У нас ремонт. На мой вопрос мужу: «Когда мы его уже закончим?» – он придумал отвечать конкретно, но уклончиво: «Двадцатого».
Какого месяца – не уточняет.
Подруга, увлекающаяся хиромантией, приехала к нам в гости в разгар ремонта и говорит моему мужу:
– Мишка, давай я посмотрю твою линию жизни.
– Не надо, – хмуро комментирую я. – Она у него еще недоремонтирована…
Какао
Неделю был почти ураганный ветер.
Он дул на улице и у нас на балконе.
Балкон тут, в санатории, дырявый, щели в палец, продувало так, что волосы на голове шевелились, даже когда ты в номере.
Не от ужаса, а от ветра.
Сквозняк гулял по хате как хозяин.
Я поняла, что надо что-то делать, и пошла к администрации. Объяснила, что живу с ребенком в номере, который можно смело назвать «долиной ветров», и что тот факт, что я забыла фен, вообще не проблема, ибо наш номер – это и есть фен.
Администратор засмеялся и сказал, что пришлет мастера и он все заклеит.
После обеда пришел мастер – клеить балконную дверь и заодно меня.
Не знаю, как насчет двери, но меня мастер клеил совсем не мастерски, очень кондово и прямолинейно.
Сначала сказал:
– У тебя тут такая щель! – и сладострастно улыбнулся.
Это было пошло.
Я сухо попросила заняться балконом.
Он поковырялся и сказал, что тут сложно будет заклеить эффективно, но он живет в другом корпусе, с солнечной стороны, и самый лучший выход – приходить греться к нему.
– Бал-кон! – напомнила я мастеру.
Тогда он решил зайти с другой стороны и стал меня развлекать. Прочитал стихотворение собственного сочинения, где зарифмовал слова «всех» и «успех», «давать» и «отдавать», «скрыть» и «открыть».
Следом рассказал, что местная кошка родила котят и что один хромает на три лапки, и порассуждал, бывает ли у кошек инвалидность.
«Совсем не корректно», – подумала я.
А потом мастер внезапно сообщил:
– Тут на рынке продаются… эти… ну, сорочки…
– Мусорочки?
– Сорочки. Спать.
Я не поняла, к чему мне эта информация, и в какой момент я упустила нить разговора, ведь только что всех ждал успех, если давать-отдавать и скрыть-открыть, и вдруг – ночные сорочки.
Я спросила, почему балконы не заклеили раньше, а ждали жалобы.
– Было лень, – честно ответил мастер.
ВОТ ЕСТЬ ЛЮДИ, ПРО КОТОРЫХ ГОВОРЯТ «БАЛОВЕНЬ СУДЬБЫ». Я ПОНЯЛА, ЧТО ПРИШЕДШИЙ КО МНЕ МАСТЕР – ПО АНАЛОГИИ – «БЫЛОЛЕНЬ СУДЬБЫ».
После очередного намека на «погреться» я строго оборвала мастера и сообщила, что давно и глубоко замужем.
А он тут же красиво оскорбился и сказал, что не имел в виду ничего такого. Он сам женат, и его жена тоже в этом санатории работает, между прочим, на кухне. Варит какао.
Я подумала, что былолень судьбы и богиня какао, должно быть, отличная пара…
А в балкон наш больше не дует, и ночью нам тепло.
Но хочу заметить, что и ветер после этого стих. Стало безветренно и жарко. Может, мастеру проще было договориться с ветром, чем починить балкон…
На следующий день в столовой я пила невкусное какао и зачем-то думала о том, что у человека, сварившего его, точно есть сорочка…
Подарок небес
Оксана с мужем Павлом и дочерью Лизкой прилетели на отдых. Так долго собирались, так нудно согласовывали отпуска, так отчаянно выбирали санаторий, что Оксане до конца не верилось, что они все-таки на море.
Оксана вышла из самолета, и ей в лицо плеснули солнцем. Там, откуда они улетели, было всего двенадцать градусов тепла, ветер и куртки. А тут – жарко, лето, сарафаны. Они пошли к транспортеру, забрать свой багаж.
Оксана на скорую руку соорудила прическу – она любила ту, в которой волосы закручены в кренделек, а шея дышит.
Когда ее будущий муж впервые увидел ее – а она была именно с этой прической, – он подошел познакомиться и не придумал ничего лучше, чем спросить:
– А вы гречка?
Он имел в виду «гречанка» – он видел такие прически у гречанок.
А Оксана не растерялась и пошутила:
– Нет, – сказала. – Я – овсянка.
Павел теперь говорит, что десять лет назад его угораздило жениться на Оксанке-овсянке и он не пожалел.
Люди разбирали свои чемоданы с ленты, а красного большого чемодана Оксаны не было. Вот все уже забрали свои вещи и разошлись, а их чемодана все нет. Они пошли разбираться, написали заявление на специальной стойке о потерянных вещах. Сотрудники авиакомпании обещали найти и завтра к вечеру вернуть им чемодан.
Оксана с Пашей и дочкой поехали заселяться в санаторий без вещей, налегке. Дело было вечером, они перенервничали, плюс перелет, поэтому сразу после ужина все легли спать.
Утром проснулись от ярких солнечных лучей, щекочущих им лица. День обещал быть волшебным. Погода была чудесная, море волновалось и заманивало на пляж.
Заказали завтрак в номер и стали думать, что делать.
С одной стороны, очень жалко терять солнечный день: они все в джинсах и кофтах с длинным рукавом. С другой – было жалко денег на новые сарафаны, шорты и купальники, ибо авиакомпания обещала к вечеру все вернуть. А с третьей – не было никаких гарантий, что вернут. Вдруг скажут вечером: не нашли! И снова ждать…
За завтраком главной темой семейного совета был вопрос, покупать ли новые шмотки, чтобы не терять день, или потерпим.
