| "You're barely human, for that matter," said the Visitor. "In whose image were you made? | - Ты человек, вот и все, - ответствовал Посетитель. - По чьему образу и подобию ты сотворен? |
| I sent you to bring my word into that house, and instead they have nearly converted you. | Я послал тебя нести мое слово в тот дом, а вместо этого тебя чуть не обратили. |
| What do I call you now? | Как мне теперь тебя называть? |
| A heretic? | Еретиком? |
| Or merely a skeptic?" | Или, может, скептиком? |
| "A Christian!" cried Thrower. "Forgive me and call me once again a Christian." | - Христианином! - вскричал Троуэр. - Прости меня и снова назови христианином! |
| "You had the knife in your hand, but you set it down." | - У тебя был нож в руке, но ты отложил его в сторону. |
| "I didn't mean to!" | - Я не хотел! |
| "Weak, weak, weak, weak, weak." | - Ты слаб, слаб, слаб, слаб, слаб... |
| Each time the Visitor repeated the word, he stretched it longer and longer, until each repetition became a song in itself. | Все чаще повторяя это слово, Посетитель растягивал его дольше и дольше, пока каждый повтор сам по себе не превратился в песню. |
| As he sang, he began to walk around the church. | Ведя свою песнь, Посетитель принялся ходить кругами по церкви. |
| He did not run, but he walked quickly, far faster than any man could walk. | Он не бегал, но ноги его двигались необычайно быстро, намного быстрее ног обычного человека. |
| "Weak, weak..." | - Слаб, слаб... |
| He was moving so fast that Thrower had to turn constantly just to keep him in sight. | Он двигался стремительно, и Троуэру приходилось вертеться на месте, чтобы не упустить его из виду. |
| The Visitor was no longer walking on the floor. | Ноги Посетителя уже не касались пола. |
| He was skittering along the walls, as smooth and fast in his motion as a cockroach, then even faster, until he became a blur, and Thrower could not keep up with him by turning. | Он скользил по стенам, плавно и легко, как таракан, сливаясь в движении. Потом он принялся мелькать еще быстрее, пока не превратился в одну сплошную полосу, и Троуэр уже не мог уследить за ним. |
| Thrower leaned on the altar, facing the empty pews, watching the Visitor race by again and again and again. | Священник облокотился на алтарь, обратившись лицом к пустым церковным скамьям, и стал смотреть за мельканием Посетителя. Раз, еще раз, еще. |
| Gradually Thrower realized that the Visitor had changed shape, that he had stretched himself, like a long slender beast, a lizard, an alligator, bright-scaled and shining, longer and longer, until finally the Visitor's body was so long that it circled the room, a vast worm that gripped its own tail between its teeth. | Постепенно Троуэр понял, что Посетитель изменил форму, вытянулся, превратившись в длинного ловкого зверя, ящера, аллигатора, блестящего сияющей чешуей. Он рос, пока тело его не вытянулось, полностью окольцевав комнату, - вокруг священника метался громадный червь, зажавший в зубах собственный хвост. |
| And in his mind Thrower realized how very small and worthless he was, compared to this glorious being that sparkled with a thousand different colors, that glowed with inner fire, that breathed in darkness and exhaled light. | И Троуэр осознал, насколько ничтожен, никчемен он по сравнению с этим прекрасным созданием, которое переливалось тысячами цветов и оттенков, сияло внутренним огнем, вдыхало тьму и выдыхало свет. |
| I worship thee! he shouted inside himself. Thou art all that I desire! | "Я поклоняюсь тебе! - закричал Троуэр про себя. -Ты олицетворяешь то, чего я всегда жаждал! |
| Kiss me with your love, so I may taste your glory! | Поцелуй меня, изъяви свою любовь, дабы и я мог вкусить твоей славы!" |
| Suddenly the Visitor stopped, and the great jaws came toward him. | Внезапно Посетитель остановился, и к священнику протянулись громадные челюсти. |
| Not to devour, for Thrower knew he was unworthy even to be consumed. | Вовсе не затем, чтобы поглотить целиком, ибо Троуэр знал, он не стоит даже этого. |
