— Добрый день, маэстру коннетабль! — Децим театрально раскланялся. — Вы как всегда вовремя.
Рем шагнул вперед и, сплюнув снова собравшуюся во рту кровь, сказал:
— Официально заявляю — барон дю Массакр похитил меня, Рема Тиберия Аркана из Аскеронских Арканов, средь бела дня у городских конюшен и пытал в в своем особняке. Мне пришлось применить насилие чтобы освободиться, и эти люди — в том числе мой брат Децим Тиберий Аркан — пришли мне на помощь, защищая от самоуправства и произвола. Если герцогское правосудие не в силах обеспечить справедливость и наказание виновных — мы займемся этим сами, по праву крови и чести!
Коннетабль грузно спрыгнул с коня. Он был довольно невысок и не отличался массивностью, но то, как легко он двигался в полном рыцарском облачении, говорило о недюжинной силе и огромном боевом опыте.
— Всё сказали? — брови его грозно шевелились. — Две наемные кампании осаждают подворье барона дю Массакра и грозятся расправится со всяким, кто им в этом помешает! Это нормально!? В городе есть законные власти, в моем лице, естественно! Почему гонец явился так поздно? Решили учинить самосуд? А теперь Змий говорит что собирался устроить в городской черте пожар! Вы представляете себе…
Горячка боя схлынула, и Рем почувствовал слабость. Доказывать что-то не хотелось, и он только сказал:
— По-вашему я стал бы сам себя прижигать каленым железом?
А Децим добавил:
— Если все Арканы от моря до моря узнают о произошедшем… Вы знаете что будет: кровная месть и резня родни Массакров до седьмого колена. Кажется, вам следует войти в ворота и взять барона под стражу, маэстру коннетабль.
Бриана дю Грифон злобно глянул на Децима:
— Не учи меня жить, Аркан! Думаешь, набрал себе банду головорезов и одолел Роака Кагринака и теперь — первый парень на селе? Не забывай — вы все у меня вот где! — и продемонстрировал закованный в латную перчатку кулак. А потом скомандовал латникам: — Возьмите дю Масскра!
Барон смотрел исподлобья, неожиданно для себя оказавшись в оковах, бормотал под нос проклятья и клялся выпотрошить братьев-Арканов в самое ближайшее время. Латники взяли его «в коробочку» и под гул толпы направились в сторону мрачного здания комендатуры, где держал штандарт дю Грифон. Он развернулся в седле и грозно заявил:
— Жду вас у себя для дачи показаний!
— Всенепременно… — буркнул Рем.
— Пойдем, братик, в порядок тебя приводить, — Децим подставил свое плечо.
— Слушай, — спросил младший Аркан, чувствуя, как темнеет в глазах и шумит в голове. — А почему он всё время называл тебя Змий?
XVIII
Флавиан выглядел великолепно в своей серой сутане. Длинные волосы, ниспадающие на плечи и небольшая бородка вполне соответствовали сану священника-миссионера, в котором сейчас находился этот достойный представитель семейства Арканов.
— Поверить не могу, что мы все втроем вот так запросто находимся в одном месте… — проговорил он и обнял братьев.
— Да уж — сказочная тварь в трюме пиратского корабля — достойный повод собраться! — усмехнулся Децим. — На кой черт ты тащил ее в Аскерон, брат?
Рем пожал плечами:
— Она настаивала, что ее невозможно убить. Я подумал — дело темное, пусть церковь разбирается. Запихали ее в этот гроб и торчала она там всю дорогу и не пикнула. Может — сдохла?
— Не сдохла, — нахмурился Флавиан, наблюдая, как дюжие послушники-зилоты стаскивают по сходням и грузят массивный, оббитый железными полосами ящик в карету с четырьмя священными огнями на крыше. — У вас в команде есть кто-то жутко грамотный, да? Вот эти охранительные стихиры на крышке и литания на стенках- они помешали твари вырваться, а не цепи и дубовые доски.
— Это я. Я такой грамотный, — кивнул Рем. — Эти стихиры у нас на воротах замка выбиты, однако. Подумал, что оно и здесь будет не лишним. Куда повезете монстра?
— В один горный скит, откуда ей точно не выбраться. Рем, его высокопреосвященство ждет тебя в любое время дня и ночи — я имел с экзархом разговор и о содержимом этого ящика, и о твоих приключениях, и о миссии северянина. Не откладывай с визитом, сам понимаешь.
Младший кивнул и еще раз с головы до ног осмотрел своих единокровных братьев. Они были похожи и не похожи на него одновременно. Высокий, чуть сутулый Децим, весь напряженный, как сжатая пружина. Его взгляд был полон скрытой убийственной мощи, давил, гипнотизировал — становилось понятным это странное прозвище — Змий. И Флавиан — стройный, изящный в своей строгой сутане, с горящим взором аркановских черных глаз, которые, казалось, светились изнутри… Интересно, а как его, Рема, видели братья? Он был младшим, после него родилась только Селена, но с девочки спрос совсем другой…
Как будто отвечая на его мысли, Децим внезапно ухватил брата за плечо, по-хозяйски пощупал руку:
— А и здоров же ты стал, братец! Это тебя эльфы раскормили?