Вдруг порывом ветра на балкон вынесло какую-то тряпку, откуда-то сверху. Павел встал из-за стола, дожевывая омлет, вышел на балкон и подобрал «подарок небес».
Оказалось, что это – мужские плавки (видимо, улетели с верхнего этажа).
Паша приложил к себе плавки и, смеясь, прокричал куда-то наверх:
– Боже! Еще два женских купальника!
На днях мужу пришлось пойти в салон на стрижку вместе с дочерью (я была занята).
Катюня (1,5 года) в коляске сидеть отказалась категорически, поэтому во время стрижки задорно сидела у папы на коленях, обложенная игрушками.
Вдруг парикмахер испуганно сообщает мужу:
– Ой, смотрите, ваша Катюня ест ваш ремень!
Уставший муж, с трудом сохраняя спокойствие, весело комментирует:
– Это потому, что ее организму не хватает ремня…
Позор
Однажды в интервью меня спросили о самом большом позоре в моей жизни.
Я долго думала. Выбирала САМЫЙ большой, ибо их было немыслимо много. И рассказала про этот случай.
Я даже дату помню отчетливо, 25 декабря 2015 года…
В тот год в ноябре я родила дочь, а в декабре – корпоративы. Я веду праздники, и иногда декабрь мой расписан еще с лета. Так было и в этот раз.
Летом, когда я брала те заказы, была уверена, что справлюсь: после родов быстро оклемаюсь, а так как сценарии к праздникам тоже пишу я, то я и напишу их так, чтобы было много музыкальных блоков, во время которых я буду сцеживаться. Все ж просто! Никто и не заметит, что «у меня на груди висит младенчик».
Насколько опрометчивым было это мое решение, я поняла через пару недель после родов. Я не спала. Точнее, не спала дочь, путала день и ночь, включились колики, диатезики, гной в глазике.
Днем я, квохоча от ужаса, бегала по педиатрам, ночью цедила молоко и убаюкивала хнычащую дочь.
Мои косметологи – хроническая усталость и недосып – каждый день добавляли синевы в мой цвет лица. Я постоянно терла глаза, и они опухли так, будто я неделю беспробудно пила.
Я ПУТАЛА ИМЕНА И ДНИ НЕДЕЛИ. ЗАБЫВАЛА ВАЖНОЕ. УБИРАЛА РАСЧЕСКИ В ХОЛОДИЛЬНИК, В ОВОЩНОЙ САЛАТ РЕЗАЛА ЯБЛОКИ ВМЕСТО ПОМИДОРОВ И ЩЕДРО ПОСЫПАЛА САХАРОМ ЯИЧНИЦУ.
25 декабря.
Коллеги попросили заехать на работу (я была в декрете) и по возможности принять участие в совещании по теме, которую до декрета курировала я. Тот, кто за меня, еще не вполне освоился. Я хотела помочь, я люблю коллег.
«Я приеду», – пообещала я.
Совещание – в 15.00, после него мне к 18.00 – в ресторан, на корпоратив.
Молока дочери я за ночь нацедила (сон? Какой сон? Сон для слабаков!) и заморозила. Утром отправила сына в садик (он участвовал в новогодней сценке), дала ценные наставления мужу, которому доверяла нашу истеричную дочь, и уехала к визажисту, которому нужен был вагон времени, чтобы хоть как-то нарисовать мне новое лицо поверх зомбака, который живет в моем зеркале.
По пути я получила сообщение: «Зачем вы положили мышь, а не пирата?» – и долго вникала, что это, кто это, зачем это.
«Вы кто?» – написала я в ответ этому абоненту.
«Оль, вы что? Это же я, воспитательница вашего сына. У нас сегодня в садике праздник. Разыгрываем сценку из «Острова Сокровищ». Все пираты, а ваш – мышь…»
На самом деле мышь – еще не худший вариант, там был еще Санта-Клаус и Человек-паук, и вот их возникновение на «Острове Сокровищ» объяснить было бы еще сложнее, чем мышь…
«Просто дайте ему какое-нибудь задание на сцене, все быстро поймут, что у него руки-крюки, и это пират, просто в костюме мыши», – пошутила я.
Пришлось возвращаться. Преобразовывать мышь в пирата.
Потом сломя голову нестись на визаж.
По пути три раза сцедившись и перекусив булочкой с кефиром, я с опозданием влетела на совещание, прокралась к стене и, деловито кивнув коллегам, изображая солидность, грузно опустилась на крайний у стены стул.
И вот я сижу на важном совеща… Совеща… Совещании.
Я слушаю доклады коллег, они не ораторы, они чиновники, поэтому чаще всего просто бубнят в микрофон цифры отчетности, я хватаю эти цифры, пытаюсь их осознать, но поезд мыслей спикера уходит, а я отстаю. Я не успеваю понять, хорошо это или плохо – вот то, что говорит докладчик, последний вагон исчезает в дымке с последним важным месседжем, я плачу на платформе, бреду на вокзал и ложусь сразу на два сиденья в зале ожидания, женский голос объявляет что-то в микрофон, наверное, с какого пути уходит поезд на Самару, но нет, погодите, это же… тост. Я совсем перестаю понимать, что происходит и где я. Мозг, затуманенный дымкой глубокого сна, помнит, что вокруг много людей, все красивые, по очереди бубнят – праздник что ли? – поздравления… А, ясно-ясно, я веду корпоратив, так бы сразу и сказали, черт побери, а где сценарий, кто следующий тостующий, конкурсы, конкурсы нужны, но нет атрибутики, куда ж я все подевала…