– Я чокнутая сучка, бэби!
– Ты да я, да мы с тобой, – пробормотала Лиза.
Тронув машину вперед с парковочного места, она растянула губы в улыбке и попыталась произнести: «Двойной чизбургер» настолько отчетливо, насколько позволяло новое устройство ее рта. И, как поняла, достаточно хорошо справилась с этим у окошка «МакАвто». Молодежь, работавшая там на раздаче, наверняка привычна к самым разнообразным акцентам.
А вот поговорить с Гэри будет непросто.
IV
Только когда расплывающийся взгляд на радиочасы показал Лизе цифры 8:40, она села в постели, морщась от вспыхнувшей боли где-то на донышках глаз:
– Черт!
Было поздно, и голову переполняло ощущение, будто она во власти похмелья, – последствие недосыпания. Наверняка когда прозвучал сигнал, она шлепнула по радио и выключила будильник вместо того, чтобы нажать кнопку повтора. Времени едва хватало на душ, кофе и греческий йогурт, если она хотела успеть к 9:30 в Гарднер. Она повернулась разбудить Гэри. Его половина кровати пустовала. Он, должно быть, уже встал и сидит, поглощенный каким-нибудь своим последним проектом. Или созданием веб-сайта для Сефиры. «Заткнись», – мысленно велела она себе и соскользнула с кровати.
Однако, когда она спустилась по лестнице после быстрого душа, мужа нигде не было. Не сидел он за кухонным столом, правя свой последний проект сверхтонкой голубой ручкой – так он любил начинать свое утро; не сидел и за столом в своем кабинете, печатая исправления на клавиатуре компьютера под аккомпанемент бубнящего с верхней полки книжного шкафа транзисторного радиоприемника, настроенного на радиостанцию NPR; не был даже в гостиной перед телевизором или в кресле-качалке на крыльце – его любимые места отдыха в перерывах от работы. Ее не ждал горячий кофе. Вместо этого Лиза обнаружила на кофеварке стикер. «Привет, Богиня секса! – написал Гэри. – Полетел в „Данкин донатс“ за утренними пончиками. Вернусь в мгновение ока». Маленький желтый квадратик без указания времени. Свое сообщение он мог написать когда угодно – от десяти минут назад, когда услышал, как она, пошатываясь, отправилась в ванную комнату наверху, до часа или двух ранее, когда решил удивить ее свежим кофе и жареным кокосовым пончиком. Как бы там ни было, он не вернулся, и если она уйдет в ближайшие пять минут, то по дороге к миссис Сандерс еще успеет заскочить к «Стюарту» выпить кофе с яблочными оладушками. Она сдернула с кофеварки стикер и ручкой, которую всегда держала в переднем кармане джинсов, написала на обороте: «Привет, Бог секса! В 9:30 должна быть в Гарднере. Ждать не могу – прости! До вечера! С любовью, Л.». Оставив стикер на кухонном столе, она взяла сумочку и ключи и направилась к двери.
Лиза ждала, что Гэри позвонит ей в течение утра и скажет что-то вроде: «Прости, совсем забыл, что у тебя ранний прием», быть может, присовокупив: «Обслуживание в „Донатс“ было дерьмовым» и, возможно, «Ни за что не догадаешься, кого я встретил». Мобильный периодически звонил в течение дня, но то были звонки не от Гэри, и его голоса не было среди тех, кто оставлял сообщения на голосовой почте. Вместо этого она получила известия от каждой из восьми женщин, позвонивших ей за последние два дня, а также еще от четырех других – знакомых ее подруг. Первые две позвонили из-за задержки информирования. О предыдущем свидании Гэри с Сефирой им сообщили только сегодня утром, и они решили сразу же связаться с Лизой. Учитывая, что пространство между ее ног все еще оставалось приятно чувствительным после вчерашних утех, ей было достаточно легко повторить вчерашнее объяснение. Вести последующие разговоры оказалось сложнее. Поскольку уже второй день Гэри видели вместе с Сефирой.
Ее подруга Лиз позвонила, когда Лиза ехала с одной встречи на другую. Она включила громкую связь.
– Ну ты и стерва, – сказала Лиз.
– Не поняла? – спросила Лиза с усмешкой.
– Думала, мы подруги.
– Так и есть. О чем ты?
– О том, что понимаю, мы не так часто виделись с тех пор, как Брайан переехал ко мне, но, если честно, я была жутко занята. Да, знаю, это, наверное, выглядело так, будто я тебя отшила, но это не так, клянусь.
– Лиз, я… Можно попросить тебя притормозить? Пожалуйста, а?
– Да бог ты мой, я же была на твоей свадьбе. Я придумала вам дизайн приглашений на церемонию. Тебе не приходило в голову, что я заслуживаю того, чтобы знать… чтобы ты сказала мне это в глаза?
– Ничего не понимаю, – проговорила Лиза. – Ты напрочь сбила меня с толку. Понятия не имею, о чем ты.
– О Гэри, – ответила Лиз. – Гэри и этой… как ты сказала, ее зовут? Китира? Без разницы. Мне сегодня утром надо было в город за холстами. Я припарковалась на муниципальной стоянке, рядом с «Просперо». Как вышла из машины, сразу заметила парочку через несколько машин от меня. Целуются так, будто им по шестнадцать, а их гормоны вопят на все одиннадцать. Вот только тем двоим было не по шестнадцать. Примерно через миллисекунду думаю: «Ладно, приятно видеть, что кто-то в нашем возрасте проявляет немного страсти». Согласна? И тут я их узнала.
