– Это…
– Главлакс, бл…!
– Матвей Ильич, это все реальные названия закусок…
– С-с-с…ка, грессини!
На меня нападает хохот.
– Что? Что все это за хрень? А вот еще «шофруа». Шофруа, бл..! Что это?
– Я сейчас все переделаю, – говорю я и кладу трубку.
Я сажусь за комп, открываю меню, выделяю его и нажимаю волшебную кнопочку «делит».
С новой строки пишу: «Хрючево с подливой в порционных корытцах» – и выход в граммах.
Будет тебе, Хлястик, богема…
Будет тебе ва-а-а-на, будет тебе кофэ, будет и какава с чаем[11]…
Муж распаковывает коробку с новой коляской, а в ней – еще две (в одной – люлька, в другой – прогулочная). Я не замолкаю, суечусь рядом, переживаю, чтоб он распечатал нужную коробку:
– Ты там открываешь не то, что надо! – кудахтаю я.
Муж, закатив глаза:
– Это ты сейчас открываешь не то, что надо!
Хрю-2
– Блюда кейтеринга точно будут, как на картинках в меню? – хмуро уточняет заказчик.
Он капризен, высокомерен и придирчив.
– Точно, – невозмутимо заявляю я с полной ответственностью. – Я с этими ребятами сто лет работаю, они не подведут.
– Ну смотрите, – говорит он, и в этом предупреждении зашита реальная угроза. Дядечка из тех, с кем разговор – короткий.
Мне пора на сцену, я веду этот праздник, но, повинуясь минутному желанию убедиться, что все под контролем, иду на кухню.
Мимо меня сосредоточенные официанты проносят каре ягненка, ростбифы, изящные овощные шашлычки в специальных красивых подогреваемых лотках.
Вот прошла девушка-сомелье с винтажным графином вина.
И вдруг я замечаю процессию из трех официантов с лотками, в которых штабелями уложены… вареные сосиски. Обычные такие, докторские.
Я немедленно представляю, как мой пафосный гурман-заказчик обнаруживает этот деликатес у себя в тарелке.
Следующим кадром я вижу себя летящей в сугроб из услужливо распахнутых дверей ресторана, а за мной, как стая стрел, летят копья вареных сосисок…
– Что это? – спрашиваю я пересохшими от ужаса губами у главного распорядителя банкета.
– Успокойся, – отвечает он, не разжимая губ. – Это еда для персонала…
– А-а-а, для персонала, ясно, – облегченно вздыхаю я, гордо выкарабкиваюсь из сугроба, отряхиваю снег и ухожу на сцену, призывно покачивая бедрами.
– Дась, почитай, – говорю я сыну.
У него каникулы, и он давно не читал.
– Что почитать? – уточняет сын.
Мимо проходит муж и строгим таким голосом «Отца Михаила» шутит:
– Почитай отца и мать своих…
Отличница
Таисия – прекрасный человек.
Как у любого прекрасного человека, у Таисии есть слабости. Главная слабость Таи, как ни странно, ее школьная золотая медаль.
Как же так? Неужели за сорок лет в жизни Таи ничего больше весомого не случилось, спросите вы?
Случилось, конечно!
Жизнь случилась у нее яркая и насыщенная, прямо Санта-Барбара, но всем своим последующим успехам она обязана именно той самой медали.
Дело в том, что медаль свою Тая получала мучительно, с боем. Отвоевывала, можно сказать, ее упрямством, опытом и даже слезами. Это была ее первая настоящая победа.
Учителя в школе придерживались принципа: «На пятерку предмет знает только Бог, на четверку – учитель, а ученик в лучшем случае – на три».
Тая хотела пятерку. Не то чтобы она мнила себя Богом, просто это честно – с учетом количества часов, проведенных ею за учебниками.
Таисия все детство, сколько себя помнила, сидела за учебой, не ходила гулять, пока не сделает домашку. А домашки этой столько…
И вот Тая сдает на пятерки один предмет за другим. А какую еще оценку ставить ребенку, который четко и без запинки отвечает на все вопросы и решает все примеры?
Пять, пять, пять…
И тут – физкультура.
Тая – не спортивная девочка, пухленькая и пугливая. Залезть на канат, подтянуться на турнике, прыгнуть через козла – это ее страшный сон.
ЛУЧШЕЕ, ЧТО УДАЛОСЬ ЕЙ ЗА ВСЕ ГОДЫ УЧЕБЫ НА ФИЗ-РЕ, ЭТО РОЗЫГРЫШ: КОГДА ОНА МАРКЕРОМ ПОДПИСАЛА ТЯЖЕЛЕННОЕ БРЕВНО ГИМНАСТИЧЕСКОЕ СЛОВОСОЧЕТАНИЕМ «ЭСТАФЕТНАЯ ПАЛОЧКА».
Так вот выходившая четверка по физкультуре портила весь аттестат. И Тая, сгруппировавшись от злости и отчаяния, прыгнула через него – и вдоль, и поперек, и как только скажете.
Тая очень хотела медаль. И получила.
Эта первая жизненная выигранная война – с самой собой и с системой – запечатлелась в памяти намертво. И это был тот факт, которым Таисия хвастала повсеместно и не уставала.
