— Она для меня — аварийный фонарь, Слава! — Чердынцев натянул пуховик и подошел к выходу, ожидая, когда Ерохин настругает в кашу колбасы и поставит миску перед котом. — Чем дальше в лес, тем сильнее моя уверенность в том, что Амалия и не Амалия вовсе, а преступная личность…
Ерохин бросил на Макара внимательный взгляд и цокнул языком.
— О как! В плане навешивания ярлыков нам с тобой, похоже, равных нет. Но мы же делаем это аккуратно, проверяя и перепроверяя информацию, не так ли? Поехали, я готов.
Они вышли из дома, сели в машину и направились в центр. Ерохин сидел справа от Макара и барабанил пальцами по крышке ноутбука.
— Что ж, насчет Околышева я разузнаю поподробнее, это несложно, — сказал он. — В основном деле есть вся информация и о нем, и о его семье. Не думаю, конечно, что мы нароем там что-то эдакое, но… Я с тобой уже ни в чем не уверен.
— Ну а вдруг, Слава? Там, где отметилась Горецкая, не может быть просто…
Зинаиду Семеновну они встретили в дверях подъезда. Соседка, увешанная коробками и пакетами с мусором, моментально узнала Чердынцева и скорчила кислую мину.
— Опять вы? Думала, уже не придете. Не надумали квартиру Амалии Яновны продавать?
— Зинаида Семеновна, — встрял Ерохин, — а мы ведь по вашу душу.
— Ой, господи, не признала вас, товарищ следователь. — растянула ярко накрашенные губы женщина. — Только я ведь уже вам все рассказала. Мне скрывать нечего. Да и тороплюсь я. Сейчас товар придет, все нужно самой контролировать.
— Не задержу, — с пониманием ответил Ерохин. — Скажите, квартирные и подъездные ключи вы где делаете?
— Как все, — пожала плечами соседка. — Тут недалеко, в бытовом комбинате.
— А Горецкая?
— Что Горецкая?
— Она где делала?
— Вы издеваетесь? Она мне не докладывала! Там же, наверное, — Зинаида Семеновна зашуршала пакетами, перекладывая их из одной руки в другую.
— Так, а замок-то сломанный кто делал в квартире? — не отставал Ерохин.
— Сам мастер и приходил, — недовольно процедила она.
— Помните его?
Зинаида Семеновна похлопала глазами:
— Конечно! Он же и в магазине мне врезал. Анатолий его зовут. Все его знают. Говорю же, квитанция есть! Свои кровные отдала, кстати! — она с вызовом посмотрела на Чердынцева. — Полторы тысячи рублей.
Макар тут же полез за бумажником и протянул ей деньги. Соседка сунула пакеты Ерохину и аккуратно сложила ассигнации в кармашек сумки.
— А не вспомните, кто еще в последнее время приходил к Горецкой? — спросил Макар.
— Уже спрашивали. Понятия не имею, — отрезала соседка. — Все, пора мне. — Она почти вырвала свои вещи из рук следователя и пошла дальше, оставив их у подъезда.
— Ну что, — усмехнулся Ерохин, — отдали полторы, а взамен ничего не получили.
— Я отступать не намерен. Идем к этому мастеру! — твердо заявил Чердынцев.
— Ну идем, пока меня на работе не ищут.
Небольшое здание под вывеской "КБУ" находилось сразу за универмагом. Войдя внутрь, Чердынцев не удержался и громко чихнул.
— Будь здоров, — закрыл дверь Ерохин.
— Буду, — потер слезящиеся глаза Макар. — Запах какой-то специфический…
— Да? — Ерохин повел носом. — Не чувствую.
— У тебя атрофировалось все давно, потому что гадость всякую ешь и пьешь!
— Это иммунитет, Чердынцев! Ничего ты не понимаешь.
