ются абсолютно идентичными. То же самое должно бы происходить и с автомобилями, которые производятся по нашей системе.
Ход монтажа деталей вынудил нас задать себе вопрос: так ли уж обязательно создавать все элементы под одной и той же крышей? Нам представлялось, что большой завод совершенно необходим, да и в действительности без него невозможно было бы обойтись, если бы на главном предприятии вырабатывалось полностью завершенное изделие. Но когда мы выяснили, что сборка деталей на заводе ведет к непроизводительным расходам, стал нецелесообразным и их выпуск на одном крупном предприятии или на одном объединении заводов.
При рациональном устройстве промышленность способна обеспечить и свои интересы, и нужды тех, кто с ней связан.
Также было принято считать, что предприятие следует строить неподалеку от рынка труда, поскольку казалось очевидным, что производственная деятельность будет время от времени прерываться. Когда предприятие регулярно то начинает работу, то прекращает, разумеется, очень удобно иметь под рукой армию свободных квалифицированных рабочих, которую можно немедленно задействовать, причем без затрат, необходимых на обучение. Рынок труда – это большой город или густонаселенный район. Подобные места, где безработица является нормой, естественно, не могут похвалиться благополучием, и условия жизни вряд ли будут удовлетворительными. Трудящийся, то получающий зарплату, то остающийся без денег, постоянно оказывается в долгу у мелочного лавочника, мясника и владельца жилья, что делает стоимость жизни для него необычайно высокой. Потому что покупатель, берущий товар в кредит, не имеет наличных и не имеет возможности торговаться. А с другой стороны, содержание в порядке крупного населенного пункта требует солидных денежных вложений, и поэтому налоги тут высокие и стоимость земли довольно велика.
И вот для того, чтобы избавиться от привязки к огромным городам, утвердить баланс между индустрией и сельским хозяйством, а также более равномерно рассредоточить покупательную способность зарплаты, которую мы выдаем, мы стали переходить к децентрализации.
Семь лет назад мы сделали первые шаги в области перемещения индустрии в сельскую местность. Мы купили старое предприятие в Нортвилле в 12 милях от Детройта вверх по течению реки Руж и превратили его в завод по производству клапанов. В этом месте река Руж представляет собой всего лишь небольшой ручей, и хотя мы поначалу намеревались использовать силу воды, до сих пор еще не построили турбину, которая давала бы часть энергии. Мы приобрели завод в таком состоянии, в каком он находился, и отправили туда из Хайленд-Парка 35 наших сотрудников и требуемые механизмы. Сперва мы собирались набрать штат работников из местных жителей, но выяснилось, что начинать производство следует с более подготовленными людьми.
Выработка клапана включает 21 процедуру, требует усилий 300 рабочих. В Хайленд-Парке клапаны обходились нам по 8 центов за единицу, и это было недорого. Завод в Нортвилле выпускает 150 тысяч клапанов в день по себестоимости 3,5 цента за штуку.
Однако это лишь одна сторона начатого нами дела. Более значимой его чертой представляется тот факт, что все сотрудники проживают в нескольких милях от предприятия и добираются на работу машинами. Весьма многие из них являются владельцами собственных ферм или домов. Мы вовсе не отняли рабочих у ферм, нам удалось сочетать индустрию с сельским хозяйством. К примеру, один работник – хозяин фермы, на которой используются два фургона, трактор и небольшой автомобиль. Другой наш сотрудник, у которого хозяйством ведает супруга, получает в сезон за свои цветы более 500 долларов. Каждому такому рабочему мы предоставляем отпуск для выполнения работ на ферме, но благодаря применению машин люди прерывают работу в цехах совсем ненадолго. Так они не теряют времени, дожидаясь созревания плодов. Они рассматривают свое занятие с промышленной точки зрения и не хотят вести себя как наседки.
Сегодня предприятие работает в полную силу, мы нанимаем наших служащих исключительно из местных жителей и никого не выписываем из Детройта. Вся округа кардинально изменилась. Из-за выросшей покупательной способности людей в магазинах расширился ассортимент, улицы стали красивее, и весь городок зажил по-другому. Это явный результат большой заработной платы.
Давным-давно на реке Руж стояло множество небольших мельниц, но на момент открытия завода в Нортвилле работала лишь одна маленькая мельница в Нанкине. Энергия воды не была востребована, и деревни умирали. Рабочие отправлялись в Детройт, потому что там они получали хорошие деньги. Мы же посчитали, что можем реку использовать.
Неподалеку от Нортвилля, в Уотерфорде, мы возвели одноэтажное предприятие, на котором трудятся 50 человек и производятся измерительные приборы, применяемые нашими инспекторами для контроля размеров деталей. По сооруженному нами подземному туннелю длиной около полумили течет вода. Она протекает через турбину, прямо связанную с электрическим генератором, и вырабатывает 47 лошадиных сил. Как и на всех наших новых гидравлических сооружениях, стены и крыша над турбиной стеклянные – чтобы люди могли посмотреть, как перерабатывается энергия воды.