Проходили десятилетия, происходили сотни значимых других событий в жизни, но Тая, рассказывая о себе при знакомстве, всегда первым делом говорила про медаль.
Семья и друзья знали эту ее особенность, и часто подтрунивали над ней. Например, желая описать важность события, они говорили: «Да это как за золотой медалью идти!»
Однажды Тая с мужем и детьми (а также еще две семьи друзей) отправились в свой первый заграничный вояж. Перелет был долгий и мучительный, потом долго еще ехали до отеля.
Добравшись до места, они бросили вещи и побежали здороваться с морем.
У моря работал маленький уютный бар. Дети играли у бассейна, взрослые пили коктейли, предвкушая сон и отдых.
Тая пошла к барной стойке, расположенной в 30 метрах от компании.
– Вам взять что-нибудь? – спросила она друзей.
– Да, возьми что-нибудь… сладенькое, – попросила самая уставшая подруга.
Тая пошла к бару, стала объясняться с барменом, который по-русски не понимал, и вдруг кричит друзьям:
– А как по-английски будет «медаль»?
Народ прыснул.
Ну да, о чем же еще говорить бармену в чужой стране, расположенной за тридевять земель от твоего дома, как не о твоей школьной золотой медали! Ну, Таисия, ну дает!
– Голд медал, – смеясь, кричит ей муж.
– При чем здесь моя медаль, я хочу коктейль с амаретто, как по-английски будет «миндаль»?
Муж пришел навестить меня в роддоме, где я родила дочку. Здание роддома сложное, запутанное. Уходя, муж заплутал и вместо выхода наткнулся на кабинет с табличкой «Манипуляционная».
Муж сфотографировал и отправил мне фото этого кабинета с подписью: «Вас, баб, этому с младенчества, что ли, учат?»
Я расхохоталась и отправила ему в ответ улыбающиеся смайлы.
«Не удивлюсь, если там за дверью не просто кабинет – актовый зал! Ради такого-то дела!»
«Там следующие кабинеты – «Истеричная», «Мозгоправная» и «Гдетыбылная». Что дальше не пошел?»
«Испугался. Вдруг вы, женщины, посвященных в ваши тайны мужиков живыми не выпускаете?»
Благодарности
Самое главное спасибо моим основным любимым соавторам, которые живут со мной и являются неиссякаемым источником моих ежедневных улыбок.
Это мои обожаемые дети – Данюша и Катюша – и мой юморной муж Миша!
Взамен они требуют от меня суп, шарлотку и фирменный компот, а также – частично, но правомерно – претендуют на мой гонорар за книгу.
А один из них – самый грозный – даже требует розовую юбочку с вишенками!
А вот список тех, на кого гонорара не хватит, но кого я искренне благодарю за идеи шуток или юморных сюжетов, безвозмездно подаренных мне:
Волокитина Анастасия
Дранишникова Лидия
Кондрашина Ирина
Кузнецова Валентина
Петрик Мария
Соловцова Лидия
Шавкунова Евгения
Шевченко Надежда
Шиманская Ирина
Щербинина Ольга
Спасибо всем, кто вдохновляет, зачастую даже не подозревая об этом!
Бонус
Пять рассказов, которые вы прочтете дальше, называются так же, как другие мои книги, выпущенные ранее. Каждый созвучен по смыслу той из них, с которой совпал названием, и выглядит так, будто просто выпал из своего сборника.
Как цыпленочек, потерявший маму.
Или вагончик, отставший от поезда.
Получается, что каждый рассказ – это как бы такая «трайал версия» своей книги.
Мы (я и издательство) надеемся, что вы прочтете все пять рассказов и решите, какую из книг автора вам непременно захочется открыть следующей.
Апельсинки
Мы с сыном договорились не говорить папе про пирожки, которые съели.
В самом начале прогулки, обнаружив в крошечном кафе эти пирожки, мы с Дасей обсудили, что они явно целебные, раз такие вкусные, и единогласно решили купить пирожков нашему папе, который остался дома и болел гриппом.
Мы так и сделали, но дальше обстоятельства сложились иначе: мы продолжили прогулку, заплутали, устали, проголодались, а с собой ничего, кроме пирожков, не было…
В общем, считайте, что пирожков и не было вовсе.
– Мам, а это вранье, да? – задумчиво спросил сын на обратном пути.
Он явно переживал за папу, которому не досталось волшебных пирожков, и я решила его успокоить.
– Ну, скажем так, это частичная правда, Дась. Недоправда. Если бы папа спросил про пирожки, мы бы не стали врать, но он про них не знает, а значит, не спросит. Уточнит просто: «Как погуляли?» А мы ответим: «Хорошо» И не соврем, ведь правда?
Вранье – это когда вместо правды, ты подсовываешь свою версию. А тут – недосказанная правда, повернутая нужной стороной, недоправда.
Потом я напомнила ему историю про штаны, которые сшила ему моя подруга и которые он умудрился порвать в первый же день. Мы обрезали штаны по колено, и они стали бриджами. А на вопрос подруги, носит ли он штаны, он ответил утвердительно. Ведь не соврал же!
Но сын все равно чувствовал себя виноватым – будто украл у папы порцию удовольствия, съев его пирожки.
– Мы купим папе целый торт, хочешь?! – предложила я, видя, как переживает ребенок.
– Он утром сказал, что у него нет аппетита…