— Ах ты, черт! — воскликнул он, заметив пятно на ткани. — Что ж, ничего не поделаешь, — проворчал он и вышел из комнаты взглянуть, что там с Бесс. Он заметил три готовых одеяла, которые та сшила уже после последней посылки Саре, аккуратно сложенные на стуле в углу. Увидев их, он нахмурился. Почему, черт возьми, дочь не прикроет этот магазин и не отдохнет немного? Не должен человек так много работать.
Вернувшись в гостиную, он увидел, что Бесс все еще спит. Кровяное давление у него подскочило. Он бросил взгляд на свои часы, но, увы, при тусклом свете ничего не увидел. Поэтому поверил старинным часам, что висели на стене: четверть четвертого. Сара вот-вот будет здесь.
Взяв тушки в одну руку, он легонько шлепнул ими по голове Бесс. Раздался какой-то хлюпающий звук, похожий на тот, что в годы его детства издавала резинка рогатки. Господи, как же давно это было! Кошки вскочили и метнулись врассыпную.
— Просыпайся!
— Что такое, Джордж? — спросила Бесс, вскинув голову.
— Бесс, ты знаешь, который час? Хочешь, чтобы твоя племянница приехала после столь долгого отсутствия и увидела, как ты дрыхнешь посреди бела дня?
— Я только на минутку прилегла, — попыталась оправдаться Бесс и нахмурилась, что вызвало появление на ее лице множества новых морщинок.
— Что ж, жаркого не будет, если ты будешь вести себя, как царица Савская. И что случилось с камином? Здесь холодно, как в могиле.
— Не все сразу, — ворчала Бесс, кряхтя. Успокаивая себя, она пошарила ногами в поисках своих черных кожаных туфель с металлическими пряжками. Она пригладила волосы, потом опустила вниз рукава. Джордж наблюдал за сестрой. Что и говорить, она всегда была леди. Будучи замужем в Провиденсе, она отличалась элегантностью и воспитанностью. Но подняться с софы ей было непросто. Пытаясь помочь, старик подхватил сестру под руки.
— О, Джордж, мне же больно, — вскрикнула она.
Стоило ему ослабить хватку, как она повалилась на софу, увлекая его за собой.
— Черт побери, Бесс! — глухо проворчал он. Они запутались в ее большой шали, и сестра захохотала, еще больше подзадоривая его. Они повернулись лицом вперед, точно смотрели телевизор, продолжая бороться с подушками, и старались подняться. Казалось, они соревнуются, кто это сделает быстрее, их барахтанье и усилия теперь стали игрой, и старик хохотал, чувствуя, что наконец-то разогнал кровь в жилах.
— Эй, дед, — окликнул Майк, входя в комнату. При виде неожиданной сцены он остановился.
— Что тебе?
— Ничего, — пожал плечами Майк.
— Заходи, дорогой, — сказала Бесс.
— До свидания, Майк, — сказал Джордж.
— Нет проблем, дед.
— Это все Бесс. Она как куль с мукой. Не помоги я ей, так она плюхнулась бы на пол, как мертвая.
— Все о'кей, дед, — повторил Майк. — Приплыл тот парень из Уэйпорта. Ты хочешь, чтобы я записал гусей на его счет?
— Черт, нет! Возьми с него наличными. Пусть не заговаривает тебе зубы, никакого кредита. Вот так-то, парень. Разве твой старый дед не научил тебя, как жить? То-то.
— Научил, я все сделаю, — заверил Майк, открывая дверь.
— Матери еще нет?
— Пока нет, — с этими словами Майк вышел.
Все еще не выпуская из рук тушки зверьков, Джордж Толбот почувствовал, как земля уплывает у него из-под ног. Его дочь едет сюда. Он подошел к пианино Роуз и опустился на скамью. Джордж не мог сыграть ни ноты. А женщины ему всегда попадались музыкальные. Сидя на старой скамье, он чувствовал себя ближе к жене.
— Сара приезжает, — сказал он громко. У нее рак, точно как у Роуз. Это было так ужасно, что от одной мысли об этом его сердце зашлось от боли. Склонив голову к пианино, он ударил по клавишам. Как люди выдерживают, когда такое случается с их близкими?
Теперь Майк. Что Джордж будет без него делать? Старик не мог ни на кого положиться, хотя он был практичным и смотрел в лицо фактам. Мальчишке всего семнадцать, но он спустился к ним в дом, как ангел с небес. Джордж никак не ждал, что он приедет. Он знал, что не вправе даже мечтать о том, чтобы внук остался здесь. Как его мать, как его бабушка. Они пришли и ушли.
Океан простирался под ними подобно бескрайней простыне из темно-синего шелка. Скорее даже не совсем синей, возможно, черной, она отражала таинственный северный свет. Заснеженные острова ютились в заливах. Солнце садилось, оранжевый отсвет тянулся за самолетом. Они влетели в темную ночь, наблюдая первые звезды. Сара замерла в кресле.
Уилл взял вправо, повернув на юго-восток. Самолет снижался, и Сара узнавала острова.
— Там, — сказала она, указывая вниз. Вид родного дома заставил ее сердце сжаться.
— Вон там? — спросил Уилл. — Тот, что в стороне от всех?
— Да. Он сам по себе.
Уилл кивнул. Он выверял курс, следуя указаниям Центра управления полетов в Бостоне. На Лосиный остров звонить было некому: ни привычного ангара, ни центра управления, лишь старая посадочная полоса, поросшая травой. Майк обещал, что свяжется с Блэкберном, смотрителем острова, чтобы подготовили поле к их прибытию.