По обе стороны длинного коридора располагались помещения, назначения которых были прописаны на табличках рядом с каждой дверью — парикмахерская, химчистка, обувная мастерская, металлоремонт, ателье, компьютерная мастерская и даже рыболовный магазин. Везде уже копошились хозяева и работники, громко переговариваясь и гремя чашками с утренним чаем.
— Рано работу начинают, — удивился Макар, заглядывая в помещения.
— Так и заканчивают не за полночь, — ответил Ерохин. — Это у вас, в столицах, люди пашут с утра до ночи, а здесь по-человечески жизнь устроена. Все же рядом — можно заказ перед работой занести, а в обед забрать. Автобус-то городской раз в полчаса ходит, быстрее пешком дойдешь. Нет, на машине оно, конечно, лучше, кто ж спорит! — толкнул он Макара под локоть и тут же окрикнул появившегося в коридоре плотного лысоватого дядечку.
— Здравствуйте, дядя Толя!
— Утречка, служба! — мужчина кивнул, обменявшись рукопожатием с Ерохиным и Макаром. — Чем могу?
— Поговорить бы!
— Так завсегда, пожалуйста! Проходите ко мне.
Он открыл дверь в мастерскую, где Чердынцев увидел несколько станков и заваленный заготовками и бумагами стол.
— У меня что, проблемы какие на участке? — дядя Толя водрузил на нос очки.
— Да тут такое дело, что… — Ерохин сделал паузу, а мастер, нахмурившись, присел на стул.
— Гошка что-то натворил? — ахнул он. — Я ему перья-то повыщипываю… Совсем от рук отбился! Я ему бизнес передать хочу, а у него одни компьютерные игры на уме! Чуть отвернусь, он к соседу…
— Нет, дядя Толя, вопрос на другую тему. Скажите, вы Горецкую знали?
— А то ж! Кто ее не знал? Такая… — мужчина скривил рот и, сняв очки, протер стекла.
— Какая? — влез Чердынцев.
Дядя Толя развел руками:
— Так о мертвых, сами понимаете, плохого не говорят… Но смотрела она на всех свысока.
— Вы ей замки ставили в квартиру, — уточнил Ерохин.
— А то ж! Понятное дело, я ставил. А чего спрашиваешь-то?
— Да не, все нормально! А когда вы ее саму в последний раз видели?
Мужчина почесал затылок и снова снял очки.
— Так и не вспомню… Сейчас, погодь! Может, девки наши видели?
Ерохин и Макар переглянулись. Чердынцев вздохнул, понимая, что ничего толком они так и не узнали. Дядя Толя вышел в коридор и гаркнул во всю глотку:
— Собрание!
Через минуту вокруг него собралось человек десять. Народ галдел, посмеивался и шутил. Было похоже, что такие собрания здесь не редкость, а все вопросы решались тут же, не отходя от директора.
— Девочки, старую графиню давно кто видел? — по-простому спросил дядя Толя.
Макар фыркнул и покачал головой — вот уж, пожалуй, верное сравнение.
— Ой, она же того… — перекрестилась одна из женщин.
— Горецкая ее фамилия, — тихо сказала другая. — Она в доме с аркой жила. Девочка от нее приходила месяца полтора назад. Шторы сдавала. Я почему помню, — усмехнулась она, — лет пять назад позвонила дама и потребовала, чтобы мы ее дорогие шторы забрали, почистили и повесили. Мол, зовут ее Горецкая, и она что-то там… Я объяснила, что такой услуги у нас нет. Так она меня обхамила и трубку бросила.
— Что за девочка приходила? — Макар подумал о Симе.
— Симпатичная такая. Улыбчивая. Вежливая. Еще попросила, мол, сделайте хорошо, потому что это для очень хорошей актрисы. Горецкой, представляете? Тьфу, я прям вспомнила, какими старуха меня словами называла, хотела вообще заказ не брать. Да девчонку жалко стало. Родственница она этой ведьме, что ли… Не позавидуешь с такой гюрзой жить… Вот она, кстати, тоже спросила, не можем ли мы помочь их повесить. Подоконники узкие, боялась упасть.
