ите его продать… — Он прищурился и поправил очки.
— Сколько, вы сказали, стоит это кольцо?! — потрясенно спросила Дарья Сажина.
— Много, Дарья Витальевна, очень много. — Алексей цепко взял ее за локоть и заглянул в глаза: — Скажите, а еще ваш муж дарил вам какую-нибудь… эээ… бижутерию? Типа той, что украшает ваш безымянный пальчик? Бусики там, сережечки…
— Да, много чего, — растерянно кивнула Дарья Сажина.
— И где это все? — Алексей заметил, как жадно блеснули глаза у ювелира.
— У меня в спальне. В жестяной коробке из-под печенья.
— Я бы вам настоятельно советовал привезти эту коробку сюда и оценить ее содержимое. А впрочем, везите ее прямиком в банковскую ячейку. Чего зря время терять? Сдается мне, там драгоценностей на пару миллионов долларов. Это по-плохому.
— Что-о?!
— Я еще хотел сказать насчет вашей одежды. — Алексей вздохнул. — Когда-то я работал коммерческим директором крупной фирмы, и вообще, среди моих знакомых хватает богатых людей. Вы бы ради интереса этикетки подпороли. Сдается мне, за «мейд ин Чайна» скрываются Дольче и Габбана. А заодно Шанель и Пьер Карден. Ваш муж, Дарья Витальевна, большой ловкач, и швейную машинку он не просто так купил. Хотя, судя по вашим словам, последнее время находится немало желающих проделывать за него все эти трюки. По мере того как он богатеет. А богатеет он стремительно. Судя по степени его хамства, — пробормотал Алексей.
Дарья Сажина потрясенно молчала.
— Но кто он такой? Откуда у него такие сумасшедшие деньги? — выговорила наконец она и с ужасом взглянула на кольцо. Хотела было снять его, но потом отдернула руку, словно обожглась.
— Вот и я хотел бы это знать. Мне пора серьезно поговорить с Даниилом Валерьевичем Голицыным.
…Голицын пришел сразу, как только Алексей намекнул ему, что есть новости о пропавшей Анжелике Ивановне. Пришлось пойти на эту хитрость, но разве сам Голицын не водил следствие за нос?
— Садитесь, Даниил Валерьевич, — с улыбкой предложил Леонидов, внимательно разглядывая гостя.
Да, рядом с Сажиным Даниил Голицын, или Дан, как все его называют, конкуренции не выдерживал. Он был какой-то мелкий, и ростом, и чертами лица, да и своими чувствами. Если в душе у Сажиных, Дмитрия и Дарьи, бушевала самая настоящая буря, Голицын ежился даже от малейшего ветерка и спешил поскорее избавиться от неудобства. Алексей не сомневался, что быстро его сломает. Теперь, когда известно, сколько стоит кольцо на безымянном пальце у Дарьи Сажиной, сделать это нетрудно.
— Вы нашли Анжелику? — нетерпеливо спросил Голицын. — Где она? Надеюсь, жива?
— Вы из-за ее завещания так переживаете? Все еще надеетесь на чудо?
— А-а-а… — протянул Голицын. — Вы говорили с Дашей… В честности, когда она сильнее всех остальных чувств, есть что-то отвратительное, вы не находите? Я так и не смог полюбить Дашу именно потому, что она… — Он поморщился, подбирая слова. — Как бы это сказать? Слишком хорошая девочка.
— А вашу жену потому, что она слишком плохая девочка, понятно.
— Я женился по любви! — вскинулся Голицын.
— Кто бы сомневался. Что, папа-полковник не оправдал ваших ожиданий? Вы, конечно, не предполагали, что в стране начнется перестройка и все ценности обнулятся. Небось тесть вышел на пенсию по выслуге, а за ним и тещу попросили из министерства?
— Я и сам кое-что могу, — усмехнулся Голицын. — Я человек далеко не последний в этой стране. Мое имя в списке журнала «Форбс». Я вошел туда недавно, но надеюсь, что надолго, — с пафосом сказал он.
— Кстати, Даниил Валерьевич, я как раз об этом и хотел с вами поговорить. Кто такой Сажин?
— Дима работает у меня на фирме, — напряженно сказал Голицын.
— Эти сказки вы рассказывайте налоговой инспекции. Вчера мы с Дарьей Витальевной прогулялись к ювелиру. Оказалось, у нее на пальчике бриллиантовое кольцо сумасшедшей стоимости. И подарил ей эту драгоценность супруг. В вашей фирме все менеджеры так много зарабатывают? Тогда я прошу записать меня на собеседование. Небось у дверей многокилометровая очередь?
— Как вы догадались?!
— Пойти к ювелиру? Я перед этим говорил с Зебриевичем.
— Сема не мог вам сказать. Не посмел бы.
— Он и не посмел. Но намекнул. Так что хватит врать, Даниил Валерьевич. Кто такой Сажин?
— Бенефициар, — нехотя выдавил из себя Голицын.
— То есть реальный владелец холдинга «АNДА»?! Бенефициар, насколько я разбираюсь в экономических терминах, лицо, получающее доходы от своего имущества, переданного в управление третьему лицу или лицам. Это лицо — вы?
— Как же! Доверит Дмитрий Александрович кому-нибудь управлять своим имуществом! Я генеральный лишь по бумагам, — горько усмехнулся Голицын.
— То есть вы номинальный директор?
— У меня восемнадцать процентов акций!
— Шикарно, — не удержался Алексей. — И то не у вас, насколько я понял, а у вашей жены. Если ее смерть будет официально установлена, Сажин получает и ваши акции тоже. Он и сейчас не бедствует, а может заполучить холдинг со всеми потрохами. А как так вышло, что Сажин — бенефициар?
