Помощнице директора откровенно досаждала фривольность Рубена и его попытки увести разговор в сторону. Сотрудницы министерства явились заключить сделку, и не собирались отступать.
— У израильского правительства есть причины полагать, что вы сейчас владеете манускриптом, который был нелегально вывезен с оккупированной территории, когда вы посетили Израиль в конце января — середине февраля 1973 года. Израильские власти допускают, что до настоящего времени вы могли не знать о манускрипте в кувшине, но ожидают возвращения свитка в соответствии с израильскими законами. Наше министерство считает, что требование разумно, и пойдет на пользу обеим странам.
— Понятно. Мне предлагается поступить в интересах двухсторонних отношений, как их видят в вашем министерстве. Да?
Ответа не последовало, женщины восприняли замечание Рубена как риторический вопрос.
— Еще вы утверждаете, что я должен следовать израильским законам, хоть и являюсь гражданином Новой Зеландии. Я не еврей, и не имею никаких обязательств перед Израилем. Если я совершил преступление, пусть мною занимается Интерпол по законам экстрадиции. А как новозеландский суд интерпретирует израильские законы, если я оспорю обвинение?
— Вы не поняли, доктор Дэвис. Речь не об уголовном преследовании. Они просто хотят вернуть Q. Вообще-то израильское правительство готово вознаградить вас за сотрудничество, — торжественно закончила помощница директора.
Раз Дэвис юлит, значит, манускрипт у него, как и говорилось в письме новозеландскому правительству от израильского посольства в Австралии, которое просило помощи в изъятии свитка. Не считая нескольких нашумевших проколов, израильская разведка редко ошибалась.
Один из проколов — расстрел у кинотеатра невинного марокканского официанта на глазах у его беременной жены в Норвегии, в 1973-м. «Моссад» спутал его с главарем террористов, первым в списке ликвидации, организатором бойни на Олимпийских играх в Мюнхене.
— Просьба вполне обоснована, — продолжила помощница директора. — В запросе подчеркивается, что израильское Управление по делам древности имеет нужный опыт, эксперты их уровня — редкость в Новой Зеландии. Еще одну причину объяснит Бренда.
Настала очередь служащей в практичных английских туфлях и с косой.
— Как вы, наверное, знаете, политическая ситуация на Ближнем Востоке переменчива. — Рассуждала она не менее практично. — В какой-то степени конфликт обусловлен религиозными различиями. Вернув Израилю древний манускрипт, особенно если это подлинник, вы дадите им возможность показать, что Израиль готов мирно принять три главные монотеистические религии — иудаизм, христианство и ислам — в преимущественно еврейском государстве.
Рубен воспользовался паузой, пока она делала вдох для очередного пассажа:
— Чем передача христианского манускрипта Израилю поможет палестинским христианам с Западного берега? Стена, которой израильтяне отгораживаются от палестинцев, и другие меры безопасности не оставляют им возможности пойти и взглянуть на манускрипт. Прямо Берлинская стена во время Холодной войны.
— Израиль имеет право обеспечивать собственную безопасность, — возразила женщина в практичных туфлях и с косой.
— Да. Но у них небезопасные методы ее обеспечения.
Рубен хотел услышать ответ на мучивший его вопрос: стоит ли им с Клэр отправить манускрипт обратно в Израиль.
— Будь я христианином с Западного берега, из Газы или Восточного Иерусалима, я бы расстроился, что не могу посмотреть на важный документ, осевший в музее за стеной. Вот и новый повод ненавидеть Израиль.
Сотрудницы министерства переглянулись, и старшая едва заметно покачала головой. Бренде в практичных туфлях не стоило обсуждать заданный вопрос. Она вернулась к заготовленной речи.
— Более того, хоть мы и маленькая страна, вы покажете, что Новая Зеландия желает внести вклад в установление мира и деятельность США по наведению порядка в регионе. Израильтяне пообещали официально признать возвращение свитка и наш вклад в урегулирование конфликта.
Бренда откинулась на спинку стула, надеясь, что начальница по достоинству оценит хорошо отрепетированную речь.
— Раз израильтяне думают, что манускрипт у меня, почему бы им не обратиться ко мне напрямую?
Помощница директора снова покачала головой.
— По-моему, это очевидно, доктор Дэвис. Они действуют согласно обычному дипломатическому протоколу. Просьба исходит от правительства, значит, обращаться следует к властям Новой Зеландии. Скорее всего, они выйду на вас, если вы откажете нам. Например, через израильскую неправительственную организацию, музей или университет. Или выдающегося члена местного еврейского сообщества. Не секрет, что израильтяне проявляют яростную настойчивость во всем, что касается их страны за рубежом, и не любят, когда им отвечают «нет».
— Так вы предлагаете мне кнут или пряник?
— Мы только передаем просьбу. Думаю, вы понимаете, что и Новая Зеландия просит другие страны вернуть древние таонга — сокровища, разбросанные по музеям или частным коллекциям всего мира.
