| "Alvin Miller." | - Элвин Миллер. |
| "And the boy?" | - А мальчишка? |
| "The crosses. | - Кресты выжег. |
| I was so afraid they were servants of the devil-" | Я боялся, что они окажутся слугами дьявола, но... |
| The Visitor looked at him sharply. "And because they built an altar, you think that proves they're not?" | - Но теперь, когда они построили тебе алтарь, ты счел, что они доказали свою непричастность к дьявольским козням? - презрительно взглянул на него Посетитель. |
| A thrill of dread ran through him, and Thrower whispered, | Сердце Троуэра замерло, а по спине пробежали мурашки. |
| "I didn't think the devil could use the sign of the cross-" | - Не думал, что дьявол может воспользоваться знаком креста... - прошептал он. |
| "You're as superstitious as any of the others," said the Visitor coldly. "Papists cross themselves all the time. | - Да ты не меньше склонен к предрассудкам, чем все остальные, - холодно констатировал Посетитель. - Паписты все время крестятся. |
| Do you think it's a hex against the devil?" | Думаешь, крест остановит дьявола? |
| "How can I know anything, then?" asked Thrower. "If the devil can make an altar and draw a cross-" | - Тогда я вообще ничего не понимаю, - понурился Троуэр. - Если дьявол может сделать алтарь и нарисовать на нем крест... |
| "No, no. | - Нет, нет. |
| Thrower, my dear son, they aren't devils, either of them. | Троуэр, сын мой, они не дьяволы, ни тот, ни другой. |
| You'll know the devil when you see him. | Ты сразу узнаешь врага рода человеческого, когда увидишь его. |
| Where other men have hair on their heads, the devil has the horns of a bull. | Если у нормальных людей на голове волосы, то у него бычьи рога. |
| Where other men have feet, the devil has the cloven hooves of a goat. | Если у остальных ноги как ноги, то у дьявола -сдвоенные копыта козла. |
| Where other men have hands, the devil has the great paws of a bear. | А вместо рук - лапы-крючья, походящие на медвежьи. |
| And be sure of this: he'll make no altars for you when he comes." Then the Visitor laid both his hands on the altar. "This is my altar now," he said. "No matter who made it, I can turn it to my purpose." | И можешь быть уверен: он не станет прикрываться всякими подарками и лестью, когда придет за тобой. - Посетитель возложил обе руки на деревянную коробку. - Теперь это мой алтарь, -провозгласил он. - Кто бы его ни сделал, я воспользуюсь им для своих целей. |
| Thrower wept in relief. | Троуэр разрыдался от облегчения: |
| "Consecrated now, you've made it holy." | - Ты освятил его, принес святость в мою церковь. |
| And he reached out a hand to touch the altar. | И он протянул руку, намереваясь прикоснуться к алтарю. |
| "Stop!" whispered the Visitor. | - Постой! - шепотом приказал Посетитель. |
| Even voiceless, though, his word had the power to set the walls a-trembling. "Hear me first," he said. | Слово еле-еле прозвучало, но оно было исполнено великой силы, и стены содрогнулись. - Сперва выслушай меня. |
| "I always listen to you," said Thrower. "Though I can't guess why you should have chosen such a lowly worm as me." | - Я всегда прислушиваюсь к тебе, - ответил Троуэр. - Хотя не могу понять, почему ты выбрал такого презренного червя, как я. |
| "Even a worm can be made great by a touch from the finger of God," said the Visitor. | - Касание Г оспода даже червя способно возвеличить, - сказал Посетитель. |
| "No, don't misunderstand me-I am not the Lord of Hosts. | - Нет, не ошибись - я вовсе не Повелитель Ангелов. |
| Don't worship me." | Не надо преклоняться предо мной. |
| But Thrower could not help himself, and he wept in devotion, kneeling before this wise and powerful angel. | Но Троуэр ничего не мог с собой поделать, слезы преданности текли по его щекам, когда он встал на колени перед мудрым и могущественным ангелом. |
| Yes, angel, Thrower had no doubt of it, though the Visitor had no wings and wore a suit of clothes one might expect to see in Parliament. | В том, что перед ним ангел, Троуэр ни капли не сомневался, хотя у Посетителя вовсе не было крыльев, а одет он был как вполне обычный заседатель в парламенте. |
