Ребята Оливьера во главе с ухарем-купцом ломанули всей силой с ходу, и плечом к плечу с защитниками баррикады расправились со всеми фоморами на этой стороне реки, а потом мясорубкой прошлись по мосту.
— Нужно прикончить тех уродов на опушке! — прокричал Рем, надеясь, что Микке и Оливьер его услышали.
На холме, шагах в пятидесяти от моста, у самой кромки леса, размахивали руками несколько тощих и длинноруких фоморов. Лица их были замотаны какими-то тряпками, и воздух вокруг дикого хоровода дрожал в странном мареве.
Купец с хеканьем швырнул дротик в спину убегавшему врагу, тяжелой трусцой подбежал к Рему и сказал:
— Я туда не полезу.
Аркан согласно кивнул. Да, фоморы были разгромлены и почти полностью перебиты. Но, ощутив на себе лиходейское колдовство темных тварей, никому не хотелось повторять такой опыт второй раз.
— Мо-ожет просто сожжем их к че-ортовой ма-атери? — спросил Микке, как обычно в минуты волнения растягивая слова. — Ес-сли вы подержите зна-амя, я добро-ошу бутылку!
Рем с Оливьером оба потянулись к древку стяга. Рем хмыкнул и уступил старшему товарищу, а северянин кивнул и сказал:
— Я-а сбе-егаю в ла-агерь, — и умчался по мосту на другой берег.
Наемники отрезали холм от опушки леса, выстроившись в два ряда спиной к спине. Конечно, было страшно: мало ли что утворят темные колдуны? Но, с другой стороны, грозный противник был разгромлен! Из нескольких сотен фоморов в живых осталось не больше двух дюжин, да и те сейчас бежали куда-то в лес… Скорее всего — к своей гибели, на встречу полосе разгоравшегося пожара!
— Ветерок поднимается… — пробормотал Оливьер, сплюнув под ноги.
Ветер действительно набирал силу, таская по опушке листья и мелкие палочки. Рем с подозрением глянул на холм:
— Не эти ли уроды нам подгадить хотят?
Фигуры на холме синхронизировались и действительно шевелили руками в такт порывам ветра.
— Стрелки! — крикнул Оливьер, и наемники, имевшие дальнобойное оружие, отложили копья и щиты, взявшись за другие орудия убийства.
Пращники раскручивали ремни, лучники и арбалетчики натягивали тетивы. Ветер поднимался, а Микке всё не было.
— Залп! — крикнул Оливьер и почти два десятка смертоносных гостинцев устремились к вершине холма…
— Вот же дьявольщина! — выругался Рем.
Почти все стрелы были снесены особенно мощным порывом ветра, а камни из пращей явно потеряли свою убийственную мощь и, даже достигнув цели, не нанесли фоморам особенного вреда.
— За-алп! — злобно выкрикнул Оливьер, и очередная порция снарядов устремилась на холм, и снова безрезультатно.
Наемникам оставалось только материться и плеваться. Подниматься на холм не хотелось никому. Рем тоже не горел таким желанием, тем более в висках ломило и трещало, как после долгой пьянки с некачественным алкоголем.
Наконец прибежал Микке с кожаной сумкой, полной банок и склянок. Следом за ним семенил маэстру Цудечкис. Точнее, только казалось, что семенил: он ведь поспевал за северянином, который мчался просто гигантскими скачками!
Приготовив солидных размеров колбу, северянин зубами вытащил пробку, вкрутил тряпичный фитиль, смоченный ворванью, и растерянно завертел головой, раздумывая, как бы поджечь свой метательный снаряд.
— Хорошо, когда рядом есть ортодокс! — хмыкнул Рем и щелкнул огнивом.
Фитиль занялся дымным пламенем.
— Погоди! — сказал Оливьер, и обернулся к лучникам: — Ребята, по команде…
После команды «Залп!» стрелы отправились в полет к холму, и Микке, разбежавшись, швырнул следом свою колбу. Рем видел, как напряглись могучие мускулы северянина и вздулись вены на руке. Колба летела, вращаясь в воздухе, от фитиля разлетались горящие капли… Наконец она рухнула под ноги фоморам. Вспыхнуло пламя, струи огня брызнули во все стороны…
— Впе-еред! — заорал Рем и ринулся по склону холма, глядя на мечущиеся несуразные фигуры темных тварей, которые пытались сбить пламя, размахивая руками.
Несколько человек из защитников баррикады, переполненные ненавистью к фоморам, устремились за ним, и вскоре достигли вершины. Рем наотмашь рубанул мечом фигуру в горящем одеянии, свалив врага наземь. Для верности Аркан ткнул клинком еще раз и чуть не выронил оружие от приступа головной боли!
— Черт бы побрал… — начал он, но фомор дернулся в последний раз и затих, и боль тут же отпустила.
Рем успел расправиться с еще одним врагом, мощным ударом по шее прекратив его жизненный путь, а там и наемники добили оставшихся, стащили тела в кучу, облили ворванью из склянок и подожгли.
— Так оно вернее будет, — поморщившись от расползающейся в воздухе вони, сказал молодой Аркан. — Нужно убираться отсюда и идти на встречу с нашими. Разор должен был уже объявиться, да и от Септимия ни слуху ни духу…
XIII
Разор объявился через полчаса, приведя своё закопченное и провонявшее дымом войско как раз в тот момент, когда Микке, Оливьер и маэстру Цудечкис до хрипоты спорили о дальнейших действиях, а Рем пытался провести инвентаризацию оставшегося имущества.