— Ты не поверишь — гёзы! Сутками напролет махал веслом и жрал жирную кашу с рыбой, а еще носился как белка в колесе.
— Кстати о пожрать! Тут, говорят, местные оборудовали какое-то интересное заведение — прямо под деревом! Один сержант сильно хвалил местные бараньи ребрышки! Давай, перекусим и мотнем в замок — папаша уже заждался! — решительно заявил старший.
Рем поежился — встреча с отцом лицом к лицу его несколько нервировала. Да и под деревом он уже один раз посидел — не совсем удачно. Однако, Децим решительно зашагал от пристани к городку, и оба брата последовали за ним. Флавиан бросил в сторону младшего хорошо знакомый взгляд, который означал примерно следующее: «тут сопротивление бесполезно, можно просто постараться получить удовольствие в процессе». Они оба знали — с Децимом спорить бессмысленно. Захотелось ему бараньих ребрышек, понимаешь ли!
Они посмотрели друг на друга, подняли деревянные кубки с вином и соединили их над столом. Впервые за всю жизнь! Состоявшиеся, взрослые мужчины, за плечами у которых — годы испытаний и трудностей. Это было новое чувство, и каждый из братьев переживал его по-своему.
Вино было лютой кислятиной, от которой сводило зубы, и Децим вцепился зубами в ребрышки, Флавиан взял ломтик сыра из тарелки, а Рем сунул в рот кусок буженины.
— Так значит, каждый из нас решил доказать папаше свою самостоятельность, да? — оторвавшись от барашка, старший брат вытер губы тыльной стороной ладони. — Синхронный бунт молодой Аркановской поросли.
Рем заметил в его волосах проседь — Децим был практически наполовину седой, в свои-то неполные тридцать!
— Получилось, если честно, не очень, правда? — мягко улыбнулся Флавиан. — У меня так точно…
— Ну-ка, ну-ка! — Рем отставил в сторону кубок с кислятиной и помахал уже знакомой подавальщице: — А можно настой листьев Ча? Да-да, и медку…. Спасибо. Так что, Флавиан? Ты же вроде подался в миссионеры, от тебя я получил последнее письмо, когда ты пересекал Рубон Великий! Нести слово Божье диким племенам — что может быть более непохожим на стиль нашего папаши?
— Давай, расскажи ему, — снова переключился на ребрышки Децим.
Флавиан на секунду спрятал лицо в ладонях а потом собрался с духом и выдал:
— Я там сжег двенадцать ведьм. Самых настоящих ведьм, спаси и сохрани нас Господь!
— А?! — вытаращился Рем.
Ему было крайне сложно представить дружелюбного и обходительного Флавиана в роли инквизитора, проводящего аутодафе. Средний брат беззащитно поднял ладони вверх:
— Так некому больше было! Целый ковен оседлал город, жителей преследовали эпидемии, пожары, ночные кошмары и неудачи… И тут появился я. По косвенным признакам стало ясно — дело нечисто, а потом и первая ведьма обнаружила себя. Очень глупо, как-то по-дилетантски что ли… Попыталась меня проклясть, поставила двойную переплетенную свечу в подсвечник во время богослужения. Она уже извела так трех этих, ну… — Флавиан провел рукой по своим длинным волосам. — Коллег-оптиматов. Пресвитеров, которых посылал Синедрион, находили мертвыми за воротами города, без следов насилия… В общем — эта вполне приличная на вид женщина задела подолом платья основание подсвечника, и уронила его на себя. Волосы ее загорелись и платье тоже. От боли, страха и неожиданности она явила свое истинное обличье — прямо там, в шатре походной церкви!.. А дальше — всё как в дурацких легендах и балладах. Розыск, следствие, метлы, черные кошки, котлы, зелья… Толпа горожан с вилами и факелами у домов обвиняемых. И я — во главе всего этого. Я очень, очень боялся ошибиться. Я каждую ночь бился лбом об пол перед алтарем, умоляя Господа не дать мне ошибиться! Знаете, что было самое страшное за эти недели?
Децим швырнул бараньи кости под стол, и облизал пальцы. Тут же появились две мелкие псинки и устроили грызню за добычу. Рем завороженно смотрел на молодого миссионера, настоящего, правильного ортодоксального священника, в которого превратился его брат, и ждал продолжения истории.
— Я дважды вырывал невинных из рук толпы. Один раз это была девочка — лет одиннадцати. У нее было родимое пятно на лице, и эти… Невежественные люди решили что это — отметка темных сил! А второй была бабушка, травница — она ведь лечила горожан, помогала им многие годы! — лицо Флавиана раскраснелось, глаза горели. — Бабуле они подожгли дом, а девочку намеревались бросить в мешке в реку — устроить, прости Господи, Божий суд. Мол, если выплывет- значит ведьма! Утонет — упокой Господь ее невинную душу.
Он потер бровь, которую пересекал косой шрам.
— Камешком прилетело. А с ведьмами мы справились — со всеми по очереди. Выследили и схватили — одну за другой, одну за другой… Кошмар в чистом виде. Это не дело миссионеров — сражаться с ведьмами. Это — призвание зилотов!
— Но ты справился, брат. Горожане выстроили на месте твоего шатра огромный собор, теперь у них там настоящий Экзархат, людей учат грамоте и гигиене, каменному зодчеству и четырехполью…