– Значит, информацию слил кто-то из тех, кто был на кладбище, – Этьен задумался.
– Слил? – озадаченно переспросила Франсуаза.
– Передал тому, кому не следовало знать об этом, – пояснил полисмаг, невольно улыбаясь наивности собеседницы.
– А, – протянула она, – спасибо за пояснения.
Этьен все-таки не сдержался и привлек ее к себе.
– Франсуаза, вы очаровательны! – прошептал он.
Судя по взгляду, девушка хотела что-то ответить, но не успела. Дверь скрипнула, полисмаг поспешил разжать руки, когда в прозекторскую вошел Вернье.
– А, капитан Богарне! Что-то вы часто стали к нам захаживать! Неужели решили освежить старые знания? – некромант лукаво взглянул на Франсуазу.
– Скорее, узнать, готов ли отчет по последнему убийству, – невозмутимо ответил Этьен.
Вернье хмыкнул, выражая сомнение, но протянул папку, которую держал в руках:
– Все так, как мы и предполагали: жертву одурманили и обескровили.
– А руна? Когда ее выжгли?
– Что значит “когда”? – нахмурился некромант.
– До смерти или после?
Вернье поморщился, вздохнул и повернулся к Франсуазе:
– Мадемуазель д’Эгре, а вы как считаете?
– Я уверена, что после. Посмотрите на края раны, к тому же в рубцах отсутствует фибрин, а струпья сухие.
Вернье кивнул.
– Вы абсолютно правы, мадемуазель! Признаюсь, я даже не подумал об этом!
– Просто у меня было время внимательно осмотреть тело, – улыбнулась девушка.
– Прошу, не надо искать мне оправданий, – Вернье вздохнул. – Мое невнимание непростительно. Какое счастье, что вы исправили мой промах! А это что такое?
Взгляд некроманта упал на полупрозрачную иллюзию, все еще парившую над столом.
– Еще в академии я начинала работать над тем, чтобы воссоздавать лица умерших по костям, – Франсуаза прошептала заклинание.
Иллюзию наполнил белый туман. Он моментально сгустился, делая изображение более материальным.
– Жертва с кладбища. Та, которая сгорела, – пояснила Франсуаза.
Этьен кивнул, внимательно рассматривая образ. Юная девушка, слишком красивая, чтобы быть нанятой на работу горничной или посудомойкой. Такие обычно попадают в лучшем случае к его бабушке, в худшем – в третьесортные публичные дома, где очень быстро теряют красоту, а иногда и жизнь.
– Жаль, что анимы не сохранилось, – продолжила Франсуаза. – Можно было бы попробовать оживить иллюзию.
– Знаете, я не согласен с вашей интерпретацией, коллега, – мсье Верье прищурился. – Допустим, что по костям черепа действительно можно частично воссоздать лицо, но нос? Откуда вы знаете, какой формы был ее нос? И полнота губ… Нет, я бы так категорически не утверждал, что это и есть наша жертва.
– Но именно эту девушку я видела над рекой, – возразила Франсуаза.
– Вот как? Но тогда, возможно, вы подменяете желаемое действительным? И к вашему видению несчастная жертва не имеет никакого отношения?
– Мсье Вернье, при всем уважении, но этими разработками я занималась последние два года. Действительно, губы и нос могли быть другой формы, и я использовала то, что увидела, но в остальном воссозданная иллюзия верна.
– Хорошо, хорошо! – некромант поднял руки, не то признавая поражение, не то желая успокоить спорщицу. – Только как это поможет расследованию?
– На данном этапе никак. Только если мадемуазель д’Эгре сможет воссоздать иллюзию при допросе подозреваемых.
– Можно попробовать, – согласилась Франсуаза.
– Ладно. Теперь вернемся к нашим баранам… – полисмаг задумчиво покусал губу. – Кто мог знать о руне и огне, но не понять, что руна не выжигается на теле?
– Тот, кто видел, как горит тело. Тогда на кладбище кроме нас были полисмаги, – подсказала Франсуаза. – Они могли рассказать кому-нибудь.
– Исключено, – оборвал Вернье. – По уставу утечка информации строго карается.
– То-то газетчики постоянно пронюхивают про ход следствия до того, как префект успевает прочитать рапорт, – хмыкнул Этьен.
– Капитан, ваша нелюбовь к бумагам известна, и, если бы вы не откладывали все на последний момент, возможно, префект узнавал бы новости о расследованиях не из газет, – парировал некромант. – Тогда вы получили бы очередное звание.
Полисмаг только махнул рукой.
– Повышение мне не светит, префект нашел бы к чему придраться и без этого. Ладно… кто еще мог знать о руне?
– Николя, – вдруг осенило Франсуазу. – Адепт, который поднял мертвых…
– Думаете, у адепта Суар де Бонне не хватит ума понять, что руна вспыхнула вместе с телом? – фыркнул Вернье.
– Верно. А судя по его характеристикам, он прекрасно учится, – поддержал полисмаг.
– Но Николя был не один. А с женщиной…
– Мишель, – кивнул Этьен. – Она вполне могла разболтать.
– И вряд ли она понимает хоть что-нибудь в магии, – подхватила Франсуаза.
– Точно, – капитан Богарне сверился с часами. – Полдень. Думаю, она уже проснулась, выпила кофе и не станет кидаться в меня подушками.