— Я не музей и не правительственное учреждение, — твердо произнес Рубен, пытаясь разрушить ее логику. Она пропустила мимо ушей его замечание и привела пример:
— В XVIII веке среди европейских коллекционеров появилась мода на высушенные татуированные головы маори. Вожди маори в погоне за большими деньгами убивали своих рабов и высушивали их головы, чтобы удовлетворить спрос. Теперь мы пытаемся вернуть головы племенам, к которым принадлежали покойные. Те Папа, национальный музей, убедил шотландский музей в Перте возвратить две той мокко — татуированные головы. Было бы справедливо с нашей стороны отдавать древние сокровища культуры, вывезенные из других государств.
— Попросить может всякий, но возникает моральный и юридический вопрос о владении, — настаивал Рубен. — Что, если племени или государства больше не существует? Вот Западный берег. Его территории оккупированы захватчиком, которой отказался вернуть земли согласно резолюции ООН.
— Доктор Дэвис… — Помощница директора теряла терпение. — Существуют международные законы о нелегальном перемещении и захвате культурных и наследственных ценностей, в том числе конвенция ЮНЕСКО 1972 года. Вы посещали Израиль позже. В конвенции недвусмысленно упоминаются «редкие манускрипты», и наше министерство…
Рубен перебил:
— Разве Новая Зеландия, Израиль, Иордания или Великобритания — я имею в виду Англию, поскольку Западный берег находился под ее протекторатом после Первой мировой, — ратифицировали конвенцию к 1973 году?
— Не знаю.
— По-моему, договоры ООН подписывались несколько лет.
До помощницы директора слишком поздно дошло, что блеф не пройдет. Она знала из предыдущей работы с договорами ООН, что ни одна из стран, упомянутых Рубеном, не ратифицировала соглашение к концу 1973 года. Иордания согласилась одной из первых, но Великобритания приняла конвенцию только спустя несколько лет. Ни Новая Зеландия, ни Израиль не присоединились.
Почуяв брешь в обороне, Рубен глубоко вдохнул и продолжил:
— Давайте, я попробую ответить по некоторым пунктам.
С виду он оставался спокоен, но просьба уступить манускрипт растревожила и без того истрепанные нервы. Рубен оказался между молотом и наковальней: с одной стороны — бандиты, жадные до легких денег, с другой — израильское государство, желающее добавить к Свиткам Мертвого моря новый экспонат, с третьей — коллега, твердо намеренный построить научную империю. Эдак его раздавят.
Рубен хотел проверить все свои варианты, начиная с того, как отреагируют чиновники министерства.
— Во-первых, если бы я знал о местонахождении свитка, заметьте — «если бы», нет никаких доказательств, что он вывезен контрабандой. Кувшин могло прибить к веллингтонскому берегу волной. Его могли найти где угодно на Ближнем Востоке. Даже если манускрипт действительно из Кумрана, его могли обнаружить много лет назад, до того, как Израиль захватил территорию в 1967 году.
— Да, но по нашим сведениям, вам придется доказывать это Израилю, и вряд ли вы преуспеете. Они явно настроены вернуть древний документ.
— Гм. Не понимаю, зачем мне доказывать Израилю что бы то ни было. Я не связан их законами, пока живу здесь. Но рассуждают они здраво. Получив Евангелие Q, Израиль на самом деле продемонстрирует терпимость к христианам, пусть даже многие из них покинули Святую Землю из-за конфликта. А еще манускрипт подкрепит духовную власть Израиля и действия страны в глазах большинства христиан.
— Как вы пришли к такому выводу, доктор Дэвис? — Помощница директора не видела никакой связи.
— Многие христианские фундаменталисты верят, что Иисус возвратится в образе мессии к иудеям Израиля. Есть даже веб-камера на крыше отеля рядом с часовней Вознесения в Иерусалиме, чтобы наблюдать за Маслиничной горой в реальном времени через Интернет: считается, что Иисус сойдет на землю там же, где вознесся к Богу после воскресения. Сионистские христиане имеют значительное влияние в Вашингтоне.
— Да, доктор Дэвис, мы прекрасно знаем о христианском лобби в США. Я работала в нашем посольстве в Вашингтоне… Кстати, содействуя Израилю, мы растем в глазах американцев. Новые друзья на Капитолийском холме нам не помешают.
«Теперь на меня давит мое же правительство, чтобы заполучить поддержку в Вашингтоне. И все из-за какого-то древнего обрывка кожи», — задумался Рубен.
Пора перейти к насущным вопросам.
— Вы знаете, что Оклендский музей отверг предложение Израиля, не взяв на выставку Свитки Мертвого моря несколько лет назад. Мне кажется, истинная причина — в непомерной плате и попытке Израиля использовать свитки для саморекламы, в том числе развития туризма. Музей обошелся рисунками на обнаженном теле и фотографиями генитального пирсинга.
— Припоминаю. При чем здесь наш разговор?
Рубен уловил недовольство в голосе сотрудницы министерства и ответил на вызов:
— Если манускрипт все-таки достанется Израилю, страна превратится в Мекку для христианских туристов, а подобный магнит на выставке принесет пользу не только христианству, но и израильской экономике. Однако где гарантии, что все ученые смогут увидеть свиток — особенно выходцы из неугодных стран или противники Израиля? Им откажут во въездной визе.