Глядя на остров с высоты, Сара еще раз убедилась в его уединенности. На карте он значился последним в группе островов, у окончания полуострова Тамакьюд, как точка в конце вопросительного знака. Но сверху она могла видеть, что на многие мили вокруг Лосиный остров был один в океане. Его едва ли можно было назвать частью архипелага. Ее бил озноб, когда она всматривалась в иллюминатор. Она любила это место больше всего на свете и была не в состоянии его забыть.
— Вы здесь выросли? — задала вопрос Снежинка, прильнув к окну.
— Да, — ответила Сара.
— Майк сейчас здесь живет?
— В том белом доме справа, — указала вниз Сара. Она видела их ферму в юго-восточном углу острова: двести акров соснового леса и солончаков. Старый дом рядом с красным сараем, дощатый белый забор, небольшой загон для птицы и скотный двор. Из трубы тянулся дымок.
— Все дома белые, — ответила Снежинка, считая про себя. — Все четырнадцать. На острове только четырнадцать семей?
— Немного больше, — сказала Сара, прижимаясь лбом к стеклу, когда Уилл взял курс вправо. Волнение мешало ей говорить. Она могла только вздохнуть или ахнуть, потому что рука Уилла легла на ее плечо.
— С вами все хорошо? — спросил он.
— Я так счастлива, — сказала Сара, ее глаза сияли. Она не могла не улыбаться. Отвори Уилл сейчас двери, она бы вышла прямо в небо и полетела. — Я увижу Майка.
Уилл сжал ее руку и развернул самолет, готовясь к посадке. Маленький пролив уходил вправо. Маяк моргал зеленым и белым, попеременно коротко и длинно. Земля стремительно приближалась, звезды неслись мимо. Крона сосен была настолько густой, что сверху напоминала щетину. Они летели над верхушками деревьев, направляясь прямо на посадочную полосу. Заработал механизм снижения.
— Непростое дело, — заметил Уилл, — садиться вслепую.
— Что? — не поняла Сара.
— Садиться там, где ты никогда прежде не был, веря, что кто-то подготовил полосу.
— Майк говорил, что он позвонит…
— Он позвонил, я уверен, — оборвал ее Уилл, его скулы смягчились, взгляд был устремлен на взлетную полосу. Бурая, узкая полоса скошенной травы выделялась на белом фоне заснеженного поля, и Сара знала: если бы поле не было очищено, колеса самолета могли завязнуть в снегу, и он опрокинулся бы. Она не сомневалась, что если Майк пообещал попросить мистера Блэкберна очистить полосу, он сделал это.
— Майк вас встретит? — спросил Уилл, сбавляя скорость.
— Не думаю. Он не знает точно, когда мы прибудем, — сказала Сара. — Почему вы спрашиваете?
Уилл выпустил закрылки и опустил нос вниз. Сосны шелестели под ними, и Сара, казалось, слышала, как колеса касались их верхушек.
— Какой-то парень стоит там, — сказал Уилл, глядя вниз. — Взгляните, он ужасно похож на вас.
— Майк! — крикнула Сара, прижимаясь ладонями к холодному стеклу, ее рот открылся от восторга, когда самолет подпрыгнул, коснувшись мерзлой земли, и промчался мимо высокого, красивого юноши, стоящего поодаль. Он стоял, засунув руки в карманы, с непокрытой головой, хотя мать не раз говорила ему, что в такую погоду надо надевать шапку.
Глава 9
Майк вскочил в джип, нажал на газ и дал задний ход, наблюдая, как самолет, на котором летела его мать, приземлился. Мистер Блэкберн слег с приступом подагры, и Майк расчистил полосу сам. Он сделал это дважды: накануне вечером и сегодня после полудня, когда солнце растопило лед на траве. Его сердце стучало. Ему никогда прежде не доводилось расчищать взлетную полосу, и он беспокоился, все ли сделал правильно. Маленький самолет коснулся земли и подпрыгнул несколько раз, задевая каждый корешок, оставшийся после уборки. Пока он полностью не остановился, Майк боялся вздохнуть.
Проехав в дальний конец заснеженного поля, он остановился у самолета и вышел из машины. Его мать махала ему как безумная, но ремень мешал ей встать.
— Майк! Здравствуй, Майк! — кричала она.
— Привет, мама! — крикнул он в ответ.
Помахав ему, летчик наклонился, расстегивая ремень на сиденье Сары. Майк отметил про себя, что этот широкоплечий высокий человек выглядел точно так, как пилоты в кино. От него не укрылось и то, с какой нежностью он склонился над его матерью, помогая ей подняться, и понял, что между этим пилотом и ею наверняка существуют какие-то особые отношения. Еще один мужчина. Честно говоря, он этого не ждал. Ремень наконец был расстегнут, и Сара выпрыгнула из кабины.
— Майк, — тихо сказала она, шагая к нему по снегу.
Вместо того чтобы протянуть руки ей навстречу, он опустил их. Это вышло само собой, более того, его поведение удивило его самого. Он так сильно ждал этого часа, что не мог понять, почему ему вдруг захотелось убежать. Наверное, мать прочла все по его лицу, она остановилась и порывисто обняла сына.
— Привет, мама, — произнес он.
— Ты вырос на целых три дюйма, — заметила Сара.
— Наверное, — согласился он.