— Там, откуда прекрасно видно, какой ужасный из тебя Альфа-легионер, — ответил Гвардеец Ворона. — Трон, лгать ты не умеешь.
— Буду считать это комплиментом, — ответил Сайбус, медленно поворачиваясь и осматривая окружавшие башни и крыши в поисках Шарроукина.
— Сайбус, я тебя умоляю. Ты правда думаешь, что сумеешь меня найти?
— Нет. К слову, хорошие выстрелы.
— Они облегчили мне задачу. А теперь спрячь тела и спидеры, — сказал Шарроукин. — Их скоро хватятся, но вызывать тревогу раньше времени незачем.
Железные Руки стащили мертвых Альфа-легионеров с машин и забросили их в дымовые трубы.
— И Сайбус? — добавил Шарроукин. — Поспеши, корабли Альфа-легиона уже здесь.
Сайбус посмотрел на спидеры.
— Поспеши, говоришь?
Во время работы в апотекарионе Атеш Тарса никогда не оставался в одиночестве. Гул контейнера с Ульрахом Брантаном, непрерывно шедший из прилегающего зала, постоянно напоминал о присутствии другого живого существа. Другим соседом была птица. Она тихо сидела на шкафу с пустыми кислородными баллонами, только иногда с металлическим звоном трясла крыльями.
— А ты почему не отправился на планету с Сайбусом и Верманой? — спросил птицу Тарса. Она, конечно, не ответила, и он покачал головой. — Я тебя не виню. Находиться в обществе Сайбуса — скорее подвиг, чем удовольствие.
Тарса работал в камере рядом со склепом, в котором покоился Ульрах Брантан. Голое тело на столе перед ним обладало той же трансчеловеческой массивностью, но принадлежало к другой категории.
Бронзовая кожа указывала на принадлежность к Альфа-легиону, однако следовало признать, что в остальном его внешний облик ничем не отличался от облика любого другого легионера. Одну руку заменяла примитивнейшая аугментика, и правый глаз был бионическим. Отсоединенный протез лежал рядом с культей, которой заканчивалось плечо, а глаз был вырван и свисал на щеку.
Смерть предателя была болезненной, тут сомнений не оставалось.
Масс-реактивные снаряды отняли у него правую ногу, но завершающий удар нанесли цепным мечом, вогнав его снизу вверх под нагрудник, к сердцу и легким.
Генетические секвенаторы с гудением обрабатывали образцы крови, ткани, костного мозга и головного. Первый анализ крови показал наличие любопытной аномалии в нервной системе воина и повышенной количество нейромедиаторов. Через пару часов Тарса проведет полное нейрогенное обследование мертвого воина, а пока требовалось испачкать руки.
Его окружали многочисленные извлеченные органы: бископия, сохранившееся сердце, изрезанный обрывок легкого и другие экзотические биодетали. Он уже изучил все с помощью скальпеля и микроскопа, но пока что увидел только то, что надеялся не увидеть.
Что этот Альфа-легионер с анатомической точки зрения были идентичен ему и остальным воинам «Сизифея». Он повернулся к птице.
— Ни намека на отклонение во внутренних органах, — сообщил Тарса, доставая блестящую оолитическую почку из забрызганной кровью чаши. Искусственно созданный орган, ярко-красный и гладкий, казался совершенством рядом с тем, что эволюция породила в ходе проб и ошибок. — Я думал… Нет, я надеялся, что найду какую-нибудь физиологическую особенность, которая объяснит, почему он стал предателем. Какой-нибудь признак того, что он фундаментально от нас отличается.
Птица каркнула, но звук больше походил на хриплый лай. Таматика и Велунд починили его тело, но, по-видимому, забыли сменить аугмиттеры.
— Не в этом органе, конечно, — добавил Тарса, кладя липкую почку обратно в чашу. — Свойство или мутацию, способную объяснить это безумие.
Он сел, а птица слетела со своего насеста за его спиной и исчезла в зале Ульраха Брантана. Она опять каркнула, и на этот раз в звуке послышался укор.
— Да, я знаю, — сказал Тарса, услышав, как птица застучала металлическим клювом по контейнеру Брантана. — Если следовать последнему приказу, который Тиро отдал перед посадкой на «Штормовой орел», я должен быть на мостике, но даже последний Железнорукий знает о командовании звездными кораблями больше меня.
Кадм Тиро передал временное командование «Сизифеем» пораженному Тарсе. Строго говоря, кораблем по-прежнему управлял Ульрах Брантан, но обстоятельства вынудили Тиро уступить это право воину не из Десятого легиона. Несуразный и очевидный способ оправдать одновременное отсутствие на корабле и себя, и Сайбуса.
Он вздохнул и окинул взглядом мертвого Альфа-легионера. Воин выглядел даже несколько мирно, если не учитывать вскрытую грудную клетку. Тарса вдруг вспомнил, ка Игнаций Нумен спрашивал у него, действительно ли мертвы те, кто умер на «Зета Моргельде».
Кожа воина сохраняла бронзовый оттенок, характерная мертвенная бледность его еще не коснулась. Меланохром регулировал пигментацию космодесантника, но он, как и все органы, прекращал работу со смертью носителя.
— Даже моя кожа побледнеет, когда я умру, — произнес Тарса, склоняясь над трупом и осматривая его с головы до ног. — Почему же с тобой этого не случилось?
