— Что это за река? — спросил сэр Джон.
— Не знаю, сэр. Но во сне мне приснилось, что это самая большая река в графстве Сассекс, и опасностей там хоть отбавляй, да к тому же там прячется фея.
Сэр Джон оглядел толпу на лугу, но никто из мужчин не сказал ни слова. И тогда сэр Джон закричал, да так громко, что его услышали все.
— Это приключение я беру на себя. Ступайте домой, добрые люди.
Когда на лугу никого не осталось, Одри из Частокольников взглянула с любовью на сэра Джона и сказала:
— Сэр, если позволите, я последую за вами к реке Муррей и буду делить все опасности.
Она сказала это так мило и без боязни, что сэр Джон наклонился, подал ей руку и произнёс:
— Идём, смелая девочка.
Она легко вспрыгнула на стену и встала рядом с ним. Сэр Джон повёл головой, словно норовистый конь, и пошёл назад по стене, не глядя ни вправо, ни влево, а на одно только ясное небушко.
Вдруг он сочувствовал, как две нежные ручки ухватили его сзади за плечи, а одна сильная — за лодыжку, и, взглянув назад, а затем вперёд, он увидел, что Одри и Дик крепко держат его, чтоб он не упал со стены, и смотрят на него с тревогой и нежностью. И ведро с известкой снова лежит на земле.
— Что с вами, дети? — спросил Рыцарь.
— А что это с вами, сэр? — ответил Дик.
Ибо щёки у сэра Джона были мокры от слёз.
— Вам больно или вы попали в беду?
— Я здоров и весел, Дик, — отвечал Рыцарь. — Ибо сбывается моя мечта о чудесном приключении.
— Тогда отчего же вы плачете, сэр?
— Оттого что глядел на солнце.
— Что же вы там увидели, сэр?
— Я увидел опасность и себя, идущего ей навстречу.
— Опасность, сэр Джон?
— Да, Дик.
В глазах у Дика мелькнула тревога, он тихонько присвистнул и спросил:
— С вашего позволения, сэр, можно и я пойду с вами?
Глаза у Рыцаря загорелись, он положил руку на голову Дика.
— Ты тоже мечтаешь об опасности, Дик? — спросил он.
— Вовсе нет, сэр, — отвечал Дик.
— Зачем же ты хочешь идти со мной?
Дик покраснел, откашлялся и сказал:
— Чтобы ловить вас за ногу, сэр.
— И только? — удивился сэр Джон.
— Да, с вашего позволения, сэр. Стену чинить я кончил, а к вечеру мы ведь вернёмся? Так что покормить свиней и запереть кур на ночь я успею.
— Не знаю, когда мы вернёмся, — сказал сэр Джон. — Может быть, никогда.
— Как угодно, сэр, — отвечал Дик. — Смотрите не упадите!
— Прошу вас, будьте поосторожнее, милый Рыцарь, — сказала Одри у него за спиной.
— Пойдёмте, дети, — сказал сэр Джон.
И, обогнув Дика, он пошёл дальше по стене, оставив его лицом к лицу с Одри. Дик и не подозревал, что она стоит у Рыцаря за спиной, а услышав её звонкий голос и увидев её розовые щёчки, он почесал в затылке и сказал:
— Ну и дела!
Но Одри смотрела вслед Рыцарю, как смотрят счастливые матери на своего ребенка, когда он начинает ходить.
— Он упадёт? — спросила она.
— Постараюсь, чтоб не упал, — отвечал Дик.
— Спасибо, — сказала она. — Ты такой добрый!
Дик Подобрал ведро и пошёл за сэром Джоном, а Одри пошла за Диком, а кругленький чёрный поросёнок по имени Поль и курочка сассексской породы по имени Эмили побежали за ними вдоль стены. Так они и бежали до тех пор, пока стена не кончилась и Рыцарь с Диком и Одри не спрыгнули с неё на землю.
И вот рассказ о том, что с ними приключилось — час за часом.
Солнце медленно купалось в золоте своих лучей на синем небе с белыми облачками, наши друзья быстро шли вперёд по дороге, а курочка и поросёнок поспешали за ними. Однако случилось так, что сэр Джон в своём нетерпении на несколько шагов обогнал своих спутников, а они беседовали друг с другом. Вскоре показалась деревенька Чилтингтон, самая красивая в Англии, — впрочем, так называют каждую вторую деревеньку на западе графства Сассекс. Несмотря на всю свою красоту, деревенька напоминала скрипку без струн, ибо в ней не было ни души.
— Странно, — сказал сэр Джон, останавливаясь. — Время, дети, подобно фонарщику, который выходит по ночам, чтобы зажечь фонари, а днём тушит их снова. Когда-то в этой глухой и слепой деревушке жизнь била ключом.
— Это было совсем недавно, сэр, — заметил Дик. — Вон там в саду ещё лежат мотыга и грабли, а там кто-то просыпал горох второпях.
— Лет сто назад, — сказал сэр Джон задумчиво, — и больше уж он не торопится.
— Земля здесь свежевскопанна, сэр, — сказал Дик.
В эту минуту где-то за домом послышался тихий плач и стон.
— У кого-то беда, — сказала Одри.
— Пойду посмотрю, — сказал Дик.
И пошрл на стон, а остальные пошли за ним. За домом он увидел древнего старика, который рубил топором салат. Салат на грядке был посажен так, что из букв складывалось имя
Старик рубил и плакал.
— Хочешь срезать салат, дедушка? — спросил Дик.
— Да, мальчик.
— Весь салат, дедушка?
— Да, мальчик.
— Тебе столько не съесть, — сказал Дик, вынимая из кармана перочинный нож.