– Как романтично, – язвительно заметила Франсуаза. – В полночь – Люси, в полдень – Мишель… У вас бурная жизнь, капитан.
Этьен поморщился и, бросив быстрый взгляд на некроманта, подхватил Франсуазу и отвел ее в сторону. Бонни предупреждающе рыкнул, но полисмаг не обратил на это никакого внимания.
– Я не пользуюсь услугами проституток, если вы хотите это знать, – отчеканил он.
– Но тем не менее вам известны все имена и привычки продажных женщин Паризьенны, – невинно заметила Франсуаза.
– Разумеется. Все-таки моя бабка – главная сводня Паризьенны. Хороша бы она была, если бы не знала о конкурентах.
– Даже время пробуждения?
– Это уже моя инициатива.
– Не сомневаюсь.
Девушка уже пожалела, что поддалась эмоциям, но ничего не могла поделать с собой. Злость и досада охватывали ее каждый раз, когда Этьен упоминал о тех женщинах, кого хорошо знал в прошлом.
– Разбуди я Мишель, она будет слишком раздраженной, и допрос займет гораздо больше времени. А я не хочу откладывать наше свидание.
– А у нас будет свидание?
– Вы же согласились поужинать со мной. Не думаю, что это была жалость или благотворительность! – поддразнил он.
– Всего лишь чувство голода! – парировала Франсуаза и тут же покачала головой. – Простите, не знаю, что на меня нашло.
– Будем считать это таким низменным чувством, как ревность, – прошептал полисмаг, косясь на некроманта.
С абсолютно невозмутимым лицом тот задумчиво смотрел на тела, лежащие в ряд.
– Скорее опасением, что вы можете оказаться таким же, как и большинство моих знакомых, – Франсуаза не собиралась сдаваться.
– Сойдет, – он улыбнулся. – Исакренне верю в то, что я не разочарую вас. Встретимся в семь? Я заеду к вам.
– Хорошо, – улыбнулась девушка.
Полисмаг кивнул на прощание и вышел.
– Осторожнее, мадемуазель, – произнес Верне, когда дверь закрылась. – Капитан Богарне – знатный серцеед.
– Будем надеяться, что за ужином он ограничится более традиционными блюдами, – подчеркнуто вежливо отозвалась Франсуаза, давая понять, что некромант лезет не в свое дело. Вернье понял намек и не стал продолжать разговор.
Глава 22
В семь вечера Этьен не появился. Франсуаза прождала его до половины восьмого, чувствуя себя неимоверно глупой, оттого, что поверила полисмагу. Подумать только, а ведь она битый час провела перед зеркалом, пытаясь самостоятельно соорудить прическу, которая бы подходила к вечернему платью: ярко-бирюзовому, под цвет глаз. Шелк был расшит рисунком, имитирующим перья павлина, вышивка шла по краю глубокого выреза, подчеркивая обнаженные плечи, и плавно спускалась на юбку со шлейфом.
Настоящее павлинье перо, вколотое в волосы, завершало наряд. Франсуазе пришлось потратить уйму времени, чтобы правильно уложить локоны, а капитан Богарне не пришел. По всей видимости, Мишель все-таки очаровала его, и Этьен предпочел изменить своим принципам. Или же все слова были рассчитаны на то, чтобы завоевать благосклонность Франсуазы.
Часы на ратуше пробили восемь раз.
– Думаю, дальше ждать бессмысленно, – обратилась девушка к Бонни, лежащему в кресле и с беспокойством поглядывающему на хозяйку. – Даже не знаю, что должно случиться, чтобы я согласилась на подобное еще раз.
Она со злостью выдернула перо из прически, больно дернув при этом себя за прядь волос.
– Тьма его забери! – выругалась Франсуаза, кусая губы, чтобы сдержать слезы, появившиеся на глазах.
Предательство, а она воспринимала это именно как предательство, полисмага задело ее сильнее, чем она хотела. Резкими движениями она расстегнула крючки, оборвав два из них и отшвырнула платье, но тут же, спохватившись, подняла, отряхнула и аккуратно сложила в шкаф. Не хватало еще из-за какого-то капитана испортить дорогую вещь. Бонни широко зевнул. Франсуаза взглянула на него:
– Знаешь, а ведь я могу пойти на свидание с тобой!
От неожиданности пес клацнул зубами.
– Да-да, и не притворяйся, что тебе все равно! Ты же любишь гулять!
При слове “гулять” Бонни навострил уши и слабо вильнул хвостом.
– Вот и славно! – она надела все тот же костюм, который на ней был днем. – Что толку сидеть у окна и горевать? Мы вполне можем насладиться прогулкой по вечернему городу! Пойдем!
После тишины комнаты бурлящая вокруг жизнь оглушила. Франсуаза долго бродила по узким кривым улочкам, любуясь огнями ночного города. Фонари, окна в квартирах, вывески, подсвеченные магией, – привычная жизнь успокаивала. Злость испарилась, и теперь девушка смогла посмотреть на ситуацию спокойно. Возможно, произошло еще одно убийство, и Этьена вызвали на место преступления.
“Или он слишком увлекся допросом куртизанки,” – ехидно подсказал внутренний голос. Франсуаза тряхнула головой, прогоняя крамольные мысли. Что толку накручивать себя и переживать? Наверняка полисмаг представит какие-то объяснения, и, возможно, она даже сделает вид, что верит ему. В любом случае их отношения были обречены на провал, слишком уж у них разная жизнь.