— Ты, Денни, скажи-ка лучше, где твой папа родился, — хихикнула Мейзи Боннингтон.
— Мой папа родился в Коннемаре! — выкрикнул Денни.
Так неизменно заканчивался любой разговор об его отце. Нелепая для английского уха «Коннемара» веселила детей, и они хохотали до упаду. Школьный поэт даже сочинил на эту тему стишок:
Тары-бары, тары-бары
Врёшь, что он из Коннемары!
— Нет, не вру! — кричал Денни. — Теперь он живёт здесь, а раньше в Коннемаре!
— Раньше чего? — дразнила его Мейзи. — Никакой Коннемары на свете нет!
— Есть!
— Ты всё выдумал.
— Нет, не выдумал. А пальто у папы всё равно золотое!
— Добро тому врать, кто за морем бывал, — твердил своё Альберт Бриггс.
— За морем бывали моряки! Любой моряк тебе скажет, что я говорю правду! — вдохновенно произнёс Денни однажды.
Надо же! Говорит о моряках, точно они его лучшие друзья! Альберт Бриггс даже онемел от возмущения. Но звонок на урок положил конец их спору. Случилось всё это сразу после зимних каникул, когда в театре каждый вечер играли рождественскую пантомиму. А насчет королей и бродячих кошек мистер О’Тул помянул уже летом. Теперь на носу были летние каникулы, дети хвастали, кто куда поедет, а те, кому предстояло сидеть всё лето дома, делились несбыточными мечтами или вспоминали свои прежние путешествия…
На переходе Денни внимательно посмотрел в обе стороны. Вот дорога опустела, и в мгновение ока Денни был уже у начальной школы, что на Лиственничной улице. У дверей стояла Мейзи Боннингтон, а у нее на руках… Это же надо, чтоб папа вспомнил о кошках именно сегодня! На руках у Мейзи был дымчатый котёнок с лиловым бантом на шейке! А вокруг них толпились одноклассники, и множество рук тянулось, чтоб погладить пушистую шёрстку. На ровно-дымчатой шёрстке попадались молочно-белые и тёмные пятнышки, котёнок испуганно таращил голубые глаза, он боялся протянутых к нему рук и всё тыкался носиком куда-то под мышку Мейзи, точно хотел спрятаться понадёжнее.
— Это шиншилловый котёнок! — гордо пояснила Мейзи.
— Дай посмотреть, — попросил Денни О’Тул.
— Дайте Денни посмотреть! — подхватил Альберт Бриггс. — Он в жизни не видел шиншилловых котов, у них в Коннемаре таких нет!
— У нас и почище есть, — уверенно сказал Денни.
— Ну и что же у вас есть?
— Не скажу!
— Сам не знаешь, — презрительно фыркнул Альберт Бриггс.
Так оно и было. И Денни решил отложить спор, пока не выяснит все из первых рук.
— Я тебе завтра скажу, — пообещал он.
— Да куда тебе!
— Скажу, вот увидишь!
— Не скажешь! — победоносно завопил Альберт. — Потому что никакой Конне-оне-мары на свете нет!
Все вокруг радостно загикали, да так громко, что даже мисс Дейли выглянула: отчего такой переполох. Пришла она в школу совсем недавно и была очень-очень молодая. Ребятишки любили мисс Дейли несказанно, ловили каждое её слово, а когда учительница молчала, дети всё равно не сводили с неё глаз. Мисс Дейли захлопала в ладоши:
— Все в класс, все в класс, делу время, потехе час. Что там у тебя, Мейзи?
— Мисс, это шиншилловый котёнок. Мне вчера надарили.
— Подарили, Мейзи. Какой милый! Но знаешь, по-моему, не стоит носить его в школу.
— Ну, мисс, пожалуйста…
Мисс Дейли решительно замотала головой:
— Нет-нет, учиться ему пока рано.
Дети прыснули.
— А сегодня, — продолжила мисс Дейли, — мы устроим его поудобнее здесь, у дверей, и даже раздобудем молока. Ах ты, маленький… — Мисс Дейли почесала котёнка за ушком и тут же опомнилась:
— Бог мой! Давно пора на урок! Быстро все в класс!
— А вдруг он убежит? — Мейзи всё ещё надеялась отвоевать котёнка.
— Останется твой котик цел и невредим. В обед заберёшь его домой, — успокоила девочку мисс Дейли.
Уроки в то утро шли наперекосяк, все думали только о котёнке. Мейзи Боннингтон купалась в лучах славы — одноклассники завидовали обладательнице такого чуда и всячески к ней подлизывались: вдруг даст подержать котёнка?
Вечером, за чаем, Денни спросил отца:
— Папа, а что там есть — в Коннемаре?
— Самые зелёные холмы во всей Ирландии и самые бездонные трясины на болотах, а озёра что твоё зеркало — всё в воде отражается, до последнего облачка.
— А котята там есть?
— Погоди, сам увидишь!
— Когда?
— Когда-нибудь… — Мистер О’Тул задумчиво помешивал ложечкой чай. — Когда-нибудь мы с тобой поедем на дедушкину ферму, туда, где я родился.
Папа обещал это не впервые. Но Денни было уже некогда ждать:
— Так есть там кошки с котятами?
— Кошки, говоришь? С котятами? Да их там столько, что ступить некуда.
— И все твой?
— Если пожелаю. Да зачем они мне? У меня же есть свой ослик.
— Ослик?
— Белый, точно яблоневый цвет.
— Настоящий ослик… — ошеломлённо выдохнул Денни.
— А глаза красные, точно рубины.
— Теренс! — остерегающе промолвила миссис О’Тул.
