Сложный вопрос. Много сложных вопросов. Может, я потому и не хотела просыпаться, чтобы не искать ответы прямо с разбега?
— Открывай глаза, Айли. — Прятаться под одеялом вечно не вышло. Но зато меня разбудили самым приятным образом. — Я принес тебе чай, пирожные и фрукты. И относительно хорошие новости.
— Какие? — Я моментально села и позволила моему принцу за собой поухаживать: поправить мои растрепавшиеся волосы, подсунуть под спину несколько шелковых подушек, поставить на одеяло поднос со вкусностями.
Свет в покоях был мягкий, рассеянный — кто-то явно прикрыл окна светлой тканью. Воздух пах свежим жасмином, медовыми лепешками и… Ишелем. Он сидел рядом, в домашней одежде, с распущенными волосами, не убранными в строгую прическу, как обычно. Только глаза оставались все те же — настороженные, внимательные, будто и сейчас сканируют каждый сантиметр моего лица в поисках новых признаков усталости.
— Во-первых, — начал он, аккуратно протягивая мне чашку, — выяснилось, что наш выживший «гость» был не таким уж и храбрым. Чуть сильнее надавить — и он выдал все, что знал. Отравленные подушки, приказ устрашить тебя и, если получится, поссорить с тобой меня.
Я кивнула, обхватив ладонями теплую чашку. Аромат чая был с каким-то цветочным послевкусием — определенно не из тех сортов, что подают на официальных приемах.
— Во-вторых, — продолжил Ишель, — заговор был шире, чем мы думали. Задействовано несколько родов. Пока ты спала, я отдал приказы проверить поваров, сменить слуг, пересадить охрану и… отправить несколько весьма официальных писем кое-кому в столице. Пусть знают, что я все понял. И что я жив.
Я выдохнула, чуть дрожащей рукой взяла кусочек пирожного.
— И в-третьих, — его голос стал мягче, чуть хрипловат, — я написал прошение об ускоренной церемонии помолвки. Официальной. С участием императора.
— Что?! — Я едва не поперхнулась, уставившись на него.
— У нас нет времени на ухаживания и игры в «позже». — Он взглянул на меня с тем самым выражением, от которого в животе начинали плясать бабочки. — Тебя пытались убить. Меня пытались убить. Я устал терять. Я хочу, чтобы весь двор знал: ты — моя.
Глава 39
— Прекрасно. Прекрасно, — пробормотала я, уставясь на поднос, чтобы скрыть пылающие щеки. — Только теперь император подумает, что ты совсем с ума сошел.
— Он давно так думает. Но это не мешает ему быть моим отцом.
Мы оба засмеялись. Тихо. Беззвучно почти. И вдруг все, что происходило за последние дни, стало казаться чуть менее страшным. Потому что он был рядом. Потому что я была здесь. Потому что чай был горячим, фрукты — сладкими, а чувства… настоящими.
— Кстати, — хмыкнул Ишель, — твой брат уже на полпути к храму. Он слышал о нападении. Готовься — будет допрос с пристрастием.
— Отлично. — Я потянулась к еще одному пирожному. — Как раз давно хотела попрактиковаться в умении строить невинное лицо.
— У тебя это не выйдет, Айли. Ты самая неподдельно опасная женщина, которую я знаю.
— Потому что я умею пить чай с видом прелестной неженки, пока в голове прокручиваю, кому бы еще бомбу в рогатке зарядить?
— Именно.
Мы опять засмеялись. И я вдруг поняла: можно будет прожить еще сто жизней. Но именно эту я выбрала бы снова.
И пусть именно в этой жизни я впервые убила другого человека. Это ужасно, я буду помнить и жалеть, но… но, если придется, снова поступлю так же.
Мой брат прибыл в храм уже после большого праздника пионов, когда все паломники начали готовиться к обратному пути. Не знаю, что Ян Циан услышал о покушении и прочих «радостях», но, когда он вбежал в выделенные мне покои, лицо у князя было бледное, решительное и грозное.
— Спокойно, гэ-гэ, здесь нет врагов, — поспешила я ему навстречу, оставив Ишеля за доской для игры в вэйци.
Мы очень любили эту игру… Правда, точеные агатовые фишки из дорогого императорского набора так и не покинули свою нефритовую же коробочку. А на доске вместо них лежали темно-серые камушки с обочины и белесые сухие ракушки садовых улиток. Именно ими мы играли в детстве, расчертив игровое поле веткой на песке.
— Сядь, выпей чаю. — Поскольку выражение лица брата стало еще более сложным, я тихо рассмеялась и силком потащила его в сторону стола и подушек. — Ну что ты топорщишься как еж? Гэ-гэ, ты не рад меня видеть? Не обнимешь, не поцелуешь младшую сестру? Не съешь те угощения, что она тебе приготовила?
— Ри-эр. — Ян Циан наконец выдохнул, обнял меня одной рукой за плечи и одновременно коротко поклонился Ишелю: — Ваше высочество. Простите мое невежество. Я слишком за вас волновался. В столице ходит множество слухов, и все они весьма неприятные.
— Понимаю, — махнул рукой принц. — Не стесняйтесь, князь, мы с вами уже практически одна семья. Садитесь, за чаем как раз поведаете, что за слухи ходят в столице и чем они могут быть опасны для Айли и меня.