— Я так люблю салат, — сказала Одри.
— Бери себе на здоровье, красавица. Мне он больше не нужен.
— Спасибо, дедушка, — сказал Дик. — Тогда мы возьмём немного, на ужин. Салат очень хорош к ужину.
И он сунул пучок салата себе в ведро.
А Одри спросила старика.
— О чём ты плачешь?
И утёрла ему слёзы своим носовым платком.
— Из-за неё, — сказал старик и указал на имя на грядке. — Не нужен мне салат, раз её у меня больше нет.
— Какое горе, — сказала Одри и утёрла глаза носовым платком.
— Говорят, на небе хорошо, — сказал Дик и утёр глаза тыльной стороной ладони.
— Добро бы на небе, — сказал старик, — а то ведь так, где-то посерёдке.
— Как это? — спросил Дик.
— Да на ветряке, — сказал старик, — на самом верхнем крыле. А ветра всё нет да нет. Вся деревня туда сбежалась, дуют-дуют, да только, сдаётся мне, без толку.
— Мы пришли вовремя, — сказал сэр Джон. — Дик, тут нужно потрудиться!
И он присел на бревно и принялся изо всех сил начищать свой щит.
— Что ж, идёмте, сэр, — сказал Дик.
Но Рыцарь погрузился в раздумья о предстоящем приключении и не слышал его.
Дик и Одри выбежали за околицу и увидели ветряную мельницу, вокруг неё толпился народ. Все дули что есть мочи, так что казалось, вот-вот лопнут, но крылья не двигались. На верхушке крыла была девочка — шелковистые волосы вокруг её лица сияли, словно солнечные лучи. Одной рукой она держалась за крыло, а другой прижимала к груди рыжего котёнка с золотыми глазами.
— Ах, Дик! — вскричала Одри и сжала руки.
— Не ходи за мной, — сказал Дик и бросился к мельнице. Но она поспешила за ним. Они взбежали по лестнице, а на последней ступеньке Одри схватила его за рукав и снова сказала:
— Ах, Дик!
— Надо же кому-то это сделать, — сказал Дик. — Пугаться тут нечего, девочка.
Ибо она побелела, как полотно, что расстилают на траве под солнцем.
Дик вылез на крыло — толпа радостно закричала, а Одри следила за ним ни жива ни мертва. Но вот он уже и вернулся с девочкой и котёнком в руках! Девочка хмурилась, а котёнок мяукал. Одри протянула руки и прижала обоих к груди, а девочка заулыбалась, а котёнок начал мурлыкать.
— Ах, Барби, — сказала Одри, — как это тебя туда занесло?
— Я хотела посмотреть, — сказала Барби.
— Й увидела? — спросил Дик.
— Да, — отвечала Барби. — Я видела реку Муррей.
— Туда-то мы и идём, — сказала Одри, просветлев.
— Тогда и я с вами, — сказала Барби. — И Руфус тоже.
Когда онр спустились вниз, все закричали ещё громче, а какая-то женщина бросилась к Ним.
— Мама, — сказала Барби, — я пойду на реку Муррей с этим большим мальчиком и девочкой.
— Иди, милая, — сказала женщина. — Только возвращайся домой к ужину.
— Я вам это обещаю, сударыня, — сказала Одри.
Сэр Джон, который как раз подошёл в этот миг с ярко начищенным щитом в руках, посмотрел с интересом на Барби и спросил:
— Так ты знаешь дорогу к реке Муррей?
— Да, — сказала Барби, — но только до Круглого дома. А потом мне пришлось возвращаться к чаю. Но сегодня я обязательно до неё дойду, чай там или не чай.
— Дик, — сказал Рыцарь, сияя. — Само небо йам помогает. Идёмте, дети.
Барби поцеловала мать на прощание, и они отправились в путь. Впереди шагал сэр Джон, за ним Дик и Одри, и Барби весело прыгала между ними, а потом поросёнок Поль, курочка Эмили и котёнок Руфус.
— Как у него щит сверкает, — сказала Барби.
— Да, — сказал Дик, — блестит, словно новенький шиллинг. Другого такого рыцаря с таким блестящим щитом во всём Сассексе не сыщешь, правда?
Он взглянул на Одри, а она взглянула ласково на Рыцаря и сказала:
— Да, не сыщешь.
Барби повела их через нагретую солнцем поляну; меж кустов можжевельника, казалось, струился золотой искристый дождь.
Они прошли через пустой загон для кроликов, пересекли дорогу и вдруг оказались в прохладном лесу, где солнечные искры лишь изредка падали с ветвей, когда их шевелил ветерок, а деревья стояли в зелёном блеске грёз. Они пошли медленнее и заговорили тише, как и должно быть в лесу. Немного погодя они вышли на залитую солнцем просеку. Яркий свет слепил глаза, так что поначалу они ничего не видели. Им только послышалось, что неподалёку кричат совята, а мать-сова отвечает: «У-ху! У-ху!» Осмотревшись, они поняли, что крик раздавался из небольшой круглой башни, что стояла на опушке. Башня была сложена из камня, а в стене были прорублены дверь и крошечное окошко, забранное решеткой. Барби остановилась.
— Куда теперь, я не знаю, — сказала она. — Это Круглый дом, а дальше я никогда не была.
— Может, совы знают, — сказала Одри. — Ведь совы мудрее многих.
И закричала:
— Совушки-совы! Скажите нам, как пройти к реке Муррей.
Но совы только насмешливо заухали в ответ.
— Зайдём и посмотрим на совяток, — сказала Барби.
Дик дёрнул дверь.
— Заперто, — сказал он. — Дверь слишком толстая, так легко не сломаешь. Придётся спросить у кого-то ещё.