У Макара дрогнули губы. Нужно сделать все, чтобы Симе было хорошо и комфортно рядом с ним, и он готов пойти на что угодно, чтобы его любимая была счастлива. Удивительная и добрая Сима, которая даже в Горецкой нашла что-то хорошее…
— Помогли? — спросил женщину.
— Так Кирилл вызвался. Но она сначала старухе позвонила и спросила разрешения, представляете? Прям досконально расписала, что из комбината. Уж не знаю, что бабка ей ответила, но девчонка едва не расплакалась, стала извиняться. Разрешила та, короче. Господи, делов-то! Кирилл уже через полчаса обратно пришел. У нас ведь здесь и стремянка легкая есть.
— А Кирилл это кто? — спросил Ерохин.
— Компьютерщик наш. Опаздывает что-то.
— Понятно… Давно работает?
— Полгода как. Толя, ты же сам ему помещение сдавал!
— Так то ж! Нотариус наша за него просила. А мне что? Пущай работает. Только мне энти игры компьютерные, прям… — дядя Толя притопнул ногой.
— Полюбовник он, что ли, ей? — Женщины захихикали.
— Ой, куры! — погрозил им пальцем дядя Толя. — Раскудахтались! Сродственник он ейный. Племяш. С Архангельска приехал.
— Откуда?! — хором спросили Макар и Ерохин.
— С Архангельска. Я ж договор составлял, прописку видел. У меня на участке все по уму!
Чердынцев дернул следователя за рукав:
— Слава, может…
— Всем спасибо! — объявил Ерохин и обернулся к дяде Толе. — Мне бы договорчик глянуть, а?
— А то ж! Ты — власть, имеешь право. Айда ко мне!
Когда в руках Ерохина оказалась папка с договорами на аренду, Макар едва не вырвал ее из его рук. Следователь даже шикнул на него, чтобы тот не мешал их просматривать. Через несколько листов, они наконец склонились над нужным и уже через мгновение остолбенело воззрились друг на друга.
— Околышев Кирилл Константинович… — прошептал Макар и почувствовал, как пересохло в горле. — Двадцать семь лет, место рождения Архангельск… — он поднял глаза и вытер вспотевший лоб.
— Э… — нахмурился Ерохин. — Получается…
— Сына того самого Околышева звали Костей. Я это в твоем деле прочитал. Получается, это его сын? То есть внук… внук того самого…
— Да понял я, понял, Чердынцев! — Ерохин свернул листок и сунул его в карман. — Дядя Толя, я верну. Мне срочно надо… Позарез.
— Так то ж… Я разве против? Ты — власть.
— Куда сейчас? — задергался Макар.
— Так, пошли-ка на воздух, — ткнул его в спину Ерохин.
На улице они остановились около входа и молчали пару минут, разглядывая утренних прохожих. Ерохин вскинул запястье и посмотрел на часы.
— Прием в нотариальной конторе в девять начинается. Подождем, что ли?
— Слава, а можно как-то без подождать, а? — занервничал Макар. — Тут такое дело…
— Потом расскажешь. Вот что, — он порылся в карманах. — Я знаю, где она живет. Тут рядышком…
Глава 37 Расследование
Макар перевел дыхание и заставил себя успокоиться. Сима с Илюшей сейчас на старой даче, о которой, как он надеялся, никто не знает. Возможно, она принадлежит совершенно постороннему человеку, а не Горецкой. Можно было даже представить, что старуха этому человеку доверяла, раз послала туда девушку. Верится с трудом, конечно, зная характер Амалии Яновны. А может, все гораздо проще, и хозяин, новый или старый, живет где-нибудь далеко и не думает о том, что происходит ни в его владениях, ни в самом Добринске.