Рикмен прикрыл трубку рукой:
— Да заткнись же!..
Фостер примолк, продолжая продираться дальше сквозь рапорты и вполуха слушая разговор Рикмена. Он чувствовал нарастающее волнение.
— Бросай все это, — распорядился Рикмен, положив трубку.
Не задумываясь, Фостер швырнул пачку рапортов:
— Что прикажете, босс?
— Похоже, нам поручают расследование убийства, — сказал Рикмен.
— Класс! Итак, отбываем на место преступления. — Фостер снял темные очки с ручки своей кофейной кружки, на которой был запечатлен некий заокеанский пейзаж.
Рикмен покачал головой. Фостер сник:
— Что, не едем?!
— Пока мы должны быть наготове, — терпеливо, как разочарованному подростку, объяснил Рикмен. — Как только место убийства будет обработано криминалистами, выдвигаемся туда.
— И к тому времени там уже не останется ничего интересного, — со вздохом констатировал Фостер. Он знал, что спорить бесполезно: Рикмен ни за что не пойдет на то, чтобы нарушить криминалистическую чистоту места происшествия. Он пожал плечами и спросил: — А что нас ждет прямо сейчас?
— Совещание командного состава.
Этих слов было достаточно, чтобы заставить Фостера почувствовать острейший приступ тоски по замечательной стопе бумаги, лежащей у него на столе, где каждый листок содержал рапорт о краже очередного мобильного телефона.
Они прошли в конференц-зал, славный разве что именем, а не обликом. Это была длинная комната с ковролином на полу и гипсокартонными стенами, выкрашенными в белый цвет. Обтянутая войлоком доска объявлений висела на задней стене. Маленькие окна почти не пропускали света, поэтому жужжащие люминесцентные лампы не выключались никогда, придавая лицам собравшихся нездоровый серый оттенок.
На совещание из полицейского управления прибыл старший инспектор Хинчклиф, высокий, аскетического вида седовласый мужчина с глубокими морщинами между бровей. Рикмен знал его лишь по рассказам. Хинчклиф представился и кивнул Фостеру, с которым когда-то работал.
— Полагаю, вам всем знаком Тони Мэйли, — представил он прибывшего с ним человека.
Мэйли был криминалист-координатор. Ему едва исполнилось сорок пять, но он был уже экс-копом: шесть лет в униформе, десять — сержант-детектив в отделе уголовного розыска. Он прошел обучение как эксперт-криминалист и стал штатским служащим полиции. Выйдя на пенсию, получил ученую степень, а затем вернулся в полицию уже криминалистом-координатором. У него был твердый пристальный взгляд и невозмутимое хладнокровие опытного офицера, что в сочетании с беспристрастностью ученого и наблюдательностью исследователя делали его лучшим криминалистом из всех известных Рикмену.
Представление закончилось, все расселись вокруг стола, и Мэйли ввел их в курс дела.
— Молодая белая женщина, — докладывал он. — Труп был спрятан в мусорный бак на одной из боковых улочек, выходящих на Аллет-роуд. Тело обнаружено сегодня утром при вывозе мусора. На левой ноге в паховой области обширная рана. Похоже, она умерла от кровотечения уже в этом баке.
Тишина. Каждый подумал, сколько же крови должно было вытечь.
— Патологоанатом из министерства, возможно, прибудет на вскрытие уже сегодня, если сможет перепланировать свой рабочий график.
— Ее связывали? — спросил Рикмен.
— Следов нет, хотя они могли быть удалены после ее смерти.
— Либо она была накачана наркотиками, — предположил Хинчклиф.
— Фотографии готовы? — поинтересовался Рикмен.
— Я предоставлю вам их сразу же, как только в фотолаборатории закончат работу, — пообещал Мэйли. — Очевидно, в течение часа. Технический отдел говорит, что копии видеозаписи будут готовы к шестнадцати часам.
— С какими вещественными уликами работают криминалисты? — спросил Рикмен.
— Мусоровоз. Мы арестовали его для досконального осмотра. Мусорный бак, само собой. Похоже, она жила в том самом доме, из которого в этот бак и выносили отходы, поэтому мы относимся к нему как к основной улике.
Пока Рикмен делал пометки, вступил Хинчклиф:
— Одна из девиц показала, что жиличка из соседней квартиры не появлялась дома со вчерашней ночи.
— Почему бы не доставить ее на опознание? — спросил Фостер.
— Нет, не сейчас! — вскинулся Мэйли. — Я не хочу, чтобы кто-либо оказался рядом с жертвой раньше, чем мы получим все пробы на ДНК, которые бы нам хотелось иметь.
— Созвонитесь с Фостером, когда все сделаете, — сказал ему Хинчклиф. — Он сможет доставить соседку на опознание тела.
— Имя известно? — спросил Рикмен.
Хинчклиф покачал головой:
— Остальные девицы утверждают, что знали ее только в лицо.
— В доме полно проституток, — подтвердил Мэйли и продолжил: — У нас есть и другие улики — пятнышко крови в коридоре, хотя оно может быть старым, и кровь на одежде, обнаруженной в ее квартире.
— Стоит пригласить криминалиста осмотреть кровяное пятно? — спросил Рикмен.
— Не ранее, чем мы будем уверены, что кровь ее. Пятно, как мы все понимаем, могло появиться в результате пьяной драки субботней ночью.