— На начальном этапе он взял кредит у банка под залог своей квартиры. Это зафиксировано в документах. А я никаких материальных ценностей в фирму не принес.
— А разве не вы заложили свое имущество?
— Кто бы мне позволил это сделать? Мой тесть был упертым воякой, типичный представитель «совка». Отец тоже отговаривал заниматься бизнесом. Да я и не горел особым желанием. Но Сажину до зарезу нужны были деньги. И он рискнул. Дашке, разумеется, ничего не сказал. Она бы его со свету сжила. Мы долго жили впроголодь. Но Дима — финансовый гений. И у него есть коммерческое чутье. Он говорил, что надо потерпеть, после кризиса многие уйдут с рынка, а этих кризисов мы преодолели уже три. Третий нас особенно поднял. Люди стали экономить и не гнушаются больше ходить в «АNДА». У нас ведь оптовые цены в розницу. Дима одним из первых увидел перспективу и сделал ставку именно на это. А я был необходим ему как прикрытие. И потом: я умею представительствовать. — Голицын важно поправил галстук.
— Значит, Сажин предпочитает не светиться. Умно. Этакий современный Корейко. А почему, интересно, ваша жена написала завещание в его пользу? Между ними что-то было? Я не удивлюсь, если в отместку за свою супругу Сажин закрутил роман с вашей. Дмитрий Александрович неотразимый мужчина, даже если не знать о том, что он миллионер, — мстительно сказал Алексей.
— Да если бы я захотел, Дашка мигом бы его бросила! Даже если знать, что он миллионер, это ничего для нее не изменит, — ехидно сказал Голицын. — Мне только пальчиком поманить.
— Ох, и не любите же вы Сажина!
— А за что мне его любить?! Он везунчик, в отличие от меня. И жена у него нормальная, а не алкоголичка, помешанная на пластике, и дочь не оторва какая-нибудь, не наркоманка, на красный диплом идет, как и ее мать. И денег полно. Кстати, жена ему не изменяет. Это даже представить себе немыслимо — Дашку еще в чьей-то постели, кроме супружеской. Про мою Анжелику так не скажешь. Она потаскуха, особенно когда напьется.
— А вот интересно, Даниил Валерьевич. Вы ненавидите Сажина и прекрасно знаете, что его жена к вам неравнодушна еще со студенческих времен. Неужели не хотелось отомстить? Ну, признайтесь? Наставить Сажину рога, потешить свое самолюбие. Ведь это же так просто. Вы сами сказали: только пальчиком поманить.
— Мне Даша как женщина не нравится, — поежился Голицын.
— Ой ли? Она ведь очень красивая. Это я вам как мужчина говорю.
— Не в моем вкусе, — гнул свое Голицын.
— Ба! Да вы просто боитесь Сажина! Вот в чем все дело!
— Никого я не боюсь! — запетушился Даниил Валерьевич.
— Боитесь, боитесь, — ласково сказал Алексей. — Ох, и запугал же он вас.
— Он маньяк! Псих ненормальный! Да, он меня запугал! Он позвал меня к себе домой и показал пистолет, который лежит у него в сейфе! Сказал, что, если я притронусь к Дашке, он меня застрелит! И он это сделает! А вы бы на моем месте не испугались?!
— А вы трус, Голицын, — удивленно сказал Алексей. — По виду и не скажешь. Представительствовать вы умеете. Если Дарья Витальевна вас раскусит, вы не продержитесь на фирме и одного дня. Сажин благородный человек. Его жена любит героя. И он щадит ее чувства. Вам-то в этой шкуре каково?
Голицын подавленно молчал.
— Вы мне все рассказали, Даниил Валерьевич? Или есть еще секреты? Эта мутная история с завещанием…
— Отвяжитесь от меня! — затравленно огрызнулся Голицын. — Вы тоже маньяк. Зачем вам это надо? Ходите, копаете… Мне надо знать, что случилось с моей женой. Жива она или мертва. Вот и все.
— Скорее мертва. Я все больше склоняюсь к этой мысли. Вот получу видео с парома, и картинка сложится окончательно.
— Видео? — ему показалось, что Голицын насторожился.
— Да, там ведь повсюду видеокамеры.
— Что ж… Я могу еще подождать.
— Это в ваших интересах. Как только я увижу на записи падающую за борт Анжелику, Сажин автоматически становится единоличным владельцем холдинга…
— Я знал, что вы вернетесь, — со вздохом сказал Алексею банкир Зебриевич.
— Я здесь еще не был, — рассмеялся Леонидов, оглядывая просторный кабинет. На этот раз Алексея впустили к хозяину. Причем безропотно, по первому звонку.
— Вернетесь к этому разговору. Я даже рад. Знаете, накипело. Сейчас нам принесут кофейку… — Зебриевич вызвал свою секретаршу.
— И вы наконец выговоритесь, — закончил его мысль Алексей, присаживаясь к столу.
— Да, мне есть что сказать, — снова вздохнул Семен Абрамович. — Итак, вы узнали, кто такой Сажин?
— Голицын мне проговорился. То есть я его дожал. Сажин — бенефициар. Реальный получатель львиной доли доходов холдинга. Именно на счета Дмитрия Александровича и текут денежки «АNДА».
— А сами как догадались? — с интересом спросил Зебриевич.
— Вы же мне намекнули. И потом: одежда Дарьи Витальевны, украшения… И вообще, ее доходы. Я не думаю, что редактор журнала настолько преуспевает. Не те времена. Я видел его тираж.