– Девятое мая, Ева. – Провозгласила Алиса. – Так что с праздником тебя.
– Спасибо, Алисочка.
– Девятое мая? Что это за праздник?
– В этот день, Адам, люди отмечали победу в Великой Отечественной Войне.
– Да. Так и есть. В этот день я помню, папа вывозил нас на природу. Мы выезжали за город, в лес. Весь день мы веселились, а папа жарил шашлыки на костре. – Ева еле двигала губами. Во рту у нее пересохло, и Адам подал ей еще немного воды. – В этот день еще всегда был салют.
– Шашлыки. Салют. К сожалению, я не смогу сделать их для тебя.
– Не переживай, Адам. Ты и так много чего для меня делаешь.
– Конечно. Ведь ты тоже победительница.
– Я?
– Да. Ты смогла выжить в последней войне. Это победа.
– Какая-то грустная эта победа. А та была веселой. – Ева закашлялась и, сплюнув кровью, вытерла губы рукавом. – Я хочу прогуляться, но сил идти нет.
– Я понесу тебя. Подожди одну минуточку.
Адам взял из багажника детское кресло и усадил в него Еву. Что бы она вдруг не свалилась, он пристегнул ее ремнями. Ее и Пупсю. Ева никогда не расставалась со своей куклой. Не оставила ее и в этот раз. Робот поднял кресло перед собой, прислонив его к груди.
– Куда пойдем?
– Просто иди вперед, Адам.
Робот зашагал, стараясь как можно меньше шатать кресло. Ева почти не двигалась. Она лишь немного поворачивала голову, смотря то налево, то направо.
– Прошу тебя, Ева, не молчи. Расскажи нам что-нибудь.
– Рассказать? А что вы хотите услышать?
– Какую-нибудь твою интересную историю. – Вступила в разговор Алиса. – Мы так любим, когда ты рассказываешь их.
– Я не хочу. У меня сильно болит голова и немного тошнит. – Ева вытянула руку влево, указывая Адаму, куда нужно идти. – Что это там такое?
– Не знаю. Какие-то вагончики и костер. Странный костер. Он выглядит как идеальный круг.
– Это бродячий цирк, Адам. – Пояснила ему Алиса. – Шапито.
– Шапито?
– Да, Адам. – Алиса включила свою лазерную указку и провела ею по вагончикам. – В них цирковые артисты передвигаются по городам. А на месте этого костра, раньше был шатер, в котором они выступали.
– Цирк? Я один раз была в цирке. Мне там очень понравилось. – Простонала Ева, еле шевеля губами. Ее глаза были полуоткрыты, так как сил открыть их полностью, у нее не было. – Тогда тоже была весна. Это было в прошлом году. Папа повез всех нас в Кисловодск. В цирке было много зверей и акробатов, но мне больше понравились клоуны.
– Алиса. – Прошептал в своей голове Адам. – Покажи мне, что такое цирк.
Алиса покопалась в базах данных и воспроизвела несколько роликов с цирковыми представлениями.
– Я покажу тебе цирк, Ева.
– Ура. Я увижу цирк. А клоуны будут?
– Самые смешные. Я буду и акробатом и клоуном и жонглером. А Алиса будет конферансье.
Адам поставил кресло на землю, а сам отошел готовиться. Алиса заиграла цирковой марш, и Адам парадным шагам закружил перед Евой.
– Любимая наша Ева. Мы рады представить тебе самый известный и популярный цирк на планете. Цирк Адама и Алисы. – Громко и весело кричала из динамика Алиса. – Сейчас на арену выйдет самый добрый робот, Адам-ловкий, со своим акробатическим номером.
Адам вышел в центр импровизированной арены, поставил ноги вместе и развел руки в стороны.
– Алле, ап!
Робот подпрыгнул и, сделав сальто, приземлился на руки. Он выпрямил их, растянувшись по струнке. Затем Адам развел ноги в стороны в полный шпагат, согнул их в коленях и напоследок остался стоять на одной руке. Ева была счастлива. Она хоть и не громко, но все же смеялась, и устало хлопала в ладоши.
– Еще. Еще. Хочу еще.
Алиса заиграла ритмичную композицию и Адам начал танцевать брейк-данс. Он же был роботом, поэтому двигаться как робот, он умел очень хорошо. Адам опустился на землю и закрутился волчком. Потом встал и начал выдавать настоящий гопак. Алиса была вне себя от радости.
– А теперь на арене нашего цирка самый смешной клоун. Адам-рыжий.
Железный человек поднял палку, опершись на нее как на трость. Он начал ходить по кругу, повторяя походку Чарли Чаплина. Затем Адам выставил правую ногу вперед и специально споткнулся об нее. Упав, он начал нелепо вставать, отчего падал вновь. Робот продолжал подниматься и падать, чем привел Еву в настоящий восторг.
– А теперь пришло время, выйти нашему кудеснику. Непревзойденному жонглеру, Адаму-многорукому.
Адам поднял с земли несколько камней и принялся жонглировать ими так умело, как будто занимался этим всю жизнь. Пять камушков перелетали из одной его руки в другую. Потом он начал жонглировать ими одной рукой. Скрестив ноги, Адам сделал вид, что зевает, прикрыв рот свободной рукой. Ева смотрела на него с замиранием в сердце. Адам присел и подобрал с земли еще несколько камушков. Теперь над его головой взлетали уже десять камней. Он так увлекся процессом, что перестал смотреть на Еву.