— А сколько времени займет полный анализ следов крови на одежде?
— На это обычно уходит неделя, — сказал Мэйли. — Однако лаборатория могла бы сделать анализ и в двадцать четыре часа, если вы заплатите им премиальные.
— Джефф? — спросил Хинчклиф.
— Это не моя идея, сэр, — отозвался Рикмен. — А я бы предложил посмотреть, что у нас есть, прежде чем начнем тратить большие бабки. — Он начал размышлять вслух: — Если соседи опознают тело и расскажут какие-нибудь любопытные подробности, это сэкономит нам время. Стоит опросить всех живущих в этом доме — посмотрим, что это нам даст.
Хинчклиф одобрительно кивнул:
— Это и есть ваша идея. Несколько ближайших дней я буду занят: еще не все ясно с той перестрелкой на Мэтью-стрит.
Шесть месяцев назад разгорелась война за влияние между соперничающими бандами наркодельцов, поставляющих товар в фешенебельные клубы в центре Ливерпуля. Кульминацией стала перестрелка в одном из пабов.
— Вы назначаете меня старшим следователем?
— Вы ведь подавали в министерство документы о присвоении звания старшего инспектора? — спросил Хинчклиф.
— Так точно, сэр. — Рикмен взглянул на Фостера.
— В этом исключительном случае вы назначаетесь исполняющим обязанности старшего инспектора. Докладывать будете непосредственно мне, если же я недоступен — то суперинтенданту. Это временно, — предупредил Хинчклиф. — Только до тех пор, пока я не разделаюсь с обязанностями по предыдущему делу.
— Все ясно, сэр, — сказал Рикмен, мысленно потирая руки, готовый принять этот вызов. — Когда вы сможете разрешить нам доступ в дом? — обратился он уже к Мэйли.
— Мы освободим вам дорогу в течение часа.
— Свидетели?
— В настоящий момент есть грузчики, водитель и женщина, которая остановилась на улочке из-за мусоровоза. Должна быть хорошим свидетелем: она врач.
Рикмена укололо тревожное предчувствие.
— Врач? Как ее имя?
— Это будет написано в журнале регистрации, — ответил Мэйли.
— Думаете, свидетельница может оказаться вашей знакомой? — спросил Хинчклиф.
Рикмен ответил не сразу. Он, конечно, знал, что Грейс иногда срезает путь, добираясь этими улочками на работу, но стоит ли заявлять об их знакомстве? Он действительно подал документы на старшего инспектора, но пока-то был еще только инспектором — а инспекторам так запросто не поручали расследование особо важных дел. И если Хинчклиф усомнится в объективности Рикмена, то отстранит его от дела.
— Маловероятно, сэр, — ответил он.
Хинчклиф секунду подозрительно смотрел на него, затем сказал:
— Для расследования этого преступления вам лучше перебраться в участок Эдж-Хилл. Я распорядился, чтобы для вас там подготовили рабочее помещение.
Дальнейшие действия отложили больше чем на час: Рикмен должен был распределить самые неотложные дела среди подчиненных и отменить пару встреч. Еще он должен был разыскать Грейс — и сделать это втайне от коллег.
Пока Фостер собирал вместе следственную бригаду, Рикмен пытался дозвониться в госпиталь.
— Ты нашел ее? — поинтересовался Фостер между звонками.
— Из госпиталя она уже уехала. Вторую половину дня она проводит в клинике, — объяснил Рикмен.
Грейс работала неполный рабочий день консультантом в отделении экстренной медицинской помощи и на полставки врачом общей практики, возглавляя группу помощи беженцам. — Мобильник у нее выключен, а телефон в клинике безнадежно занят.
— У нее полно работы — наверно, это сейчас лучшее для нее.
— Видимо, ты прав…
Фостер вздохнул:
— Тебе бы лучше съездить туда.
Рикмен колебался. Уклонившись от ответа на вопрос Хинчклифа, он поставил себя в ложное положение и теперь реально рисковал, если рванет в «самоволку» в самом начале расследования. Сейчас он должен был организовывать бригаду, давать инструкции по матчасти, разрабатывать стратегию расследования, а не сачковать, бросая работу ради встречи с любимой женщиной.
— Ты ни на что не годен, пока будешь дергаться из-за Грейс, — настойчиво твердил Фостер. — Я же смогу достать тебя по мобильнику. Если босс спросит, то ты находишься в пути на место преступления. — Он осклабился, по-волчьи сверкнув зубами. — Если хочешь, даже встречу тебя там. — Похоже, Фостер сам решил бросить взгляд на место, где произошло убийство.
— Спасибо, Ли, — сказал Рикмен, стаскивая со стула пиджак. — Жаль, если она попала в эту передрягу.
— Как бы нам не пришлось жалеть самих себя, дружище, — ответил Фостер.
Терапевтическое отделение располагалось в приземистом, специально спроектированном здании. Крутая крыша и ярко-красные оконные переплеты делали его похожим скорее на детский сад, чем на медицинское учреждение.
Инспектор Рикмен предъявил удостоверение в регистратуре — восьмиугольном сооружении с коммутатором и регистрационными журналами, возвышающемся в центре здания. Женщина указала ему налево, где толпилась очередь из людей различных национальностей. Очевидно, все они ждали приема у доктора Чэндлер.