воспитанники грандов, которым зазорно показываться перед судьями и зрителями большой арены.
Бегущие по большому кругу разнообразием не отличаются. Форма на участниках вроде и модная, но не яркая, у некоторых явно с чужого плеча, неоднократно бывшая в употреблении. При близком рассмотрении можно заметить следы штопки: иногда аккуратной, но чаще всего грубой и торопливой. Вырезы на женских майках излишне глубоки. При неловких или резких движениях грудь вываливается наружу, и участнице приходится сбавлять скорость, чтобы привести себя в порядок. Это снижает конечный результат, вызывает нарекание судей, но привлекает внимание зрителей.
Ровный бег изредка скрашивается незатейливой акробатикой. Мечтающие пробиться на малый круг, экономя время и силы, стараются быстрее выполнить обязательную программу и увеличивают скорость, едва стартовав, не обращая внимания ни на соперников, ни на зрителей. К середине дистанции у большинства из них сбивается дыхание и появляется трезвый взгляд на свои возможности. Иные честолюбцы, охмелев от зрительского внимания, пропускают точку перехода на элитный уровень и пускаются в новый забег по тому же кругу.
Бегуны, для которых участие в марафоне – уже победа, еще до старта заявляют, что зрительская любовь для них превыше всего, а большой круг – наилучшая площадка для полной демонстрации мастерства. О том, что заработки на большой арене несоизмеримо выше и стабильнее, участники предпочитают не говорить. Исключением являются те, для которых деньги были не только главной, но и единственной целью.
Важнейшим качеством на этой дистанции является выносливость. Она определяет зрительский успех. Стартовавший в массовом забеге может одолеть несколько кругов и остаться незамеченным, но долгое присутствие на арене в конце концов дает свои результаты, и ставки на него начинают постепенно расти. Тем, кто осилил десятый круг, в качестве бонуса выделяется самая близкая к трибунам дорожка.
Равнодушие зрителей и невнимание судей оказывают губительное влияние на подавляющее большинство марафонцев. Не обладающие природным упорством, не умеющие справиться с нервным напряжением покидают стадион после первого или второго круга. Наиболее удобным объяснением собственного бессилия является надуманное разочарование в целях и законах марафона. Но случалось, что уходили и после яркого дебюта, озадачив зрителей, горящих от нетерпения в ожидании новых встреч. Имя ярко вспыхнувшей звезды начинало гулять по трибунам и обрастать легендами. Пессимисты вспоминали о завистниках, роковых женщинах и гонениях властей. Оптимисты распускали слухи о скором возвращении. Вечные вздыхатели сетовали на убогость ныне бегущих.
Судейские столы большой арены установлены не в центре, а сдвинуты к точке пересечения кругов. Марафонцев, бегущих возле дальних трибун, судьи вынуждены рассматривать в бинокль. Но их никто не вынуждает. Судейская бригада немногочисленна, почти невлиятельна, потому и не очень привередлива. Мелкие нарушения во имя спасения зрелищности они стараются не замечать и вступают в права только в случаях откровенно провокационного поведения, за которое следует удаление со стадиона. Многие из них периодически поворачиваются спиной к своим подопечным и увлеченно наблюдают за событиями на малой арене. По регламенту они обязаны заносить в протокол результаты забегов и отмечать особо удачные трюки, но в силу своей безответственности заполняют протоколы задним числом, путая номера и статистику. Рекомендации для перехода на малый круг не имеют практической силы, потому и выдаются формально, почти наугад, без надлежащего анализа.
Не очень вместительные трибуны малой арены никогда не бывают переполнены. Зрители не кричат, не свистят, не улюлюкают. Грубые скандалы, переходящие в драки, практически исключены. Наиболее распространенный метод общения – шепот, но напор безапелляционности суждений гораздо внушительнее безудержного скандирования завсегдатаев большой арены. У каждого зрителя имеются свои фавориты, но если судьи объявляют три-четыре имени и называют их самыми достойными, то зрители не решаются ослушаться, при этом каждый из них уверен, что их выбор сделан самостоятельно.
Случайные люди на трибунах появляются крайне редко. Большинство завсегдатаев при встрече здороваются. Многие из них встречаются не только на стадионе. Марафонцев они называют по имени-отчеству. Иные могут похвастаться личным знакомством не только с участником гонки, но и с теми, кто восседает за судейским столом. Близость может быть несколько преувеличена, но фантазии эти выросли не на пустом месте, потому что многие из постоянных обитателей малой арены провели молодость у входа на стадион, а кто-то и продолжает добиваться права на участие в состязаниях. Публика, знающая подноготную мастерства и, как следствие, жесткая, придирчивая, не прощающая ошибок. О собственных претензиях и неудачах они предпочитают не распространяться, но участников судят с плохо скрываемым высокомерием, впрочем, иногда их оценки, может, и завистливые, но независимые, бывают глубже и квалифицированнее судейских.
