Мальчик осторожно улыбнулся в ответ:
— Папа?
— Нет! — Он, опять запутавшись, затряс головой. Затем поднял палец, и мальчик вздрогнул. Хитрое выражение исказило лицо Саймона, сделав его неузнаваемым для жены и детей.
— Вы мне просто снитесь, — пробурчал он.
Пока Таня присматривала, как Саймона водворяют в отделение черепно-мозговых травм, Рикмен повел мальчиков завтракать в столовую для персонала.
Они молча выбрали блюда и так же молча отнесли их на стол.
— Ты выглядишь совсем как я в двенадцать лет, — сказал он Фергюсу, — поэтому твой папа растерялся.
— Вы хотите сказать, он потерял разум, — резко вставил Джефф. У него были материны темные глаза. — Это ведь очевидно? Но он… выздоровеет?
Рикмен смотрел через стол на мальчишек. Их оберегали, держали от этого подальше, рассказывая истории, в которые никто не верил с первого дня несчастного случая с их отцом. Настало время кому-то сказать им правду.
— Придет ли он в себя? Не знаю.
Мальчики переглянулись, отчего Рикмен, узнавая, вздрогнул: через стол сидят он и Саймон детьми, а впереди маячит очередная беда. Только ты и я, братишка. Только ты и я в целом мире.
Этот момент прошел. Фергюс сказал:
— По крайней мере, он честный.
— Ваша мать черпает в вас силы жить и терпеть, — продолжал Рикмен. — Она полагается на вас.
— Мы знаем, — ответил Джефф.
Рикмен заметил, что они обиделись, и в качестве извинения добавил:
— Конечно, вы это знаете.
Джефф чуть дольше задержал на нем свой взгляд. Потом, убедившись, что их не опекают, начал поддразнивать брата:
— Видел бы ты себя сейчас.
Он взъерошил Фергюсу волосы, и младший мальчик, жарко вспыхнув, с силой отбил его руку:
— Что-то ты расхрабрился!
Они чуть было не затеяли потасовку, но вовремя опомнились, прикончили свои порции и большую часть порции Рикмена. Катая в пальцах хлебный мякиш, Фергюс спросил:
— Значит, когда я состарюсь, буду выглядеть, как вы?
Рикмен устремил на него печальный взгляд:
— Только если будешь очень-очень злым.
Фергюс не знал, как ему реагировать, и нерешительно посмотрел на брата. Джефф захихикал, набив хлопьями рот. Тогда Фергюс сказал с серьезным видом:
— Ха-ха-ха.
А Рикмен подумал: «Это не так уж и плохо. Быть дядей совсем неплохо».
Глава 23
Рикмен купил пачку газет и устроился почитать в кабинете. К тому времени, когда без пятнадцати восемь вкатился Фостер, он в деталях изучил, как освещают поджог два таблоида, три общенациональных и одна местная газета.
— Готовишь очередное выступление по телику? — поинтересовался Фостер.
Рикмен так увлекся чтением, что не понял вопроса:
— Телевизионное выступление?
— Ну да. Собираешься принять участие в обзоре «Газеты этой недели»?
— Не молоти вздор, Ли. Это текущие дела.
Фостер осклабился:
— Да я никому не скажу, что ты на работе газетки почитываешь. — Он с грохотом поставил кружку кофе на рапорты на своем столе, забрызгав при этом часть из них, рядом бросил свежий номер «Сан» и стянул с себя пиджак. — Ну что, они вывернули нас наизнанку?
Рикмен вздохнул:
— Хорошо бы ввести закон, запрещающий печатать домыслы. «Дейли пост» не считает перспективной «иммигрантскую» линию расследования, остальные же…
— Не переживай. — Фостер, развалясь за столом, прихлебывал кофе. — Большинство местных паршивцев вообще читать не умеют.
Рикмен поднял брови:
— Зато остальная часть населения умеет. А «Сан» рассчитана на читателей в возрасте от десяти лет, так что даже ты осилишь.
Фостер взглянул на заголовок.
— Ты меня заинтриговал. Ну-ка я это почитаю.
Утреннее совещание они начали с освещения событий в прессе. Газетные шапки были самые разные: от крайних — «Вендетта» или «Массовое убийство из расовой ненависти» до более уравновешенных — «Трагедия на Хэллоуин». Эта последняя была в «Ливерпул Дейли пост». Когда репортеры общенациональной прессы укатили в Лондон, и эта история исчезла с первых страниц газет, «Ливерпул пост» и «Эко» продолжали проявлять горячее участие к этой криминальной драме. Заинтересованные в росте тиража, они готовы были мириться с последствиями того, что разворошат осиное гнездо иммиграции, но все же более осмотрительно выбирали заголовки.
— Группе офицеров полиции будет поручено поработать со школами и молодежными клубами, чтобы совместно предпринять меры, ограничивающие активность детей на период Хэллоуина, — сказал Рикмен.
Хинчклиф добавил:
— Я попрошу перебросить нам личный состав из других подразделений сверх штата для патрулирования иммигрантских общежитий по всему городу. Мы должны пресечь в зародыше возможные проявления самосуда.
— Есть шансы получить показания мальчика, босс? — задала вопрос Наоми Харт.
