Когда мы отъехали от дома на приличное расстояние, и я затормозил на светофоре, отец повернулся ко мне.
— Василиса предупредила, что сегодня ночевать дома не будет, — спокойно сказал он.
Смысл фразы влетел в мою голову, словно прямой удар в переносицу. А как день хорошо начинался-то!
— Почему?
— К ней парень ее московский прилетает, — ответил отец, пристально наблюдая за моей реакцией.
Вот, значит, как. Красавчик лакированный явился проверить сохранность границ своей территории личной персоной! Есть, видно, нюх у засранца. Да только хрен тебе, а не границы! А Василиса, значит, вчера мне об этом сказать забыла или не посчитала нужным? Одна радость, что хотя бы ее ночевка вне дома не связана с Марком. Или это никакой не повод для радости?
— Сень, я подумал, что приглашать его остановиться у нас будет ошибкой.
Очень верная мысль.
— Они номер снимут в гостинице.
Номер… номер с одной большой кроватью… да чтоб тебя! Долбаный, мать его, я сапер! Тот самый, что сейчас готов сам рвануть, как осколочная мина.
— Не веришь в мою способность вести себя пристойно?
И правильно, папа, делаешь. При мысли, что будет происходить в том проклятом номере, у меня кровь не просто закипала — кислотой становилась, что сжигает все внутри, начиная с сердца.
— Это ты мне скажи, должен ли я в нее верить. Я попросил Василису о совместном ужине сегодня, чтобы познакомиться с Кириллом. Если не чувствуешь себя в состоянии справиться, то, думаю, тебе лучше на нем не присутствовать.
А вот это уж дудки. Не упущу возможности рассмотреть соперника поближе. И посмотрим, у кого после этого ужина несварение будет. Сзади стали сигналить, и я понял, что давно уже зеленый.
— Я прекрасно справлюсь и, конечно же, буду. Мы ведь семья, и нам нужно знать людей, которые важны для Василисы. — Ну, надо же, какой я правильно ориентированный, аж самому тошно. Отец оставил мое высказывание без комментариев, за что я ему был сейчас очень благодарен.
— Ладно. Они позвонят попозже, после того как парень устроится и отдохнет.
Лучше бы этот парень в темпе купил себе билет на обратный рейс. А я бы прямо всплакнул, провожая.
Подъезжая к офисной парковке, с удивлением обнаружил стоящую там ненавистную черную «Феррари». Причем припарковался Марик кое-как, перегородив сразу два места.
— В руках себя держи! — в приказном тоне сказал отец, выходя из машины.
— Да не проблема! — Пока он не приближается к Ваське, с этим, и правда, никаких трудностей.
Сквозь затемненные стекла спорткара не было почти ничего видно. Отец постучал по окну, но никакого ответа не последовало. Тогда он попробовал открыть дверцу, и она поддалась. Марик спал сном беспечного пьяницы на переднем сидении. Ублюдок не изменил своим привычкам и по-прежнему ездил пьяным за рулем. У меня зачесались кулаки устроить ему освежающее пробуждение.
— Марк! Зарицкий! Подъем! — рявкнул отец, и тот открыл глаза, ошарашенно озираясь. — Какого черта ты делаешь перед нашим офисом в таком состоянии?
Марк буквально вылетел из машины, приложивший об крышу головой. Он болезненно зашипел и схватился за виски. От него отчетливо разило перегаром, и выражение глаз было еще абсолютно одурманенным.
— У вас в офисе можно разжиться приличным кофе или одно дерьмо? — просипел он.
— У вас что, в семейном гнездышке весь кофе перевелся, а купить не на что? — не удержался я от насмешки. — Так сказал бы сразу, я бы тебе пожертвовал, а ты бы с супругой поделился. Сюда бегать не пришлось бы.
— Ольга была у тебя? — тут же вскинул глаза Марк.
— Была, была. Она оперативнее тебя оказалась.
— Чего она хотела? — Марк явно был не на шутку встревожен.
— Так! Мы не станем ничего обсуждать тут на улице на глазах у десятков людей, — резко прервал нас отец. — Шагайте внутрь. Марк, думаю, тебе понадобится не только кофе, но и душ, прежде чем ты сможешь вести осмысленную беседу.
— С каких пор наш офис стал приютом для бомжующих сынков миллионеров? — презрительно скривился я.
— Арсений! — одернул меня отец.
— Да, ладно! Милости просим, господин Зарицкий! — бросил я и, не оборачиваясь, зашагал к офису.
Минут через сорок отец велел мне зайти к нему. Марк сидел, вальяжно развалившись в кресле для посетителей, и только подрагивающая рука с чашкой кофе и то, как он поморщился от громкого рингтона отцовского телефона, выдавали, как ему хреново. Да, я все еще прекрасно помню, каково это — просыпаться с ощущением, что во рту нагадили сто кошек, а в голове работает установка для заколачивания свай.
— От головы что-то дать? — спросил мрачно взирающий на моего бывшего дружка-собутыльника отец.
— Топор, — буркнул тот, отхлебнул кофе и скривился.
— Это я мигом смотаюсь, — ответил я, привалившись плечом к дверному косяку. Не хочу проходить дальше и смотреть в его рожу.
— Ага, я всегда знал, что в этом смысле могу на тебя рассчитывать, Сен, — вяло огрызнулся Марк.