Малочисленность участников и близость трибун к беговым дорожкам позволяют зрителям подробнее рассмотреть и оценить технику бега. Не обходится и без откровенных разочарований. Иногда уровень исполнения оказывается настолько невыразителен, что возникает естественный вопрос: как этот середнячок получил право выступать перед избранной публикой, если он даже на большой арене был далеко не лучшим? Для усмирения строптивых зрителей защитниками придуман универсальный ответ: «Вы не способны понять всех тонкостей». Подобными аргументами оправдывают и откровенных примитивистов, которые на удивление имеют сплоченную группу горячих поклонников и влиятельных судей.
Попадание на элитную арену не гарантирует повышенного внимания судей или зрительского интереса. Также как в беге по большому кругу можно оставаться незаметным участником с номером, но без имени. Но судейская травля и зрительское освистывание элиты изощреннее и безжалостнее.
Для привлечения внимания самым испытанным тактическим ходом является объединение в группировки.
Проникшие на малый круг в юном возрасте сразу попадают под ласковую опеку судей и становятся любимцами зрителей. В дальнейшем, как правило, наступает всеобщее разочарование, сопровождаемое безжалостными упреками за неоправданные надежды, от которых может спасти только ранняя смерть.
Высокое нервное напряжение приводит к многочисленным психологическим травмам. Иные из них незаметны не только зрителям, но и судьям, которые не в состоянии объяснить, почему тот или иной участник сошел с дистанции.
Марафонцы, склонные к написанию мемуаров, объясняют раннее завершение карьеры неспособностью на сверхусилие над собой и недостаточной агрессивностью, без которой нельзя добиться заметных результатов.
Смерть на беговой дорожке выигрышна даже при самых скромных результатах. Можно сказать, что эта смерть открывает дорогу в бессмертие. Но самым уникальным был случай, когда врач, обследуя погибшего марафонца, определил, что смерть наступила два года назад. Понимая всю абсурдность заключения, врач немедленно собрал консилиум, и весьма авторитетные специалисты вынуждены были подтвердить диагноз. Их растерянность нагляднее всего свидетельствовала, что это не профессиональный сговор, а очередная медицинская загадка. Но зрители и пресса не верили им, потому как верили своим глазам, перед которыми покойный постоянно мелькал последние два года. Однако некоторые из участников забега признавались, что от него давно попахивало мертвечиной. Озадаченные судьи случай смерти в протоколах не отметили, а погибшего дисквалифицировали задним числом как не прошедшего тест на допинг.
Ставки на малой арене несоизмеримо выше, поэтому судьи значительно авторитетнее. Они раздают титулы и награды, они составляют короткие и длинные списки для справочников и энциклопедий, от них зависит коммерческий успех марафонцев.
Впечатляет и обилие призов, разнообразие которых увеличивается с каждым годом. На столах, покрытых зеленым сукном, выставлен длинный ряд футляров с медалями, кубков различной величины и конфигурации, отлитых из пластмассы, алюминия, бронзы, серебра, золота, выточенных из дерева или камня, украшенных затейливой резьбой или инкрустацией. Между кубками по всей длине столов пестреют стопки дипломов и похвальных грамот, запас которых постоянно пополняется из нижних тумб.
Для более удобного обозрения судейские столы расположены крестообразно, как два пересекающихся диаметра, и оборудованы вращающимися креслами. Активное участие в комиссиях принимают не только профессиональные судьи, но и действующие марафонцы, отдыхающие перед очередными кругами. Иные садятся в судейское кресло из желания побыть на виду, кто-то из чистосердечного любопытства – посмотреть на соратников со стороны, поддержать или, наоборот, приструнить ретивую и самоуверенную молодежь, а наиболее практичные, не мучаясь угрызениями совести, занимаются организацией собственной славы и собственных оценок. В промежутках между заседаниями заводятся нужные знакомства, а за ужинами в непринужденной обстановке проясняются прежние недомолвки и произносятся лицеприятные тосты в надежде на ответную благодарность. Впрочем, само присутствие в славной компании автоматически повышает авторитет. Вечерние возлияния и дневной почет надолго выбивают из формы, и некоторые марафонцы навсегда остаются в судейском корпусе, потому что участие в забеге требует безоговорочной самоотдачи в отличие от пресс-конференций и встреч со зрителями. Но особо выносливые и честолюбивые в надежде на новые победы находят силы возвратиться.
При всей внешней респектабельности единодушие за судейскими столами случается крайне редко. Во все времена существовали независимые упрямцы, желающие противопоставить свое мнение большинству, но гораздо чаще возникают временные группировки, состав которых меняется в зависимости от накала страстей на стадионе и атмосферы за пределами его. Группировки рассаживаются кучками, выбирая себе западный, восточный или южный радиусы.