— А у Мейзиного котёнка голубые глаза. Он шиловый. Она его в школу сегодня приносила, — сказал Денни.
— Да ну… — По рассеянности мистер О’Тул снова принялся размешивать сахар. Но краешком глаза видел, как обиженно дрожат у сына губы.
— Альберт говорит, что в Коннемаре нет шиловых котят.
Мистер О’Тул всё крутил и крутил ложечкой в чашке.
— Передай этому Альберту мои наилучшие пожелания и скажи, что у тебя в Коннемаре есть собственный ослик.
— У меня?
— А у кого ж ещё? Я же тебе его дарю.
— У меня… есть… ослик!.. — Денни задохнулся от восторга.
— Самый что ни на есть настоящий! — Мистер О’Тул встал из-за стола. Пора обратно в театр, ведь он просто улучил минутку, чтобы выпить чаю в семейном кругу, — благо работает неподалёку. Денни увязался за ним, провожать.
— Пап, а он большой?
— Примерно такой. — Рука мистера О’Тула изобразила в воздухе осла. — Тебе как раз по росту.
— А я его увижу?
— Когда-нибудь увидишь…
— И верхом покатаюсь?
— Ещё бы!
— А он быстро бегает?
— Быстрее ветра.
— У него есть седло?
— А как же? Плюшевое, небесно-голубое, серебряные заклёпки, точно звезды, горят. Иди-ка домой. Мать рассердится, если улицу переходить вздумаешь.
— А поводья у него есть? — крикнул Денни вслед отцу.
— Алые, из кожи, — отозвался мистер О’Тул с середины улицы.
— Пап, погоди, пап!
Мистер О’Тул перешёл улицу и остановился.
— Как его зовут? — закричал Денни.
— Его зовут Финниган О’Фланнаган! А теперь бегом домой..
— Что с тобой? — воскликнула миссис О’Тул, когда Денни вбежал в дом, пританцовывая от счастья. Мальчик раскраснелся, глаза его возбуждённо блестели.
— Горло не болит? — мама тревожно оглядывала сына, боясь увидеть признаки болезни.
— Финниган О’Фланнаган!!! — крикнул Денни.
Миссис О’Тул тут же заподозрила, что у сына лёгкий бред.
— Мама! Так зовут моего ослика! Финниган О’Фланнаган!
— А, всё ясно, — засмеялась мама. Признаки отцовской болезни были налицо. — Марш в постель! И помолиться не забудь.
Денни пошёл спать и мысленно уложил рядом своего ослика. Вся его молитва, от первого до последнего слова, была о здоровье Финнигана О’Фланнагана.
Наутро он, запыхавшись, прибежал в школу и перехватил Альберта Бриггса возле класса.
— В Коннемаре есть ослики!
— Чего?
— И у меня там есть свой ослик!
— Чего?
— Ос-лик! Мой собственный ослик! Его зовут Финниган…
Тут прозвенел звонок, но ещё до первой перемены все кругом узнали, что у Денни О’Тула есть в Коннемаре собственный осёл. Если Денни не врёт. Но ведь Коннемары на свете нет? Значит у Денни нет никакого осла! Так ему и было заявлено на площадке во время перемены. Денни решил предъявить вещественные доказательства:
— У него есть голубое седло!
— Ура! — закричали сторонники Денни.
— А ещё красные поводья и серебряные заклёпки на седле! — продолжал Денни.
— Врёшь! — заорали его противники.
— Он весь белый!
— Белых ослов не бывает, — уверенно заявил Альберт Бриггс.
— А мой — белый. С рубиновыми глазами. Его зовут Финниган О’Фланнаган!
— Финниган О’Фланнаган! Ха-ха-ха! — Альберт уже откровенно издевался. — Не бывал за морем, так не ври!
Противники Денни победили — их попросту оказалось больше. Дети носились по площадке, выкрикивая смешное, бессмысленное имя. Фин-ни-ган О’Флан-на-ган! Белый осёл с рубиновыми глазами! Такого ни один моряк не выдумает! Школьного поэта посетила Муза и решительно взяла его за горло.
Денни слабак,
А ослик дурак!
— провозгласил он.
— Денни слабак, а ослик дурак! — повторили все, как один. И не унимались до самого звонка.
В классе мисс Дейли сказала:
— Денни! Платок!
Ибо Денни, сидя на первой парте прямо у неё под носом, принялся вытирать нос рукавом и рукой. Он старался не шмыгать и вытирать нос понезаметней — хотел скрыть от мисс Дейли, что сердце его разбито. Но теперь, под пристальным взглядом её голубых г<цаз, Денни извлёк из кармана платок, высморкался и одновременно промокнул глаза.
Глаза он, конечно, промокнул украдкой. Одно дело — хорошенько высморкаться, ничего в этом стыдного нет. И совсем иное дело — вытереть глаза. Он же не слабак, нельзя ему плакать!.. Между тем мисс Дейли, ободряюще улыбнувшись Денни, продолжила урок. Что же стряслось у её любимца Денни О’Тула?
Мисс Дейли втайне любила его больше других учеников, и на то были свои причины. Впрочем, любимчики есть почти у каждого учителя, только негоже, чтобы об этом прознали дети. А слёзы… Что ж, учителям детские слёзы не в диковинку. На большой перемене мисс Дейли подозвала к себе Денни и сунула ему в петлицу зелёный трилистник. Трилистник — символ Ирландии, мисс Дейли получила его в то утро по почте — в подарок.
— Это на счастье, Денни.
— Спасибо, мисс… Мисс Дейли!
— Что, Денни?