— Вы тут неплохо поработали, как я погляжу! — одобрительно кивнул бравый полковник. — Горы трупов на том берегу — замечательно, просто замечательно! Нам тоже пришлось пустить в ход клинки — после пожара твари обезумели, бросались на нас со всех сторон… Лоси, олени, волки, кабаны — все с этими чертовыми щупальцами… Мы потеряли дюжину бойцов…
Рем набрал побольше воздуха, чтобы доложить о потерях, оставшемся исправном имуществе и ситуации в целом, но маэстру Цудечкис опередил его:
— Полковник, вы знаете с кем нам пришлось сражаться? Это фоморы, знаете ли! Настоящие фоморы! Они вышли на нас пару часов назад и чуть не сожрали, если бы не этот юноша… — лекарь указал на Рема. — Вы вообще отдавали себе отчет, что делаете, когда поджигали лес? Что сделают с нами Светлые Владыки? — лекарь размахивал руками и тараторил, что было ему в общем-то несвойственно.
Разор снял шлем-морион и пригладил волосы. Он хмуро взглянул на маэстру Цудечкиса, потом оглядел стоящих вокруг людей и проговорил:
— Мы должны довести начатое до конца. Чудища будут уничтожены, а мы отправимся домой. Так что сворачивайте лагерь… И вот что, Оливьер… Пусть несколько человек займуться мостом. Его нужно уничтожить. Есть мнение что Септимий провалил задачу и теперь мы отправимся к нему на выручку… Нужно обезопасить тылы.
Маэстру Цудечкис на время поумерил пыл, отвлекшись на перевязку раненых, но было видно, что возмущение переполняет его, и почтенный лекарь только и ждет подходящего момента, чтобы наброситься на Разора с новыми обвинениями.
Рем испытывал странный чувства, пока маэстру Цудечкис бинтовал и дезинфицировал ему раненое плечо. С одной стороны — лесной пожар был его идеей. Это было очень по-аркановски: если у вас вши — нечего терять время и деньги на дорогие снадобья, просто побрейтесь налысо. И побрейте всю свою семью и домочадцев, включая лиц женского пола, которые только что приехали из пансионата и вшами заразиться никак не могли… Аркан хмыкнул, вспоминая эту историю, и скандал, который закатила его младшая сестра — Селена. С другой стороны — округа страдала от тифа, и только в замке Аркан не оказалось ни одного заболевшего…
Так что огонь, который заставил фоморов выйти из лесу — это было весьма эффективно. План в целом сработал, и позволил отряду Разора истребить порченных тьмой зверей, а защитникам баррикады и людям Оливьера — расправиться с фоморами. Это с одной стороны.
С другой стороны — темное колдовство фоморов чуть не прикончило наемников, парализовав их волю. И оборона моста могла превратиться в трагедию, которую бы не исправила и полусотня Оливьера. Если бы на этот берег перебралось достаточное количество тварей — они бы смели несколько десятков людей и сожрали бы их тела…
И Септимий, от которого не было ни слуху, ни духу… Рем подозревал, что виной тому чудовищные эльфы Фангала, которые до сих пор не проявляли себя, за исключением нападения на Аркана в дороге.
— Мы должны выступать немедленно! — заявил Разор, прохаживаясь взад-вперед меж рядами сидящих прямо на земле и камнях уставших бойцов. — Септимий и его люди в беде, я чувствую это! Мы оставим здесь десяток воинов, и лазарет, и всех легкораненых, слышите, маэстру Цудечкис? Вы разрушите мост, приведете себя в порядок и двинитесь за нами!
Полковника услышали. Рему пришлось руководить работой по разрушению моста, он ведь тоже был ранен, и поэтому оставался с лазаретом. А Разор увел бригадную колонну по петляющей вдоль скалистого берега тропе, и на сей раз никто не пел — просто переставляли ноги как можно быстрее, стремясь успеть к своим.
Вооружившись кирками и ломами, десяток людей кромсали камень моста. Рем тоже участвовал в меру сил — перебинтованная левая рука доставляла некоторые неудобства. Он как раз расшатывал здоровенную глыбу ломом, когда сзади подошел маэстру Цудечкис.
— И давно это у тебя? — спросил лекарь.
— Что — это? — не понял молодой Аркан.
— Иммунитет к магии.
Аркан отпустил лом и уставился на доктора. Тот схватился за свою бородку и держал ее так, будто боялся, что ее унесет ветром.
— Еще раз — что вы сказали?
— У тебя иммунитет к магии, знаешь ли. Когда нас всех парализовало после вокальных экзерциций фоморских колдунов, ты один остался на ногах и сражался. Давно это у тебя?
— Э-э-э… Ну, мне не особенно часто приходилось сталкиваться с магией, чтобы проводить сейчас анализ и дать вам точные данные…
— И тем не менее…
— Ну, когда мы жгли первый остров на Низац Роск — там было что-то похожее. Мне удалось швырнуть в колдуна факел… Неплохо получилось, кстати. И потом, с этим спрутом… Но как бы вам это сказать, маэстру Цудечкис…
— Как-нибудь уж скажи, друг мой Рем! Изволь объяснить!
— Ну, я молился. Произносил строчки из Писания…
— Правда? — скептически хмыкнул лекарь.
— И там, на Низац Роск… Там еще несколько человек не поддались воздействию колдуна. И знаете что?