— Так, Марк, — жестко, но вежливо прервал его отец, — если у тебя есть что-то по делу, то мы тебя слушаем. Если нет — извини. Нам нужно работать, а ты, думаю, найдешь, чем себя занять.
— Да есть у меня по делу, причем по вашему! Совет у меня. Или, скорее уж, предупреждение!
Неужто он настолько придурок, что рискнет мне из-за Васьки угрожать? Я весь подобрался, испытывая нечто сродни злорадному возбуждению, как бойцовский пес, который уже видит ринг. Давай, будь мужиком, вякни что-нибудь и дай мне законный повод!
— Это касается того куска земли с заводом, из-за которого вы на днях с командой приезжих бодались.
Черт, я почти разочарован.
— Никто ни с кем не бодался. Ребятам хотелось земли — на нее им и предложили прилечь, — усмехнувшись, ответил я. — Заодно и дождаться провожатых с мигалками, чтобы, не дай Бог, не случилось чего на обратной дороге. Продемонстрировали южное гостеприимство в полном объеме. Они к нам со всей душой, и мы им тем же и по тому же месту.
— Думаешь, это весело? — Марк развернулся в кресле и одарил меня мрачным взглядом.
— Думаю, это ни разу не твое дело!
— Еще как мое, если перец, которому вы костью поперек горла стали, бизнес-партнер моего отца!
— Так ты сюда семейные финансовые интересы защитить пришел? Что, тоже сейчас угрожать начнешь? Или хоть денег для начала предложишь?
— Я сюда пришел, потому ты, Сен, был моим другом. И даже если мы с тобой перецапались, то с твоим отцом, тетей Мариной или Василисой нет. А это всех касается.
Вот лучше бы имени ее вообще не произносил, зараза!
— Я не истеричная сучка, чтобы с кем-то тупо цапаться! Я тебе морду бил, причем за дело!
— А я что, когда-то утверждал, что это не так? Может, я и ни хрена не исправляюсь и не исправлюсь никогда, но это не значит, что я не знаю, в чем не прав! Но сейчас разговор не обо мне! Вы очень серьезному дядьке дорогу перешли! И не просто серьезному, но и жутко злопамятному.
— А так мы обычно имеем дело, конечно, с детсадовцами! — фыркнул я и все же прошел и плюхнулся в кресло напротив него.
— Ты не понимаешь! За ним из девяностых такой шлейф тянется — мама не горюй. Но ничего не доказано, и поэтому он сейчас уже не бандюган, у которого руки по локоть в крови, а уважаемый человек и даже уже без пять минут депутат. А такие, как он, не обладают ни терпимостью к тем, кто нарушает их планы, и не стесняют себя рамками закона, добиваясь нужного результата.
— Ну, нам не впервой с подобным дело иметь, — я покосился на отца, который хранил молчание, и только то, как он хмурил брови, выдавало степень его беспокойства.
— Не думаю, что это так, — удрученно покачал головой Марк и поставил чашку. — Сейчас все хоть немного держатся в рамках законности и края видят. А этого динозавра, отец говорит, и в девяностые называли беспредельщиком.
— Если он такой, то с чего твоему папашке дела с ним иметь? Хотя о чем я спрашиваю, он ведь…
— Арсений! — отец рявкнул так, что чашка на столе звякнула. И мне вдруг стало стыдно. Ладно, тут я по-любому не прав. Наши с Марком терки это одно, а пытаться проходиться по его отцу, желая больше задеть его, каким бы не считал, это непорядочно и совершенно излишне.
— Прошу прощения! — буркнул я недовольно. Еще один пункт к вопросу умения сдерживаться.
— Не то чтобы у отца был особый выбор отказаться от сотрудничества с ним, — вздохнув, сказал Марк. — Такие люди его не предоставляют.
— Я понимаю, о чем ты, — сдержанно кивнул отец. — Считаешь, что из-за этого объекта они могут решиться всерьез давить на нас? Мы ведь не владельцы, а просто наемные работники.
— Ну, дело то как раз в том, что сам владелец этого проклятого завода забрал всю семью и свалил пережидать неприятности за границу. Так что остаетесь крайними вы. И я вам настоятельно советую расторгнуть с ним договор и самоустраниться из этих разборок. Не пофиг ли вам, кому в итоге достанется этот кусок земли?
— Мы так не поступаем, — веско произнес отец. — Это наша репутация, и она основа бизнеса. Кто станет доверять охраной фирме, сбегающей, как только запахнет горячим? Меня даже собственные люди не поймут!
— А репутация стоит здоровья или жизни? — раздраженно выкрикнул Марк. — И, возможно, не только ваших, но и членов семьи, близких?
— По-моему, ты переоцениваешь степень угрозы. — Вообще-то такой поворот событий я предвидел, но пока не обязательно это озвучивать. — Этот вшивый завод не стоит таких усилий со стороны этого твоего серьезного дядьки.
— Да плевать всем на завод этот! Им нужна земля под ним и в прилегающей территории. Там выходит почти три гектара пригодной для высотной застройки земли. И это в 500 метрах от моря! А ты можешь себе хоть представить, какие это бабки, если натыкать там отелей или даже элитных высоток! Да они за десятую часть этой суммы вас живьем в землю закатают! — Марк вскочил, в гневе размахивая руками.
— Да пусть рискнут только! Зубы обломают! — рыкнул я, однако, признавая, что Марк тут прав.