Немного ниже по течению, в Финиксе, построен завод, где уровень воды составляет 21 фут и производится энергия в 100 лошадиных сил, хотя расходуется лишь 27. Тут мы создаем детали генераторов, употребляя отходы Фордзоновского завода и предприятия во Флэт-Роке – еще одного маленького завода на реке Гурон. Работа эта несложная, и, за вычетом ряда операций и починки, для чего нужны опытные механики, ее делают местные женщины. Сегодня там трудятся 145 женщин и 9 мужчин. Мы нанимаем лишь тех, кто живет в девятиверстном радиусе от предприятия, хотя порой берем людей и из более далеких селений. Замужних женщин принимаем, только если их мужья не имеют возможности трудиться, причем предпочитаем брать пожилых, поскольку им труднее найти работу. Одна из них проходит в день примерно 15 миль и редко пропускает работу. У нее на руках больной муж и четверо малышей. Трудясь по восемь часов пять дней в неделю, она обеспечивает семью лучше, чем супруг, когда он работал, причем у нее еще остается время для дома. Она ничего не знает, кроме домашнего хозяйства, но для нашей работы серьезная подготовка не нужна.
На данном предприятии не выполняется ни одно действие, которому нормальный человек не смог бы научиться за семь дней. Примерно 30 работниц трудятся на фермах, им в любое время дается отпуск для выполнения сельскохозяйственных работ. Сорок процентов из них содержат иждивенцев. Значительная часть работы делается в положении сидя: женщины усаживаются перед конвейерами и производят 18 манипуляций. Работницы каждые восемь часов производят 8900 наконечных деталей. Если потребуется, при существующем штате и оборудовании выпуск может быть доведен до 10 000 штук. Следует отметить, что в Хайленд-Парке детали обходятся нам по 36 центов за единицу, тогда как на этом предприятии они стоят всего лишь 28 центов штука. Представительницам прекрасного пола, очевидно, нравится такая работа, – по крайней мере, у нас есть очередь претенденток. Женщины покидают предприятие, только если выходят замуж. Работницы получают ту же заработную плату, что и мужчины. Минимальная ставка, как и на всех наших заводах, – 6 долларов в день.
Еще ниже по течению реки расположен Плимутский завод, который построен на месте, где когда-то была мельница. Вода тут поднимается до 151/2 фута, а турбина выдает 26 лошадиных сил, из которых на нужды предприятия уходит 19. Поначалу на заводе выпускались особые резцы, но позднее эту работу стали выполнять в Финиксе. Сегодня на предприятии производятся маленькие метчики, которые применяются при изготовлении деталей авто. Мы используем в день около 4000 метчиков, и в данный момент предприятие вырабатывает их 2000 единиц. Стоят они на 10 центов меньше той цены, которую мы должны были бы заплатить, приобретая их на стороне. Более того, производящиеся здесь метчики существенно лучшего качества, потому что они делаются из стали, предназначенной именно для той задачи, которую решают. Следовательно, мы и здесь экономим ресурсы, потому что метчики функционируют более длительное время. На предприятии трудятся 35 рабочих, они создают метчики сорока размеров. Как и прочие наши заводы, находящиеся в сельской местности, этот не нанимает работников из города. Все его сотрудники живут на фермах и в поселках, некоторые являются собственниками ферм, другие владеют огородами. Один сотрудник – владелец фермы в 13 акров, у другого она занимает 17 акров, у третьего – 22 и так далее.
В Нанкине находится наш самый маленький заводик. Когда-то мы приобрели столетнюю мельницу и сделали из нее предприятие, причем нам удалось применить даже старые деревянные балки и использовать многие еще крепкие части. Этот завод стоит на притоке реки Руж, который дает нам примерно 60 лошадиных сил, из них мы потребляем лишь 30. Все процессы автоматизированы, задействованы лишь 11 работников. Производимые тут детали – весьма маленького размера, и все сделанное за день можно доставить на велосипеде, однако количество деталей колоссальное. К примеру, в течение одного дня станки изготавливают 124 000 крошечных клепок. Все работники проживают неподалеку и свои дома освещают при помощи заводской электроэнергии. Затраты производства на предприятии примерно на 15 % меньше, чем в Хайленд-Парке.
Река, проходящая через мою ферму, запружена и дает энергию для моего дома и моей фермы. Для маленьких гидравлических установок на реке Руж мы выбрали 9 пунктов. Постепенно мы используем их все, потому что в этом месте выпуск продукции оказался максимально экономным. Есть надежда, что таким образом мы сможем соединить интересы индустрии и сельского хозяйства.
На этих предприятиях и отчетность, и руководство весьма просты. В особые книги заносится информация о том, сколько сырья доставляется, какое количество готовых изделий отгружается с фабрики и сколько рабочих трудится. Вот и вся информация. Управляющие маленьких предприятий сами все записывают, а на заводах побольше помощник руководителя наряду с другими делами выполняет и это. На наших предприятиях нет контор и отдельного письмоводительского штата. Отсутствие данной ненужной структуры привело к сокращению расходов.