ибок из дыма и пыли. Гром, от которого лопаются перепонки в ушах. Жар, сжигающий все и вся за мгновение. И напоследок сильный удар. Настолько сильный, что даже небоскребы складываются, как карточные домики.
– Так значит, вот он какой, конец последней войны?
– Да, Адам. Как я ни пыталась проанализировать действия людей, я этого не смогла. Все расчеты приводили к полному истреблению, но ракеты все равно были запущены.
– Ты знаешь, что это означает? – Адам встал и устремил свой взгляд на восходящее солнце. – Это означает, что чистой земли больше нет. Вся эта планета заражена смертельной для любого живого существа радиацией.
– Не могу с тобой не согласиться. – Алиса высветила голограмму планеты перед Адамом. На ней происходила симуляция последствий ядерной войны. – Даже в тех местах, где не происходили взрывы, все люди погибли в течение трех последующих дней. В атмосферу были подняты миллиарды кубометров радиоактивной пыли. Взрывные волны, ветра и циклоны разнесли ее по всей планете. Даже в Антарктиде, по данным симуляции, сейчас в сто раз превышена радиоактивная норма. Это мертвая планета. Уже мертвая.
– Значит, нам ее не спасти.
– Кого? Землю?
– Земля уже мертва. Я говорил про Еву. – Адам подошел к машине и заглянул в нее. Ева все так же спала на заднем сидении. – Она все, что у нас осталось, а нам так и не удалось сделать невозможное.
– В твоих словах я слышу нотки обреченности. Раньше их не было.
– Раньше много чего не было. Я больше никуда не поеду.
Адам сел на корточки, запрокинув голову и положив руки на колени. Его взгляд был направлен куда-то вдаль. Он не фокусировал зрение, а просто смотрел в предрассветное небо. Даже когда солнце взошло, небо все равно осталось серым и грязным. Лучи солнца осветили выжженную землю, на которой валялись дохлые птицы. Больше не пробьется ни один росток, из этой безжизненной земли. Не прилетит больше пчелка к голубенькому цветочку, распускающемуся перед восходом солнца. Из облаков не польется больше чистый, насыщающий живительной влагой дождь. Теперь тучи хранят в себе ядовитую жижу, которую даже водой-то назвать нельзя. И если еще хоть что-то живое и сохранилось на земле, оно будет добито радиоактивными дождями.
– О чем ты думаешь? – Голос Евы слегка напугал Адама и тот резко дернулся, напугав в свою очередь Еву.
– Ты проснулась? Привет, Ева. Да так, ни о чем.
– Странно, а вид у тебя был такой задумчивый.
– Ты голодна, моя маленькая?
– Нет, Алисочка. Но если Адам повторит свой вчерашний шедевр, я так и быть поем. – Ева открыла дверь и, выйдя из машины, присела рядом с Адамом. – А мы где?
– Я не знаю.
– А почему мы не едем? Ты устал?
– Нет, Ева. Я робот, я не могу уставать. Просто мы с Алисой не знаем, куда нам дальше ехать.
– Это он не знает. А я знаю все. – Обиженно буркнула Алиса. – Но мы решили дождаться твоего пробуждения и спросить тебя. Куда захочешь поехать ты, туда и поедем.
– Я? – Протянула Ева и зачесала свой курносый носик. – Мне всегда нравилось у реки. Здесь есть река?
– Да. Через пятьдесят километров есть река. Ее название Кубань.
– Тогда решено. Я отвезу тебя к речке, если ты позавтракаешь и выпьешь лекарства.
– Ну, Адам. Ну, пожалуйста. Я не хочу.
– Тогда никуда не едем. – Адам отвернулся от Евы, понимая, что та всего лишь капризничает. – Пока ты не позавтракаешь, я не сдвинусь с этого места.
– Ну, ладно. Уговорил. – Ева встала и обняла своего робота. – Только и у меня есть одно условие. Ты будешь кушать вместе со мной.
– Договорились.
Придумать что-нибудь интересное на завтрак, Адам не смог. Их запасы были скудны и однообразны. Поэтому в очередной раз Еве пришлось жевать холодную детскую кашку и запивать ее простой водой. Набрав полную ложку фруктового пюре, Ева закинула ее в рот и тут же застонала. Ее пронзила сильная боль. Ложка случайно задела зуб и сломала его. Обыкновенная, пластмассовая ложка оказалась прочнее зубов Евы. Девочка заплакала и бросилась к Адаму на шею. Робот промыл ей рот от крови водой. Еще в аптеке он взял по совету Алисы обезболивающий спрей. Несколько пшиков и боль начала утихать.
– Открой ротик, пожалуйста. Дай, я посмотрю.
– Нет. Не открою. – Замотала головой Ева, сжав губы. – У меня там все еще болит.
– Хорошо. Давай подождем, когда лидокаин подействует полностью.
Ева согласно закивала. Через минут пять боль полностью прошла и девочка открыла рот. Все десны были сильно воспалены, а некоторые даже кровоточили. Адам не решился дотронуться пальцем до зубов и правильно сделал. Они еле держались в деснах и могли выпасть от малейшего прикосновения.
– Ну что там? Все плохо, да?
– Могло быть еще хуже, Ева, но ты молодец. – Постаралась поддержать девочку Алиса. – Сейчас Адам даст лекарства и тебе станет легче.
– Не станет. – С грустью выдохнула Ева. – Они уже давно шатаются. Я их язычком трогаю, а они шевелятся. Раньше, до вспышки, такого не было. А как я буду кушать, когда они все выпадут?