| "The man who built this is confused, but there is murder in his soul, and if he is provoked enough, it will come forth. | - В голове человека, сотворившего этот алтарь, царит смятение, а в душе живет убийство. Стоит дать повод, и оно вырвется наружу. |
| And the child who made the crosses-he is as remarkable as you suppose. | Но вот ребенок, который выжег кресты... он действительно незауряден, как ты правильно подметил. |
| But he is not yet ordained to a life of good or evil. | Однако он еще не решил, какую сторону принять - добра или зла. |
| Both paths are set before him, and he is open to influence. | Обе тропки лежат перед ним, и сейчас он открыт, поэтому его можно направить. |
| Do you understand me?" | Ты понимаешь меня? |
| "Is this my work?" asked Thrower. "Should I forget all else, and devote myself to turning the child to righteousness?" | - Это и есть моя работа? - спросил Троуэр. -Должен ли я забыть про все остальное и посвятить себя обращению мальчика в истинную веру? |
| "If you seem too devoted, his parents will reject you. | - Если ты проявишь излишнее рвение, его родители отторгнут тебя. |
| Rather you should conduct your ministry as you have planned. | Скорее тебе следует продолжать служение, как и раньше. |
| But in your heart, you'll bend everything toward this remarkable child, to win him to my cause. | Но сердце свое ты должен устремить на подчинение этого необычного ребенка моей вере. |
| Because if he does not serve me by the time he's fourteen years of age, then I'll destroy him." | Он должен превратиться в моего слугу к тому времени, как ему исполнится четырнадцать, -иначе я уничтожу его. |
| The mere thought of Alvin Junior being hurt or killed was unbearable to Thrower. | Сама мысль, что Элвину-младшему может быть причинен какой-то вред, что его могут убить, была невыносима для Троуэра. |
| It filled him with such a sense of loss that he could not imagine a father or even a mother feeling more. | Она наполняла чувством невыносимой потери -мать и отец меньше скорбят о собственных детях. |
| "All that a weak man can do to save the child, I will do," he cried, his voice wrung almost to a scream by his anguish. | - Я сделаю все, что способен исполнить слабый человек ради спасения ребенка, - воскликнул он. Усиленный страданиями голос разлетелся по церкви. |
| The Visitor nodded, smiled his beautiful and loving smile, and reached out his hand to Thrower. | Посетитель кивнул, улыбнулся прекрасной, проникнутой любовью улыбкой и протянул руку Троуэру. |
| "I trust you," he said softly. | - Я верю тебе, - мягко проговорил он. |
| His voice was like healing water on a burning wound. "I know you will do well. | Г олос лился подобно целебной воде на пылающую рану. - Знаю, ты справишься. |
| And as for the devil, you must feel no fear of him." | А что касается дьявола, его тебе не следует бояться. |
| Thrower reached for the proffered hand, to cover it with kisses; but when he should have touched flesh, there was nothing there, and in that moment the Visitor was gone. | Троуэр потянулся было к протянутой руке, дабы осыпать ее благодарственными поцелуями, но пальцы, которые вот-вот должны были коснуться плоти, схватили пустой воздух. Посетитель исчез, как его не бывало. |
| Chapter Nine-Taleswapper | 9. Сказитель |
| There was once a time, Taleswapper well remembered, when he could climb a tree in these parts and look out over a hundred square miles of undisturbed forest. | Сказитель еще помнил времена, когда в этих краях можно было взобраться на дерево и обозревать взглядом сотни квадратных миль нетронутого, девственного леса. |
| A time when oaks lived a century or more, with ever-thickening trunks making mountains out of wood. | В те времена дубы проживали не меньше столетия, расползаясь во все стороны стволами и превращаясь в настоящие древесные горы. |
| A time when leaves were so thick overhead that there were places where the forest ground was bare from lack of light. | В те времена покров листвы над головой был столь плотен, что кое-где лесная земля поражала наготой, не тронутая касанием солнечного света. |
| That world of eternal dusk was slipping away now. |