Лиза уже поняла, о чем говорит ей Лиз, тон голоса подруги, суть ее вопросов, обращающих кровь Лизы в лед. И ей не нужно было, чтобы Лиз продолжала, не так ли? Но все напоминало ситуацию, как если бы ей, героине сериала, звонят и сообщают, что ей изменяет муж и по сценарию следующая реплика была ее. Она спросила:
– Да о чем ты?
– Шутишь?
– Ты видела Гэри, – сказала Лиза. – С Сефирой.
– Да они прямо пожирали друг друга. Уверена, они намыливались в номер в отеле, потому что едва не… сделали это прямо там, на асфальте парковки.
– Ага.
– Короче, я… Как ты могла не сказать мне? Когда мы говорили с тобой в тот вечер, я ведь поверила тебе.
– Да.
– Я так… Меня аж затрясло всю.
– Прости.
Внезапно ей пришлось свернуть разговор. Она сказала Лиз, что обязательно поговорит с ней позже, мол, она уже подъехала к своему очередному клиенту, и отключилась прежде, чем та успела запротестовать. Ложь была белой. У нее оставались еще десять минут, прежде чем свернуть на подъездную дорожку к дому мистера Спанжена. Она потратила их на то, чтобы прислушаться к себе и оценить свою реакцию на новости от подруги. До разговора с Лиз прошли еще три звонка, ни один из которых не был столь ужасающим, однако все они подтверждали продолжающиеся встречи между мужем и его заказчицей. Они встретились за поздним завтраком в бистро на Мейн-стрит (Лиз как-то сказала ей, что именно туда нужно ходить воскресным утром, чтобы выяснить, кто вместе ушел из баров в субботу вечером), прошлись вдоль витрин на Мейн-стрит и, по-видимому, заглянули в отдел эротики в «Просперо». Лиз подробно описала одежду женщины в тот день: свободная белая блузка и брюки в обтяжку, материал которых, по словам Карен, выглядел как кожа то ли змеиная, то ли аллигатора – в общем, какой-то рептилии, и ковбойские сапоги. Большущие солнцезащитные очки. В порции выслушанных ею соображений о том, насколько могут быть близки Гэри и Сефира, прослеживалось единодушие, хотя, помня о ее предыдущем объяснении, подруги предваряли свои наблюдения словами: «Если бы ты не сказала мне, что ничего не происходит», и «хорошо, что я поговорила с тобой, потому что, не сделай я этого…», и «не будь я в курсе всех подробностей». Не сказать, что трио звонков подготовило ее к звонку Лиз – это не так, – скорее, первый звонок прозвучал как резкая невпопад нота, чей тревожный диссонанс повторили и усилили последующие звонки, вибрации этой обрывающейся ноты передавали сообщение, которое ей не удавалось расшифровать, пока Лиз не растолковала ей все. Лиз, однако, ухватилась за интерпретацию, которая, хотя и казалась разумной, все же могла быть поспешной. Да, Гэри целовал Сефиру. Отрицать это не было смысла. Как не было никаких свидетельств того, что первый шаг сделал он. Кто знает, может он просто шел, обернулся – и тут как тут она. И если Сефира аж вся искрит сексом, как свидетельствовали подруги Лизы, могла ли она винить мужа, если он ответил ей взаимностью?
Пожалуй, это стало для Лизы самым большим сюрпризом, – ее готовность, ее желание оправдать поведение Гэри, дать ему еще один шанс. Если бы спросили ее, например, этим утром, сидящую на постели, простыни которой были пропитаны запахом секса, сцены прошлой ночи прокручивались в памяти, как ее самый любимый фильм с рейтингом «Х» [11], она ответила бы прямо, что Гэри даже в голову бы не пришло что-то сделать с Сефирой, не говоря уже о том, чтобы прижиматься губами к ее рту. Я вас умоляю. Не изменилось бы ее настроение и после первого сообщения о том, что Гэри и Сефира обедали в бистро. Даже когда ее сотовый залился трелью в четвертый раз, после тех дополнительных описаний дальнейших действий Гэри и Сефиры – даже когда она нажимала на иконку ответа на дисплее телефона, – и допускала возможность влечения Гэри к Сефире, этой женщине, которую, наверное, окружало облако желания, она бы продолжала уверять: шансы на то, что это влечение перерастет в действие, были ничтожны и не стоили рассмотрения; пусть даже и с резкостью, которая выдала бы ее растущее беспокойство. Теперь же, когда она обладала доказательствами, прямо противоречащими такому утверждению, Лиза все еще не ощущала в себе готовности предположить худшее – худшее, несущее в себе угрозу гораздо большую, чем любой приватный танец.
Погребальный звон сообщений и разговоров в течение второй половины дня посеял в душе сомнения: ее колебания уже казались не столько благоразумной сдержанностью, сколько отчаянным отрицанием. Больше никто не предоставил столь компрометирующих улик, но упоминались два случая, когда Сефира висела на руке Гэри, и один – когда он обнимал ее за плечи, а также кто-то мельком видел, как эти двое ехали из города на восток в зеленом «субару» Гэри (в том же направлении, где расположены и все пять городских мотелей, не говоря уже о «Пике»). Хотя Лиза чувствовала, как эмоции на своих маленьких крылышках уже беспокойно мечутся в душе, ни боль, ни гнев не обрушились на нее к тому времени, когда она завершила работу с последним клиентом и отправилась домой. Напротив, она чувствовала, что сбита с