Адам отстранился, не зная, что ответить, но за него опять ответила Алиса.
– Тогда Адам будет тебе делать мягкое сладкое пюре. Тебе не придется жевать его и чувствовать боль.
– Эх. Скорей бы уже умереть и не мучиться.
– Никогда так не говори. Слышишь? Ты должна жить и ты будешь жить. – запротестовал Адам. – Ведь если ты умрешь, что будем делать мы?
– Вы? Вы тоже умрете.
Ева отвернулась от Адама и, прислонив к груди свою любимую куклу, отошла от машины. Она стояла спиной к Адаму, дыша легким утренним ветерком. Эта хрупкая, маленькая девочка была сильнее всех роботов на свете.
– Ну, хватит, не грусти. Давай уже выпьем таблетки и поедем на речку.
– Хорошо. Давай уже их сюда.
Адам растолок таблетки в порошок и растворил их в воде, что бы Еве было легче их проглотить. Хоть Ева и не любила их, но они все еще ей помогали. Она почувствовала прилив сил и даже заулыбалась.
Дорогу до Кубани друзья скоротали, распевая любимые песни Евы. Девочка радостно смеялась и громко хлопала в ладоши. Адаму нравилось, когда Ева счастлива. Ей так шла ее хитрющая улыбка. А ее глаза. Эти небесно-голубые глазки были не по-детски мудры и в тоже время наивны. Ее лицо было бледным, губы чернели от запекшейся крови. Кожа головы багровела от вздутых вен. И вот на всем на этом фоне глаза Евы были тем лучиком надежды, который вселял уверенность в Адама. Они сияли радостью и весельем. В них не было ни грусти, ни отчаянья. Ева знала, что скоро умрет. Но она отгоняла от себя эти мысли. Сейчас она ехала на речку со своими друзьями и пела веселые песенки. То, что будет завтра, то будет завтра. А если его и не будет, этого завтра, то не беда. Ведь сейчас она счастлива и это самое главное.
Дорога, по которой ехали Адам и Ева, оборвалась разрушенным мостом. Этот мост когда-то соединял два берега той самой Кубани, посмотреть на которую они и ехали. Выйдя из машины, робот и девочка подошли к берегу. Картина, открывшаяся им, была удручающей. От реки дурно пахло. По ней плавно, брюхом к верху, плыла дохлая рыба. Ее здесь было видимо невидимо. Вся река и все ее берега были покрыты рыбой. У Адама закружилась голова, и потемнело в глазах.
– Алиса, что происходит?
– Нужно срочно уходить отсюда. От реки идет сильное радиоактивное излучение. Если мы задержимся еще на минуточку, то все твои микросхемы сгорят.
– Мне тоже стало как-то не по себе. – Прошептала Ева. – Это река. Она пугает меня.
Адам схватил Еву в охапку и быстро побежал к машине. Двигатель долго отказывался заводиться. Тогда Адам поставил машину на нейтральную скорость и, схватив за фаркоп, потащил прочь от реки. Только через пару километров он остановился и вновь попытался завести двигатель. Теперь он завелся с пол оборота.
– На речку посмотрели. Куда дальше?
– Я не знаю. Здесь везде смерть. Куда бы мы ни поехали, нас везде ждет смерть. Так что езжайте куда хотите, а я пока посплю.
Ева закрыла глазки и, свернувшись в калачик задремала.
– Уже восемьдесят пять процентов, Адам.
– Она не робот, Алиса. О каких процентах ты говоришь? Это нас можно разделять на проценты и соединять по частям. А она, живое создание. Она либо есть, либо ее нет.
Алиса не стала спорить. Она знала, что Адам понял ее, но обсуждать степень затемнения организма Евы, он не желал. Развернувшись, Адам направил машину в сторону от реки. Куда он ехал, он и сам не знал. Он просто ехал, что бы забыться и не думать ни о радиации, ни о войне, ни о страданиях Евы. Что будет завтра, он тоже не знал. Они прожили еще один день, и за это он благодарил своего сурового бога. А завтра будет новый день. Новые трудности и препятствия. А может быть уже ничего и не будет. Но пока машина ехала по пыльной разбитой дороге, выхватывая из темноты светом фар силуэты поваленных деревьев и разрушенных домов.
7. День последний
Следующее утро началось с долгих медицинских процедур. Всю ночь Ева стонала и звала то маму, то папу, то Адама. Ее кожа покрылась множеством язвочек. Она буквально горела жаром, а язвочки сразу же начинали загнаиваться. Адам остановился возле небольшого городка. Он кропотливо и аккуратно обработал каждую язвочку. Сначала он промыл их перекисью водорода, затем посыпал детским тальком. Ева была настолько слаба, что уже не могла пить самостоятельно. Адам помогал ей, открывая рот и вливая в него воду по капле. Ни о каких таблетках речи уже не шло. Но Еве нужны были лекарства, и тогда Адам смастерил на скорую руку капельницу. Бедные маленькие ручки Евы выглядели так, будто девочка страдала анорексией. Адаму пришлось не просто, но он все же смог найти еле заметную вену. Когда лекарства начали поступать в кровь Евы, она заметно оживилась.
– Где это мы? – Еле слышным шепотом прошептала она.
– Я не знаю. Очередной разрушенный город. Если тебе интересно, то Алиса найдет его название.
– Не надо. Это уже ни к чему. – Ева слегка приподняла голову, пытаясь осмотреться. – А какой сегодня день?