«Мне плевать на все, и я тоже не буду отвечать на твои звонки, даже не пытайся. Прилетаю завтра в девять двадцать в Анапу. Доберусь сам. Целую. РS. Сочувствую твоей заднице!»
ГЛАВА 18
Арсений.
Я проводил уходящую Василису взглядом и, только когда она закрыла за собой дверь, с шипением выдохнул. Судя по тому, как тянуло в паху, мои яйца ненавидели меня в этот момент искренне и отчаянно. Да чего уж там. Я сам себе хотел двинуть за то, что сначала приблизился к Ваське настолько, а потом взял и отступил. В какой чертов момент я стал мазохистом и дебилом? Надо было или не прикасаться вовсе, или тогда уже не отпускать! Хотя нет, конечно, сделать еще один шаг, позволить себе чуть больше было бы фатальной ошибкой. Во-первых, это бы дало повод моей занозе еще больше закусить удила, как только бы она пришла в себя. А во-вторых, допусти я хоть короткий поцелуй, и у меня бы крыша ушуршала, только я ее и видел. Так что все верно, Сеня, все как раз как надо.
— А твоего мнения никто не спрашивал, — пробормотал вслух, поправляя несогласный с доводами разума член.
Прикрыв глаза, я позволил себе еще немного сладкого самоистязания, припоминая в мелочах ощущение кожи Василисы, когда коснулся ее подбородка. И сводящую с ума тяжесть и мягкую шелковистость волос, когда скользнул в них пальцами. Чуть вздрагивающие губы так близко, что понадобилась вся сила воли, чтобы создать между нами больше расстояния, а не уничтожить его совсем, о чем неистово скулила каждая клетка в теле. Господи, как же просто, казалось бы, шагнуть еще ближе, вжаться каждым сантиметром, показывая без прикрас свою в ней невыносимую потребность. Наплевать на краткий миг, насколько это примитивным и похотливым мерзавцем сделало бы меня в ее глазах. Один глоток, всего один. Разве он не полагается тому, кто помирает от жажды? Должно же быть и для таких косячащих придурков немного милосердия?
Но очевидно что-то, и правда, стало меняться у меня в голове. Потому что неожиданно в мыслях возникло видение странного подобия весов. На одной чаше были «Я хочу», «Прямо сейчас», «Мне нужно», «Плевать на завтра», а на другой лишь одно-единственное «Навсегда». И оно и перевесило. Вот и весь расклад. И не важно, каким несправедливым ощущался этот выбор к собственным мучительным желаниям. Как говорится, хочешь чего-то стоящего, Сеня, завяжи член узлом и терпи.
Сейчас лучше обдумать, до чего мы только что договорились с Василисой, и что это мне дает или правильнее будет сказать — чем грозит?
Я извинился. Ну ладно, попытался извиниться. И учитывая мой «гигантский» опыт на этом поприще, все еще очень даже неплохо вышло. По крайней мере, я был искренен. Но, очевидно, мою Снежную королеву не слишком это впечатлило. Ну и ладно, какие наши годы, будем пробовать снова и снова. Знать бы еще, что не устроило больше: выбор слов, момент не подходящий, или она просто пока не готова отпустить то, что было между нами? Женщины! С одной стороны, я, вроде, знаю о них все, а с другой, абсолютно ничего! Вот, например, я абсолютно точно видел, что Василиса реагировала на мою близость и прикосновения. Еще как реагировала! Я заметил и проступивший румянец, и сбивчивое дыхание, и расширенные зрачки. И да, обозначившиеся сквозь ткань соски я тоже разглядел, ну не слепой пока ведь. Но! Зная эту девушку слишком давно, я вполне мог отнести все эти признаки на счет сдерживаемой злости, а не возбуждения. Да к черту! Я знаю, что она загорелась, как спичка, так же, как и я, стоило только подойти ближе, еще даже не прикасаясь. Уверен, усади я ее на стол прямо там, она бы не остановила меня, и одна из многочисленных моих эротических фантазий с ней в главной роли обрела бы реальное воплощение. Или мне прилетело по морде, а может, и похуже, и случился бы катастрофический скандал. Ну, тоже один из возможных вариантов. Но суть не в том. Получилось бы что-то или нет — это ничего не изменило бы в целом. Сто процентов к моему образу законченного засранца добавилась бы еще пара черточек, дорисованных ее собственным чувством вины из-за того, что поддалась мне. А нам это надо? Ни хрена не надо. А что надо? Правильно — время и примерное поведение, которые пошатнут мой прежний образ подлой вражины Арсения в глазах упрямой и недоверчивой Васьки. Э-э-эх, отмотать бы время вспять! Но раз никаких волшебных средств исправить прошлое нет и не предвидится, будем делать, что можем, в условиях неприглядной реальности. Пока же единственный положительный для меня вывод — Васька ко мне неравнодушна. Раз есть хоть какие-то эмоции, значит, бескрайние ромашковые поля френд-зоны мне пока не светят. И кстати, надо еще сказать спасибо отцу за то, что остановил меня и не позволил внести пару изменений в безупречный образ бывшего дружка-товарища. А то был бы наглядный пример для Василисы, как я встал на путь исправления. Ага, прям не просто встал, а бегу по нему бодрой рысцой.