— Ты рассказала его высочеству о своем детском прозвище? — удивился брат. — Это о многом говорит… Значит, вы действительно очень сблизились. Свадьбу стоит сыграть как можно быстрее.
Я покраснела. Причем так резко, что чай в чашке показался мне подходящим местом для утопления.
— Гэ-гэ, не начинай! — простонала я, украдкой стрельнув взглядом в Ишеля, но тот, мерзавец, смотрел на меня с такой невинной любезностью, будто не он же предложил императору ускорить помолвку.
— «Не начинай»? — Ян Циан с прищуром покачал головой, усаживаясь напротив. — Ри-эр, когда ты начинаешь называть себя дочерью рода Ян с тем выражением лица, с которым раньше говорила «ну и что, что я его ударила, он меня первый толкнул», я начинаю волноваться. Ты смеешься, но у тебя под глазами тень, а на руках ссадины. Так вот: или ты говоришь мне все, или я, прости, устраиваю собственный допрос во дворце, начиная с ближайшего к тебе человека.
— И ты думаешь, это сработает? — усмехнулась я, откусывая кусочек персика с тарелки. — У Ишеля иммунитет от князей-братьев, он воспитан в императорском дворце, где его с рождения пытались убить все, у кого были амбиции. Угрожать ему — все равно что читать проповедь тигру. Разве что… если очень красиво.
Ишель хмыкнул, удобно устроившись на подушке с чашкой чая. Камешки и улитки на доске вэйци выглядели почти трогательно в его длинных пальцах.
— Думаю, я бы послушал вашу проповедь, князь Ян, — медленно сказал он. — Но только если в ней будет хоть один полезный слух из столицы.
Брат серьезно посмотрел на него, затем на меня, глубоко вдохнул и заговорил:
— В городе уже начались приготовления к вашему возвращению. Придворная канцелярия получила прошение об ускоренной церемонии, и это всколыхнуло всех. Противников у вас больше, чем союзников. В некоторых покоях шепчутся о «чужой крови», о «порченом наследнике»… — он метнул взгляд на Ишеля, — и о «влиятельной княжне, чье происхождение не столь безупречно, как хотелось бы». Люди Ли Сяня распускают слухи, будто Айри колдунья, будто она принесла несчастье в дом императора и теперь проклятие висит над всеми…
— Достаточно, — перебил Ишель, поставив чашку. Голос его был спокоен, но на лицо упала тень. — Эти слухи — яд. И я знаю, откуда он течет. Пусть пока они шепчутся. Пусть готовятся. Когда мы вернемся в столицу, я не дам им времени раскрыть рты.
— Это ты так говоришь, — фыркнула я, чувствуя, как плечи наливаются тяжестью. — А я потом буду за тебя всем улыбаться и притворяться, что меня не касается, что во мне нет ни капли злости. Хотя я… — Я отложила фрукт и подняла голову. — Хотя я хочу, чтобы они все это запомнили. Всех, кто когда-либо пытался растоптать меня или тебя, мы заставим пожалеть. Гэ-гэ, ты со мной?
— Всегда, — серьезно сказал Ян Циан. — И пусть весь двор боится твоего венчального платья, потому что в подоле его я лично вышью паутину из своих клятв. Они еще узнают, что такое ярость рода Ян.
На миг воцарилась тишина. А потом Ишель тихо произнес:
— По-моему, свадьба будет весьма эффектной.
Я вздохнула, уткнулась в ладони и выдохнула в пространство:
— У кого-нибудь есть запасная жизнь? Потому что мне кажется, я сейчас вступаю в финальный раунд сражения за нашу судьбу. И не уверена, что выспалась для этого достаточно.
Глава 40
Обратная дорога в столицу выдалась последним спокойным времечком перед большой битвой. Люди моего брата обеспечили полную безопасность каравана. Толпа придворных, на пути в храм создававшая довольно много проблем как слугам, так и стражникам, притихла. Я даже сплетен насчет меня и двух принцев не слышала. А ведь множество служанок и молодых девушек из знатных семей, приписанных вроде бы к свите первого наследника, явно ели с рук второго, потому что слишком много болтали о болезненности, бледности и недобром взгляде Ли Шао Шеня.
Естественно, болтали они так, чтобы сам принц их не слышал, зато мне в уши эта песенка вливалась весьма целенаправленно. Так вот, когда мы ехали обратно, вся эта щебечущая стая примолкла. А чем ближе мы подбирались к столице, тем заметнее становилась работа мысли на милых личиках этой невидимой армии сплетниц.
Я пока не пыталась как-то на них повлиять. Достаточно было наблюдать и запоминать. К тому же у меня были Сяо Лян и Цзинь. Вот уж кто выполнял шпионско-архивные функции на все сто! Сяо Лян умела в разговорах на кухне или в прачечной словно невзначай уронить пару фраз так, чтобы спровоцировать разговор на нужную тему и вызнать все, что юные госпожи не считают нужным скрывать от собственных служанок. А те и рады обсудить между собой.
Цзинь выполняла задачи посложнее. Я не планировала делать из нее служанку, поэтому обучение изящным манерам, наукам и прочим хитростям для беглянки из цветочного дома началось еще тогда, когда я впервые приблизила девочку к себе. У нее и так имелась хорошая база: куртизанок в домах красного лотоса тоже многому учили. Но для роли юной госпожи, которую предстоит не один раз сыграть моей разведчице, этого было мало. Во дворце она пока за свою не сойдет.