| He saw now the terrible predicament of man: he saw that he dangled over the pit of hell like a spider on a slender thread, and the only reason God did not let him fall was because he was not even worthy of destruction. | Теперь он осмыслил ужасное положение человека: он висел над адской пропастью, как паучок на тоненькой ниточке. И Бог поддерживал его только потому, что даже разрушения он не стоил. |
| God did not hate him. | Бог не испытывал к нему ненависти. |
| He was so vile that God disdained him. | Троуэр был отвратителен, и Бог презирал его. |
| Thrower looked into the Visitor's eyes and despaired. | Троуэр заглянул в глаза Посетителя и отчаялся. |
| For there was neither love, nor forgiveness, nor anger, nor contempt. | Ибо ни любви в них не было, ни прощения, ни гнева, ни презрения. |
| The eyes were utterly empty. | Глаза зияли абсолютной пустотой. |
| The scales dazzled, scattering the light of an inner fire. | Чешуйки слепили, рассыпая искры внутреннего огня. |
| But that fire did not shine through the eyes. | Но глаза огня не испускали. |
| They were not even black. | Даже черноты в них было не видно. |
| They simply were not there at all, a terrible emptiness that trembled, that would not hold still, and Thrower knew that this was his own reflection, that he was nothing, that for him to continue to exist was a cruel waste of precious space, that the only choice left to him was to be annihilated, uncreated, to restore the world to the greater glory it would have had if Philadelphia Thrower had never been born. | Их просто не было, ужасающая пустота дрожала вместо них, ни секунды не стоя на месте. Это было отражение Троуэра, он представлял собой ничто, и если он останется жить на этой земле, то будет бесполезно занимать драгоценное пространство. Оставался единственный выход -самоуничтожиться, рассоздаться и вернуть миру былую славу, которую бы он обрел в случае, если б Филадельфия Троуэр никогда не появлялся на свет. |
| It was Thrower's praying that woke Armor up. | * * * Армора разбудила истовая молитва Троуэра. |
| He was curled up by the Franklin stove. | Свернувшись в комочек, он спал у плиты Франклина. |
| Maybe he stoked that stove a mite too hot, but that's what it took to beat back the cold. | Может быть, растопив ее так жарко, он чуть-чуть перестарался, но тогда он ничего не ощущал -холод сжигал его. |
| Why, by the time he got to the church his shirt was solid ice. | К тому времени, как он добрался до церкви, рубашка покрылась коркой льда. |
| He'd get more charcoal to pay back the parson. | За сожженный уголь он расплатится, привезя пастору вдвое больше угля. |
| Armor meant to speak right up and let Thrower know he was there, but when he heard the words that Thrower was praying, he couldn't find no words to say. | Армор хотел заговорить, дать Троуэру знать о своем присутствии в церкви, но, услышав молитву, мигом позабыл все слова. |
| Thrower was talking about knives and arteries, and how he should've cut up the enemies of God. | Священник говорил о ножах и артериях, о том, что ему следовало разрезать на части врагов Господа. |
| After a minute it came clear: Thrower hadn't gone up there to save that boy, he'd gone up to kill him! | Спустя минуту-другую до Армора дошел смысл молитвы: Троуэр пошел с ним не затем, чтобы спасти мальчика, он хотел убить его! |
| What's wrong around here, thought Armor, when a Christian man beats his wife, and a Christian wife witches her husband, and a Christian minister plots murder and prays for forgiveness cause he failed to commit the crime! | "Да что ж такое происходит? - подумал Армор. -Христианин избивает жену, верующая жена заколдовывает мужа, а священник задумывает убийство и просит прощения, что не смог совершить это ужасное преступление!" |
| All of a sudden, though, Thrower stopped praying. | Молитва Троуэра неожиданно оборвалась. |
| He was so hoarse and his face so red that Armor thought he might have had the apoplexy. | Г олос его охрип, а лицо покраснело - такое впечатление, что его вот-вот должен хватить удар. |
| But no. | Но нет. |
| Thrower lifted his head like he was listening to somebody. | Троуэр поднял голову, как будто к кому-то прислушиваясь. |
| Armor listened, too, and he could hear something, like people talking in a windstorm, so you couldn't never hear what they were saying. |