Но, однако же, то, что счастливо удалось избегнуть открытого столкновения перед ней, не значит, что снимался вопрос, какого черта Марк вообще опять нарисовался рядом. И раз сейчас это уже не прежний я, то Василису об этом спрашивать, само собой, не буду. И еще надо подумать, как подойти к допросу с пристрастием Маркуши. Если он просто передаст ей, что я тряс его по этому поводу, это же будет воспринято как вмешательство? Похоже, да. С другой стороны, он долго не сможет ничего сказать, если будет валяться в коме в больнице, как однажды по его вине моя лягушонка. Вот только жаль, я не такой ювелир, чтобы прибить до нужной кондиции, но не убить насовсем. Может, его Ольге вломить и использовать ее как союзницу, чтобы вынудить Марика держаться подальше? А что, это же, типа, я ни при чем? Но с такими союзниками, как Оленька, и врагов не надо. Только и смотри, чтобы зубы ядовитые в зад не вонзили, если хоть чуть ушами прохлопаешь. Нет, Ольга точно мне не помощница в деле удержания Васькиного экс-женишка, ныне своего муженька на расстоянии. Вот, мля, вечно с нами, мужиками, так. Сначала мы обещания даем, а потом ломаем голову, как бы их исполнить так, чтобы и все довольны, и без особых жертв. Или это только у меня так? Спросить мистера Всезнайку? Нет, пока погожу с этим и побуду просто в ближайшее время милым пушистым зайчиком.
Дверь в кухню открылась практически бесшумно, и на пороге появился отец.
— Значит, все-таки ты и Василиса, — произнес он, задумчиво глядя на меня, не спрашивая, а, скорее, утверждая.
— Ну, еще пока не так. Но я буду стараться, — чувствовал себя как-то неловко, если честно, озвучивая свои намерения таким образом.
— Помнишь наш разговор? Если не уверен — даже не начинай, — отец смотрел строго, я бы даже сказал, с легким оттенком угрозы.
Поздно, пап. Причем поздно стало давно и навсегда.
— Я уверен. Но все будет непросто, — я не стал прятать взгляд. Больше нечего скрывать.
— Ну, насколько я помню, ты вечно любил создавать сложности. Видимо, пришло твое время разруливать их. Потянешь хоть?
— А куда денусь? За меня этого никто не сделает.
— Хорошо, — кивнул отец, все еще хмурясь. — Но имей в виду — тут накосячить у тебя нет права, Арсений. Только не с Василисой. Так что думай сто раз, прежде чем что-то сказать или сделать. Считай, с этого дня ты сапер.
— Да уж знаю.
— Иди спать, сын, — сказал он, разворачиваясь. — А о Марке и сегодняшнем инциденте перед офисом мы поговорим завтра на работе.
Вот, зараза, все же доложили! Но, с другой стороны, чего я ждал. Наши мужики в первую очередь его люди. Он принимал большую часть из них на работу, так что нормально, что ему они и считают нужным дать любую инфу. Так что только угукнул. Сказать сейчас, что хотел как лучше, чтобы меньше волновать его — только хуже сделать.
У себя прислушался к звукам за стенкой, но у Василисы было тихо. Представил ее спящей, и в груди заныло от желания просто вытянуться рядом, уткнувшись лицом в ее волосы всех немыслимых переливов золота, и пролежать так до утра, слушая, как она посапывает во сне. Вот ведь странная штука — расстояние между нами. Не важно, была она в Москве или тут, как сейчас, за стенкой, только пока от этого ближе не ощущалась. Скорее уж наоборот. Считанные сантиметры разделяющей нас стены были преградой больше, чем полторы тысячи километров. По крайней мере, воспринимались именно так.
Утром я с удивлением обнаружил Василису на кухне, одетой как на выход. Она сидела напротив отца и пила свой чернющий кофе, насыщенный аромат которого пропитал насквозь воздух. Тут же пришлось прикусывать себе язык, чтобы не спросить, куда это она намылилась. Сегодня же поставлю парня ходить за ней и так все знать буду. Быстро подошел и раньше, чем она успела среагировать, чмокнул в щеку, вдыхая ее уникальный запах полной грудью так, словно это помогло бы сохранить его внутри на весь оставшийся день.
— Доброе утро всем, — для того чтобы сразу отстраниться, потребовалась немало сил, хотя тело и бунтовало, требуя движения в совершенно противоположном направлении. Но я — гребаный чемпион по борьбе с собой — сумел, позволив себе лишь обласкать голодным взглядом изгиб ее шеи и выступающие ключицы, по которым так хотелось провести губами. Васька сверкнула на меня своими зелеными глазищами, удивленно-настороженно приподняв одну бровь, а я только внутренне ухмыльнулся. Ну, мы же теперь, типа, дружная семья, так что привыкай для начала. И да, я, не имея возможности получить все, что хочу, буду хитро урывать кусочки хоть чего-то.
— Васенька, тебя подвезти? — спросил отец, когда уже поднимались из-за стола.
Интересно, спросить прямо сейчас «куда» будет ошибкой? Наверное, да. Так что вспоминаем — я сапер.
— Нет, спасибо! Я такси вызову, — улыбнулась она и покосилась на меня. Ожидает, что начну настаивать или допрашивать, куда едет? Хотелось бы, ох, как хотелось бы, но, однако, Сеня, сделай лицо кирпичом и представь себе в деталях саперную лопату.
— Хорошо! Будь на связи, — сказал отец, и в ответ Василиса помахала своим телефоном. — Увидимся. Что, Сень, поехали?