионосфере, без подпитки с земли потух.
Однако сделать предстояло очень многое. В частности, провести обеззараживание местности. Надеяться на силу электричества, разрушившую микробов в воздухе, было бы неразумно.
Пейнтер вздохнул, вновь сосредоточившись на земных проблемах, и зашагал к станции.
Странно, он думал, что в Арктике должно быть холоднее.
Кроу поднес ладонь ко лбу.
У меня жар.
18 часов 25 минут
– Как ты себя чувствуешь? – спросила Кэт.
Сидя на походной койке в палатке инуитов, Сафия держала в руках чашку теплого рыбного бульона, который сварили для нее Джон и Тагак.
– Лучше.
Они были вдвоем. Рори ушел в другую палатку, где Джон постарался устроить Антона поудобнее, но пуля, от которой бывший глава службы охраны закрыл Рори, а тот в свою очередь – Сафию, разворотила ему позвоночник, парализовав нижнюю часть тела. Пуля вышла из груди, повредив легкое, и теперь Антон кашлял кровью.
Он не выживет.
Рори, видимо, почувствовал это и остался с раненым.
– Расскажи, что случилось, – попросила Кэт. – По-моему, у тебя были довольно интересные видения.
– Кое-что помню, как в тумане. Какие-то обрывки. Обжигающий мне ноги раскаленный песок. Запах падали. – Сафия тряхнула головой. – Но в самом конце, перед тем как потерять сознание, я видела очень яркие картины. Причем как будто смотришь двумя парами глаз. Я видела бурю здесь, у нас, но видела и другую – над кроваво-красным Нилом. Жар пустыни казался таким же настоящим, как лед и снег здесь и сейчас.
Кэт взглянула на полог. Ветер, молнии и град, готовые пронестись по лагерю рыбаков, стихли. Все это произошло неожиданно в то самое мгновение, когда Сафия упала на снег, словно она была марионеткой и кто-то перерезал веревочки.