Ее веки становились все тяжелее и тяжелее. И вот в очередной раз моргнув, она уже не открыла глаза. Вместе с ней закрыло глаза все человечество. Выдохнув, она уже не вдохнула. Ева умерла…
– Адам. Стой. – Голос Алисы дрожал так, как будто она не была программой, а живой женщиной. – Ее больше нет. Она умерла.
Адам остановился, опустил руки и резко развернулся. Камни падали ему на голову и плечи, но он не обращал на них никакого внимания. Он смотрел на сидящую перед ним Еву.
– Нет! Я не верю. Она просто спит.
– Прости, Адам, но это не так. Сердцебиение отсутствует. Дыхание тоже. Она умерла.
– Нет, Алиса. Она не умерла. – Адам подошел к Еве и встал перед ней на колени. Он взял ее ручку и начал нежно гладить ее. – Она улетела на небо. Теперь она со своими родными. Ей там хорошо. Там нет болезней. Там нет страданий. Там всегда светит солнце. Там ее мама и папа. Там ее брат. Дедушки и бабушки. Теперь они вместе. Радуются и веселятся. Жарят шашлыки и едят чистые, сладкие фрукты. Они больше никогда не расстанутся.
Ева лежала в кресле. Ее губы так и остались вздернутыми в улыбке. Небесно-голубые глаза навсегда закрылись бледными веками. Она была спокойна и безмятежна. Из глаз Адама потекли слезы. Это порвались шланги с гидравлической жидкостью, но разве это кого-то интересует. Это были настоящие слезы робота, скорбящего по своей маленькой девочке. Перед глазами сами собой замелькали воспоминания последней недели. Вот, он увидел ее в первый раз. Грязную, в порванной пижаме. Вот, он дал ей яблоко. Вот, Ева первый раз услышала голос Алисы. Еще несколько картинок и Ева дала им имена. Торговый центр. Подвал. Плита. Вот, Ева принесла ему домкрат и спасла его. Теперь они едут в машине. Детская площадка. Качели. Горка. Теперь Адам сражается за ее жизнь с другим роботом. Она убегает от него, но затем прощает и они обнимаются. А вот, он печет ей оладьи. А вот, они стоят у реки и…
– А что теперь будет с нами? – Оборвала воспоминания Адама Алиса. – Что нам делать теперь?
– С нами? А ничего теперь не будет. – Адам схватил себя за обтекатель на левой груди и со скрежетом оторвал его. – Зачем нам вообще быть, если ее уже нет?
– Постой. Я понимаю, что ты хочешь сделать, но я еще не готова.
– Разве к такому можно приготовиться?
– И все же. Я программа и меня начинают разрывать протоколы самосохранения. Подожди. Сейчас я их отключу.
Адам замолчал. Он не сводил глаз с Евы, когда его рука нырнула под обтекатель. Он продолжал гладить ее ладонь, когда его пальцы сжали элемент питания.
– Я готова, Адам. Но напоследок, я хочу признаться, что я люблю тебя. Ты самый лучший носитель, которого только может пожелать себе помощница.
– Я тоже рад, что ты была у меня. Ты не простая помощница. Ты не какая-нибудь Валькирия. Ты Алиса.
Адам со всей силы сжал элемент питания.
– Прости меня, Ева. Прости за то, что не смог уберечь тебя. Прости и прощай.
– Прощай, Ева. – Простонала Алиса. – И ты прощай, Адам.
– Прощай, Алиса.
Адам дернул элемент и вырвал его из груди. Рука опустилась на землю, и аккумулятор выпал из нее. Его глаза начали тускнеть, а Алиса вошла в аварийный режим. Она уже не могла управлять собой.
– Сбой питания. Опасность. Предупреждение. Отказ электроснабжения. Отключение вспомогательных систем. Переход в режим экономии энергии. Отказ основных систем. Гибель носителя неминуема. Осталось десять. Девять. Восемь. Пять…
Алиса отключилась, так как была вспомогательной функцией Адама. Его глаза начали тускнеть, но он продолжал смотреть на Еву. Еще мгновение и они погасли. Робот качнулся и плавно опустил голову на колени Еве. Его лицо упало в ладони девочки, а руки опустились на землю. Адам умер и уже никакая молния его не воскресит. И это было его решение. Решение робота, пошедшего против своих программ и протоколов безопасности. Адам не мыслил свою жизнь без Евы, и теперь он тоже на небесах. Но только на своих. На небесах, на которых живут только добрые роботы. На тех же небесах сейчас и Алиса.
А вот на земле никого не осталось. По серому небу плыли черные тучи, но нет больше глаз, которые это увидят. Ветер шуршал пеплом и гудел в пустотах разбитых окон, но нет больше ушей, которые это услышат. Дождь барабанил по выжженной земле, но нет больше рук, которые это почувствуют. Нет больше голоса, который воспоет восход солнца. Нет больше ног, которые будут бегать по теплому, желтому песку. Нет больше губ, которые будут улыбаться. Больше ничего нет. Только серое небо, тусклое солнце, холодный ветер и мерзкий дождь…