— Я разговаривал с врачом-консультантом ожогового отделения, — ответил Рикмен. — Они вкачали мальчишке за последние двенадцать часов восемь литров плазмы, но пока никакого улучшения. У него поражены внутренние органы. Нам необходимо опросить его младшего брата. Они очень дружны, как я понял. Вы можете оказать в этом помощь инспектору по делам несовершеннолетних, Наоми?
— Так точно, сэр.
— Хорошо. Мы рассматриваем поджог как эпизод, связанный с убийством мисс Хабиб, — продолжал Рикмен. — Старший инспектор Хинчклиф является главным руководителем расследований. Все, что становится известным мне, также докладывается ему. Сэр? — Он отступил назад, предоставляя Хинчклифу возможность выступить.
— Доподлинно неизвестно, существует ли связь между двумя убийствами, — предостерег их Хинчклиф. — И пока у нас нет веских доказательств, позволяющих объединить два дела, прошу непредвзято расследовать оба преступления.
— Мы уже точно знаем, что четверо мужчин были живы, когда их охватило пламя, — сказал Рикмен. Он дождался, пока стихнет ропот комментариев. — Они были живы, но не предприняли никаких попыток выбраться из огня.
— Они были связаны? — спросил Фостер.
— Никаких признаков насильственного удержания не обнаружено, — ответил Рикмен.
— Наркотики? — предположил Фостер.
— Результаты токсикологических анализов будут готовы сегодня чуть позже. — Рикмен оглядел комнату и отыскал взглядом нужного человека. Тот расположился за одним из столов у стены. Хороший выбор: с этого места он будет виден всем присутствующим, когда возьмет слово.
— Вы все знаете Тони Мэйли из отдела криминалистики, — сказал Рикмен. — Тони опишет нам место пожара.
— Пожар начался от входной двери, — начал криминалист-координатор, сразу же завладев всеобщим вниманием. — Наиболее интенсивное горение происходило в гостиной. Мужчины были облиты легковоспламеняющейся жидкостью, вероятно, бензином. Скорее всего, дорожка бензина тянулась от двери к телам.
— Получается, что кто-то подготовил квартиру к поджогу, а тут подвернулся наш маленький фейерверкер, решивший поразвлечься, и бросил петарду внутрь, — предположил Фостер. — Ерунда какая-то!
— Не надо торопиться! — предостерег его Мэйли.
Рикмен скрыл улыбку: идеальное объяснение, он и сам не смог бы лучше придумать.
— Все-таки это больше похоже на умышленное, чем на непредумышленное убийство, — продолжил Мэйли. — В комнате не обнаружено никаких личных вещей: ни бумажников, ни мобильных телефонов. Трупы очень сильно обгорели, поэтому идентификация будет весьма затруднена.
— А как насчет стоматологической записи? — спросил Танстолл.
— У иммигрантов? У них в избытке других забот, и вряд ли они лечили здесь зубы, — пояснил Мэйли, — так что никаких записей скорее всего не существует. Да и вопрос этот чисто академический. У них удалены зубы.
Фостер сглотнул:
— То есть как удалены? Дантистом с анестезией?
Мэйли посмотрел на него:
— Дантист вряд ли вырывал зубы пассатижами. Нам еще предстоит выяснить, давали ли им обезболивающее.
Раздались возгласы негодования.
— Господи! — Лицо Фостера налилось кровью. — Что за чертовщина происходит?
— Я не знаю, — ответил Рикмен. — Но мы собираемся это выяснить. Группа «Холмс» назначит офицеров для беседы с родителями Джеза и завучем его школы. Необходимо выяснить, кто его приятели и не попадал ли он раньше в подобные передряги. Остальные продолжат работать по делу Хабиб. Ответ от ее солиситора, Грегори Капстика, нам ничего не дал. Мистер Капстик утверждает, что слишком занят, чтобы поддерживать связи с каждым клиентом, проходящим через его офис. В соответствии с порядком делопроизводства он вчера выслал копию письма министерства о предоставлении ей постоянного вида на жительство. Пока мы не получили никаких сведений из иммигрантского общежития. Придется повторить запрос. Вскрытие погибших при пожаре будет сделано сегодня.
— Я надеюсь, мы ознакомимся только с результатами? А то получишь отвращение к поджаренному бекону на всю жизнь, — заявил Фостер, и все присутствующие посмотрели в его сторону.
Кто-то хихикнул, большинство с неодобрением зашикали.
Хинчклиф пристально взглянул на него, и Фостер затих.
— Теперь следующее, — сказал Хинчклиф. — Я знаю, что было много… сплетен, назовем это так, по поводу хищения крови. — Весь отдел уставился на него с выражением удивления: «Мы? Сплетники?» — Есть… признаки, — продолжал он, тщательно подбирая слова, — что еще одна, возможно, две упаковки сданной крови вскрывались.
— Чьи? — спросил Фостер.
Рикмен с удивлением посмотрел на него. Что за комедию, хрен его дери, он там разыгрывает?
— Нам нужно знать! — настаивал Фостер. — Кому следует готовиться к тому, что его в любой момент могут в чем-то обвинить? — Он с ударением произнес слово «нам», ища поддержки у остальных, и несколько голосов его поддержали.
Когда ворчание стихло, Хинчклиф сообщил:
— Заинтересованные офицеры проинформированы, но для пресечения слухов скажу, ни тот, ни другой не работают в этой команде.
Народ расслабился: не у нас — нет смысла дергаться.