Он задержал взгляд на руке воина, отрезанной прямо под локтем. Таматика охарактеризовал аугментику как временную. Как что-то, созданное в спешке, без подгонки протеза под носителя.
— Тогда почему шрам от ампутации гораздо старше и аккуратнее? — проговорил Тарса, разрезая плоть тонким скальпелем, выдвинувшимся из нартециума.
У Тарсы было несколько возможных объяснений, но птица помешала ему разрешить вопрос, опять каркнув. Он не стал обращать внимания, однако она продолжала верещать. Она все кричала и кричала, наполняя апотекарион скрипучим клекотом.
— В чем дело? — возмутился Тарса, бросая мертвое тело и врываясь в усыпальницу Брантана. — Чего тебе надо? У меня есть дела поважнее, чем…
Его голос пропал.
Стазис-поле, накрывавшее Брантана, было снято. Температурные показатели на панели неслись вверх. Все экраны горели красным и вибрировали, беззвучно сигнализируя о тревоге. Тарса уставился на кибер-орла, сидевшего на пульте управления контейнером. Понять выражение его сапфировых глаз было невозможно.
— Что ты натворил? — закричал Тарса. — Трон, что ты натворил?
Глава 9Обезглавливание / Казнь / Он спускается
Зиккурат оказался именно там, где указал Таматика. Из гигантского монолитного здания поднимались шпили, рассеивавшие туман, который исходил из углов. По бронзовому фасаду стекали потоки едкого дождя. Он стоял у края открытой платформы, напоминая какой-то жертвенный храм, а рядом с ним находились две исполинские фигуры.
— Титаны, — сказал Тоик.
Сайбус почувствовал пустоту в груди.
Однако эти машины предназначались для работы и промышленных целей, а не войны. Вместо ракетных установок к броне крепились подъемники. Плазменные аннигиляторы и гатлинг-пушки заменили топливными патрубками и грузозахватами.
Шарроукин, наверное, уже был на месте, но Сайбус не видел смысла гадать, где прячется Гвардеец Ворона.
Большую часть платформы занимала заправочная колонна — объединение чудовищно толстых цилиндров из флексостали, уходившее в облака, словно перевитый веревками ствол самого могучего дерева, какое только можно было представить. У колонны держались, ожидая заправочной операции, паровые буксировщики, представлявшие собой невероятно мощные машины с закрепленными на крышах кабинами пилотов. Сайбус еще не видел кораблей Альфа-Легиона, но знал, что те приближаются. В небе уже разыгрывались бури, вызываемые спуском в атмосферу кораблей немыслимых размеров.
Многотысячное воинство адептов Механикум в темных рясах, сервиторов и грузчиков стояло ровными рядами. В них били дождь и ветер, но никто и мускулом не двигал.
Сайбус не обращал на них внимания. Не они были его целью.
— Нам нужно быть там, — сказал он, указав на навесной центр управления, поднимавшийся над верхними ступенями зиккурата. — Наверху.
Тоик кивнул.
— Времени у нас немного, — добавил он, глядя на серпантинную лестницу, уходившую вверх по мокрой от дождя стене. — А до вершины далеко.
Сайбус оглянулся на два захваченных спидера.
— Шарроукин сказал поспешить, — проговорил Сайбус. — Но сначала я попрошу тебя кое-что сделать, Септ.
— Что?
— Выстрели в меня.
Сайбус врезался в бронированные двери, оставив на металле алый след. Из царапины на руке, где ее задело болтерным снарядом, лилась кровь. Всю лестничную площадку позади него занимали воины в помятых доспехах, стрелявшие вниз по пролету. Он замолотил кулаком по двери.
— Откройте! — закричал Сайбус. — Они уже подступают!
В противовзрывные двери ударяли масс-реактивные снаряды. Сайбус пригнулся и дал очередь из трех снарядов, не целясь. Где-то внизу взорвалась граната. Какой-то легионер взвыл, изображая боль.
— Сетар муттакс! — заорал он. — Сетар-чтоб-вас-муттакс!
Он понятия не имел, что эти слова значит, — только что они были какой-то кодовой фразой. Ему оставалось лишь надеяться, что она не подпишет ему смертный приговор.
На площадку перед дверями отступило еще несколько воинов. Их броню, как и броню Сайбуса, покрывали отметины от взрывов, порезы от цепного оружия и пятна крови. Все были нанесены самостоятельно, но менее убедительно повреждения от этого не выглядели.
— Ну же, ну же, — пробормотал Сайбус, падая на колено и стреляя поверх своих солдат.
Внутри зиккурата отключились магнитные замки, и противовзрывная дверь метровой толщины начала расходиться по середине. Перепад давления вызвал ветер, несущий с собой горячий воздух, наполненный запахом ладана и маслянистого конденсата.
Сайбус вскочил на ноги и попятился внутрь, одновременно зовя своих воинов. Едва оказавшись за дверями, он обернулся и сохранил в памяти мысленную карту помещения. Углы атаки, векторы угрозы.
По бокам от открывавшейся двери стояло двое Альфа-легионеров, по одному — в углах, и еще два — в центре полукруга, образованного когитаторами. Вдоль остекленного фасада шли ряды терминалов для управления воздушным трафиком.